Европейцам пора примерить русскую шубу
Виктор Дённингхаус, заместитель директора Нордост-института при Гамбургском университете, доктор исторических наук, профессор
1 декабря 1997 года вступило в силу двустороннее соглашение о партнёрстве и сотрудничестве между Россией и Европейским союзом. Оно создало договорно-правовой фундамент для всестороннего развития диалога в самых различных сферах. Речь идет не только об экономике, но и о расширении культурных, туристических и научно-академических связей, противостоянию транснациональным вызовам и угрозам.
И хотя кризис на Украине несколько охладил наши сегодняшние отношения и в этом смысле стал проверкой на прочность сложившейся за два десятилетия многоаспектной системы взаимодействия России и ЕС, миллионы невидимых нитей, сплетенных многовековой историей и общим ценностным наследием, — гарантия благополучного преодоления возникших сложностей.
Это показала и прошедшая в Москве Международная научная конференция «Россия и Европа: исторический опыт взаимодействия и взаимопонимания. XVIII-XXвв.». О том, чем полезен диалог ученых в сложной политической ситуации, рассказал «РФ сегодня» заместитель директора Нордост-института при Гамбургском университете, доктор исторических наук, профессор Виктор Дённингхаус
Задача ученых — сглаживать противоречия. Встречи и обмен обобщенными выводами способствуют изменению общественного мнения в интересах народов нашего континента и смягчению конфронтации. Мне довелось много лет работать в Москве в качестве заместителя директора Германского исторического института, созданного для улучшения научных контактов между учеными двух стран. Я давно поддерживаю научные связи с коллегами из Института всеобщей истории РАН. Сфера моих интересов — национальные отношения в России. Прежде всего, это касается российских немцев, которые, на мой взгляд, являются мостом между двумя странами.
Российские немцы стремились исходить из разумного баланса между двумя мирами — исторической родиной и Россией. Для них органично было говорить: «Вильгельм — наш кайзер, а Николай — наш царь!» Многие окончательно так и не определились в своей идентичности, вплоть до Первой мировой войны. И даже те из них, кто позже переехал в Германию, уклонялись от того, чтобы воевать на Восточном фронте, потому что со сменой местожительства они не утратили любви к России.
В нежелании подчеркивать свое иностранное происхождение проявлялось их понимание лояльности к государству, в котором они жили и работали. Щепетильности в этом вопросе им было не занимать. Например, когда в Москве строились два памятника императорам — Вильгельму I и Александру II, немцы подчеркивали абсолютно одинаковое к ним отношение, что выразилось даже в высоте фигуры того и другого — ровно в четыре аршина.
После распада СССР более двух миллионов российских немцев выехали в Германию на постоянное местожительство. Сколько их точно — сказать трудно, так как через несколько лет они исчезают из статистики, где указывается только место рождения. Молодежь в Германии получила ремесленное, среднетехническое или высшее образование и, конечно, уже чувствует себя немцами. Многие из них, а я как преподаватель университетов во Фрайбурге и Гамбурге постоянно сталкиваюсь с выходцами из российских немцев, к сожалению, уже не знают русского языка. Им нравится жить в Германии.
Естественно, старшему поколению адаптироваться было сложнее. Другая среда, другое общение, не настолько хорошее знание языка, другая культура, даже религиозная — среди переселенцев немало протестантов-меннонитов. Поэтому они до сих пор душой тянутся и в Казахстан, и в Сибирь, регулярно туда ездят. Так что ниточки дружеских связей между двумя странами сохраняются. И это тоже мост, который соединяет наши народы.
Меня в Москве спрашивали, почему сегодня в СМИ Германии очень сильны антироссийские настроения? С чем они связаны? Однозначно ответить нельзя. Пресса тоже разная, как и выступления по телевидению. Не все идет в одну сторону, ведутся дискуссии между учеными. Материалов разнонаправленных тоже достаточно. Поэтому я бы не сказал, что информационная политика в Германии однобокая. Но некий негативный мейнстрим, особенно по сравнению с тем, что публиковалось лет десять назад, конечно, присутствует.
