Антарктида: больше заброшенных удочек — больше улова…

О подробностях, истории и планах этого сотрудничества по нашей просьбе рассказал многолетний руководитель белорусских антарктических экспедиций Алексей ГАЙДАШОВ.

— Должен отметить, что само июль­ское совещание прошло в рамках исполнения положений заключенно­го еще в марте 2013 года межправи­тельственного соглашения Беларуси и России о сотрудничестве в Антар­ктике. Этот документ, по сути, между­народный договор был подписан на заседании Высшего государственно­го совета Союзного государства Бе­ларуси и России.

Наше взаимодействие имеет дав­нюю историю и даже после распада Советского Союза полностью не пре­кращалось. А в последние восемь лет идет на очень интенсивном меж­ведомственном, профессиональном уровне. Многие из тех, кто в советское время работали бок о бок в Антаркти­де и сейчас находятся в российских антарктических экспедициях. И до подписания соглашения мы работа­ли очень плотно. Мне лично за многие годы работы в Антарктике довелось побывать на большинстве советских, затем российских, антарктических станций и баз, а также на многих станциях других стран-участников До­говора об Антарктике.

Основное место базирования бе­лорусских сезонных антарктических экспедиций за прошедшие годы — это законсервированная полевая база Российской антарктической экспедиции «Гора Вечерняя», рас­положенная на Холмах Тала (Земля Эндерби в Восточной Антарктиде). Один раз, во время белорусской се­зонной антарктической экспедиции 2010-2011 годов, наши специалисты базировались на российской антар­ктической станции «Прогресс» и на борту научно-исследовательского судна «Академик Федоров». Мартовское соглашение закрепило наши взаимоотношения на более высоком, межправительственном, уровне. Это логично: не будем громких слов го­ворить, что мы — братские народы и что нам исторически предопределе­но быть вместе, что и по крови пере­мешаны, это ведь аксиома. Важно то, что мы — стратегические партне­ры практически во всех направлени­ях нашей деятельности, в том числе и международной, научной.

Как известно, любая страна, кото­рая приходит в Антарктику, преследу­ет там свои определенные государ­ственные интересы, скажем честно, — геополитические интересы. Это и создание определенного имиджа на мировой арене, рассмотрение экономических преимуществ на от­даленную перспективу, и посильный вклад в исследование и охрану при­роды этого уникального континента, правовой режим которого определя­ют Договор об Антарктике 1959 года и Протокол по охране окружающей среды («Мадридский протокол») 1991 года. Эти документы определили дан­ный регион нейтральной зоной, сво­бодной от размещения вооружений, попыток применения силы, от какой-либо хозяйственной деятельности, но свободной для науки и исследований, ввели мораторий на разведку и добы­чу минеральных ресурсов.

Антарктика — это фактически ми­ровой заповедник, огромный при­родный парк мирового значения. Го­сударства, присоединившиеся к До­говору, подтверждают его принципы сохранения первозданной природы, международного сотрудничества, свободы научных исследований, от­сутствия территориальных претензий.

Наше двустороннее сотрудничество направлено на развитие и укрепле­ние этих принципов.

Но, конечно, в мировом антаркти­ческом сообществе существуют и свои «клубы по геополитическим ин­тересам», когда отдельные страны объединяются в коалиции и выступают с теми или иными предложениями, мерами и резолюциями. Думаю, в будущем и Беларусь будет участво­вать в этом процессе. Чтобы отстаи­вать свои интересы в системе антар­ктического договора, нужны надеж­ные партнеры. И наши страны могут и должны быть друг для друга такими партнерами при определении буду­щего этого континента.

Важно отметить, что если Договор об Антарктике является бессрочным документом, то Протокол к нему, определивший континент в качестве природного заповедника, предназначенного для мира и науки, рассчитан на 50 лет. Поскольку Про­токол вступил в силу в 1998 году, не­трудно посчитать, что к 2048 году он исчерпает срок действия. То есть те­оретически ближе к 40-м годам этого века не исключен вариант, что какая-то хозяйственная деятельность там может и начаться. К этому надо быть готовым в первую очередь государ­ствам, которые вошли в систему До­говора об Антарктике. И потому каж­дой из стран клуба важно укрепление своих позиций в Договоре, в том числе и для Беларуси, в целях достижения в перспективе своих геополитических и экономических интересов.

Право голоса и вето в системе До­говора об Антарктике имеют страны, получившие статус Консультативной стороны. На сегодняшний день это 29 государств из 50 участников Догово­ра. Последней в мае этого года такой статус получила Чешская республика.

Кто и когда открыл Антарктиду

—Входит ли в число этих 29 стран Беларусь?