Если говорить о причинах, то Крым — один из главных аспектов негатива. И все же мне, как ученому, сложно ответить на вопрос: почему так быстро, как говорили древние египтяне, перекрутился гончарный круг наших отношений.
Тем более что я люблю обе страны — и Германию, и Россию.
Мне бы очень хотелось, чтобы международная ситуация улучшилась. Нужно не пугать друг друга оружием, а вести диалог и до последней секунды пытаться найти консенсус между любыми, самыми полярными мнениями. Сила, с одной стороны, хороша, но последствия ее применения часто бывают ужасающими. Потом целые поколения не могут войти в колею нормальной жизни или ищут ее далеко за пределами своей страны, например в Европе. Это создает определенные риски растворения европейской культуры в инородной культурной среде, создаваемой десятками тысяч беженцев.
Европейцам, конечно, дороги традиционные ценности. И как раз на волне этой озабоченности в Европе и укрепляются националистические партии. Их образование означает, что часть общества воспринимает в штыки чужую культуру. И противодействие подобным изменениям принимает разный характер — от бытового до политического. Пример этому — конфликт на уровне верхушки между партиями ХСС и ХДС, которые с момента образования ФРГ действовали как сестры.
Есть точка зрения о естественности чередования периодов потепления и охлаждения между Россией и Европой. Из нее следует, что слишком сильно переживать по поводу нынешних заморозков не стоит. Я такой подход не разделяю. Мы соседи, и нам никуда не деться друг от друга. Мы должны мирно сосуществовать. Но спокойно наблюдать за ухудшением международной ситуации, на мой взгляд, не очень рационально. Особенно в XXI веке. Конфликты и расхождения случались всегда, но сейчас угрозы гораздо страшнее, потому что все происходит очень быстро и у противостоящих сторон есть оружие массового поражения. Это древние китайцы могли построить стену и наблюдать с нее: не появится ли на горизонте вражеская конница. Да и тогда стена не спасала.
Разумных людей все-таки больше, чем тех, кто уповает только на силу. И эту надежду можно почерпнуть, в том числе, и в истории наших взаимоотношений. Они крепились на протяжении веков не столько династическими браками, сколько обменом технологиями, заимствованием опыта. Немцы приезжали в Россию воспитателями элиты, коммивояжерами и мастерами, которые пытались внедрить новые технические и даже бюрократические новации. Этот обмен опытом был полезен для обеих сторон. В результате возникал симбиоз культур и технологических навыков. Упрочивались экономические, культурные, семейные и межгосударственные связи.
Мы должны мирно сосуществовать. Но спокойно наблюдать за ухудшением международной ситуации, на мой взгляд, не очень рационально»
Чтобы сегодня перенастроить отношения на волну потепления, есть хороший рецепт — укреплять доверие. Об этом пишет известный британский историк Джеффри Хоскинг в своей книге «Доверие: история». Думаю, что она методологически будет интересна для самых разных людей, потому что автор объясняет, как важно доверие не только в финансовом мире, но и между людьми, народами, государствами. Мы должны вновь возродить доверие и постоянно подпитывать его. Как и дружбу, потому что если ее не питать, она тоже исчезает.Несмотря на то что мы живем в глобализированном мире, национальные различия еще существуют. Именно они в России XIX века породили поговорку: что русскому хорошо, то немцу — смерть. Меня здесь спросили, как я понимаю ее сейчас? Мое толкование очень позитивно. Слово «немец» в русском языке скорее было собирательным понятием и обозначало любого иностранца, а не только подданного Германии. Немец — чужой, «немой», не понимающий и не разговаривающий по-русски. Это доброе указание, пожелание гостю натянуть на себя в широком смысле русское платье, чтобы приспособиться к новой культурной среде, погрузиться в нее целиком, уважать ее правила и обычаи. Да и в прямом смысле — надеть шубу вместо тоненького европейского пальтишка, чтобы выжить в сибирской зиме. В общем, чтобы уметь адаптироваться — ищи компромисс. В этом залог хороших отношений между людьми во все времена.
Фото РИА «НОВОСТИ»