— Пока нет, но на современном этапе это главная цель националь­ной антарктической программы. Мы свою деятельность в Антарктике на­чали относительно недавно (страны, имеющие статус Консультативной стороны, имеют куда более солидный стаж нахождения в «антарктическом клубе» — более 10 лет). Но уже вось­мой год работаем непосредственно здесь, хотя своей станции пока нет. Наш полевой лагерь располагается на территории законсервированной российской станции «Гора Вечерняя», где российские коллеги предостави­ли нам во временное безвозмездное пользование одно сооружение, кото­рое там располагалось еще с совет­ских времен. Это сооружение в силу естественных причин уже не отвечает современным принципам организа­ции исследовательских работ, крите­риям безопасности, бытовых условий, какого-то минимального комфорта.

—Координировались ли с россий­скими коллегами исследователь­ские работы в течение прошед­ших семи «зимовок»?

— Начнем с того, что «зимовок» самостоятельных мы еще не проводили. Мы проводим только сезонные работы в период так называемого полярного ле­та. Как правило, это период с декабря по апрель следующего года. В общей сложности экспедиция с дорогой про­должается почти полгода, непосред­ственно в Антарктиде — около четырех месяцев. Когда утверждалась государ­ственная программа Беларуси по ис­следованию Антарктики, мы жестко не согласовывали тематику своих научных программ, но ориентировались на ми­ровой опыт и современные тенденции, поэтому по большинству направле­ний наши исследования совпадают не только с российскими, но и с прово­дящимися другими странами. Есть ряд научных направлений, которые, если угодно, являются классическими, наи­более востребованными, приносящи­ми наибольший эффект на сегодня, наиболее результативными.

Это изучение климата и климати­ческих изменений, регистрация ме­теорологических параметров, так как приполюсные районы оказывают очень сильное воздействие на фор­мирование климата на Земле. Это из­учение биосферы, криосферы — ле­дового купола или щита Антарктиды, которым круглогодично покрыто более 97 процентов ее территории. А это 96 процентов запаса мировой пресной воды, находящейся в замороженном состоянии, что уже обязывает этот фе­номен изучать.

На всех этих направлениях важны не только координация, но и своевре­менный, хорошо налаженный обмен информацией и научными результа­тами. Многие исследования требуют параллельной и даже независимой работы. Это как в рыбалке: больше заброшенных удочек в рыбном водо­еме — больше улова.

Но должен отметить, что перед на­шими экспедициями мы всегда со­гласовывали программы взаимных интересов. Базовые дисциплины — физика атмосферы, изучение озоно­вого слоя, биология, логистика, обе­спечение безопасности персонала. И в кадровом отношении мы по мно­гим позициям друг друга заменяем. Многие инженерно-технические ра­боты и природоохранные мероприя­тия проводим сообща — и эффектив­ность высокая, и специалистов с обе­их сторон привлекается значительно меньше, чем если бы каждая сторона в одиночку эти работы выполняла.

У нас ограниченный штат, в раз­ные годы наша экспедиция состав­ляла от 3 до 6 человек. Например, у нас никогда не было в штате врача. И мы, говорю это без гордости и с го­речью, пожалуй, единственная в мире антарктическая экспедиция, не име­ющая штатного медика. Слава богу, на российской станции относительно недалеко, в 28 километрах, врач всег­да есть. А то по грани ходили. Медик в экспедиции должен быть, к тому же на него по совместительству можно было бы, образно говоря, «повесить» и другие работы — природоохран­ные мероприятия, приготовление пи­щи и т.п. Вроде бы со следующего года нам добавляют штат и, надеюсь, медика будет возможность включить. Пока у нас нет и отдельного техниче­ского специалиста. И каждый участ­ник экспедиции совмещает какие-то параллельные направления. Напри­мер, биолог занимается экологией, озонщик — атмосферным аэрозо­лем, начальник экспедиции — и ме­ханик-водитель, и метеоролог, завхоз и инженер по ТБ, медбрат и психолог и, конечно, все по очереди повара.

Конечно, без тесной кооперации с российской стороной мы не смог­ли бы работать эффективно. Наше двустороннее взаимодействие в Ан­тарктике регулируется не только и не столько директивами, программа­ми или приказами — оно пропита­но духом взаимопонимания, товари­щества и взаимовыручки. Мы вместе делим радости и печали, вместе пе­реживаем неудачи и горечь утрат и всегда готовы прийти на помощь друг другу в любую минуту.

—Что включает белорусская госу­дарственная антарктическая про­грамма?

— Говоря коротко, в госпрограмму входят 5 направлений. Физика атмос­феры — изучение газового и аэрозоль­ного состава атмосферы, изучение озонового слоя, что крайне актуально в связи с существованием так называемых «озоновых дыр», особенно ярко выраженных в южном приполюсном районе. Метеорология и климатоло­гия, испытание, доводка и примене­ние отечественных научных приборов, в частности, лидаров для дистанци­онного зондирования атмосферы до высоты тропосферы, а также локато­ров подповерхностного зондирования снежно-ледовых образований и гео­логических структур на глубину от не­скольких десятков до нескольких тысяч метров. И, разумеется, традиционно крепкое биологическое направление.

К счастью, у нас еще в строю ста­рые кадры — есть специалист, кото­рый первые погружения еще в 70-е годы во времена Советских антар­ктических экспедиций осуществлял в примитивном подводном снаря­жении при температуре воды минус один градус Цельсия. Сейчас мы про­водим погружения с использовани­ем более современного подводного снаряжения. Сам ежегодно погру­жаюсь для отбора образцов и проб. Это наиболее практически ориенти­рованная часть нашей деятельности. Если геологические и минеральные запасы Антарктики Протоколом за­прещено разведывать и добывать, то к биологическим ресурсам это не относится. Есть только две конвенции международные, которые мы обяза­ны соблюдать — по защите китов и морских котиков. Остальные биологи­ческие ресурсы остаются открытыми для их разведки и добычи, определе­ния их пищевой ценности и объемов добычи. Это как раз то направление, которое способно уже в ближайшем будущем приносить значительный экономический эффект.

Наши биологи проводят и уникаль­ные исследования прибрежных пре­сноводных водоемов, залегающих под толщей льда. Это так называе­мые антарктические озера — лож­бины скал, заполненные пресной водой. Несмотря на то, что эти озера закупорены сверху слоем льда и ту­да практически нет доступа кисло­рода, там существуют уникальные формы жизни. Эта жизнь бурная, ко­нечно же, она имеет свои особенно­сти. В первую очередь это бактерии и микроорганизмы, научившиеся жить в анаэробных условиях при минусовых температурах. Какая здесь практиче­ская сторона? Пока вижу возможность использования результатов исследо­ваний в фармацевтике, медицине, косметологии в какой-то степени.

Кстати, если говорить о сугубо практической части нашего сотруд­ничества, должен сказать, что, напри­мер, к локаторам подповерхностного зондирования есть большой интерес у российской стороны, и думаю, че­рез год-два мы сможем начать их практическое применение не только в Антарктиде, но и на «Большой Зем­ле». Эти приборы могут применяться не только для научных исследований, но и в строительстве при инженерных изысканиях, чтобы заранее знать гео­логическую картину под теми или ины­ми объектами. Большой интерес про­являет российские специалисты и к нашим техническим разработкам для дистанционного зондирования атмос­феры, использования космических аппаратов для исследования земной поверхности, некоторым разработ­кам НАН Беларуси в области эколо­гии и природоохранной деятельности.

— Последний и, может быть, глав­ный вопрос: как, когда и кем бу­дет развертываться белорусская антарктическая станция?

— Вопрос о станции ставился с первых лет существования белорус­ской государственной программы по изучению полярных районов Зем­ли. В конце концов, до верхнего уров­ня принятия решений удалось доне­сти информацию о необходимости ее строительства. Во втором этапе госпрограммы на 2011-2015 годы за­ложено начало строительства бело­русской антарктической станции мо­дульного типа. Капитальная станция для таких стран, как Беларусь, фи­нансово неподъемна.

Поэтому мы идем по тому же при­мерно пути, как сделали болгары, поляки, чехи и некоторые другие го­сударства—участники Договора об Антарктике: создаем мобильные мо­дули-контейнеры, которые будут из­готавливаться в Беларуси. Полностью готовые, оснащенные «под ключ». Про­дуваемые снизу во избежание зано­сов конструкции, выставляемые на вы­движных опорах, на скальных выходах, которые в Антарктиде есть преиму­щественно только в прибрежной зоне. После доставки до места по морю, а затем вертолетом на побережье остается только соединить коммуни­кации и подключить силовую установ­ку — дизельные электрогенераторы.

На ледяном покрове станции стро­ить, конечно, можно, но тогда надо иметь ресурсы, каждые 5—6 лет стро­ить новые сооружения либо перено­сить старые, «выкапывая» их из слоев льда. Место базирования у нас оста­ется прежнее — район горы Вечерняя, в 300 метрах от кромки припайного льда. Строительство рассчитано на 2014-2018 годы, и уже в декабре сле­дующего года мы планируем доста­вить в Антарктиду первые модули.

В июле на Межведомственной ко­миссии Республики Беларусь по во­просам Антарктики, в которую входят представители 10 министерств и ве­домств нашей страны, была сфор­мирована рабочая группа с участи­ем российской стороны по реализа­ции положений межправительствен­ного Соглашения от 15 марта. Мы со­вместно проработали проект плана мероприятий до 2020 года и взяли его за основу для работы после некото­рой редакторской доработки.

Российская сторона подтвердила готовность оказывать нам техническое содействие по доставке модулей станции в соответствии с графиком, который еще предстоит согласовать в ближайшее время. Хочу подчеркнуть, что вся эта логистическая работа бу­дет для нас не бесплатной. Здесь на­до понимать, что российская экспе­диция работает за деньги российских налогоплательщиков, и, образно го­воря, проехать в российском антар­ктическом экспрессе мы сможем на тех местах, на которые у нас хватит средств. Кто бы что ни говорил, такой подход является разумным и правиль­ным. Мы должны изначально в этих во­просах строить равные партнерские отношения и рассчитывать на возме­щение прямых затрат, понесенных на эти цели российской стороной.

 Беседовал Леонид ГОРЯИНОВ