Владеть охотничьими угодьями можно будет вне конкурса

Много ли проку от охоты как бизнеса? Можем ли мы контролировать предпринимателей, зарабатывающих на отстреле зверей и птиц, и по каким критериям будет оцениваться их хозяйственная деятельность? Об этом рассказал «Парламентской газете» председатель Комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Николай Николаев.

- Николай Петрович, во многих странах мира охота и всё, что с ней связано, — отдельный и весомый сектор экономики. Как обстоит ситуация в этой сфере у нас?

- Наверное, это тот случай, когда очень перспективная отрасль экономики по каким-то причинам не используется на все сто. В России самая большая площадь охотничьих угодий в мире — почти полтора миллиарда гектаров. У нас обитает более 220 видов животных, представляющих собой объекты для охоты. При этом некоторых из них можно встретить только на территории нашей страны — это соболь, сибирская косуля, марал, изюбрь, таймырская и саянская популяции дикого северного оленя, сибирский горный козел и росомаха. Однако объём рынка отрасли хоть и впечатляет, но не дотягивает до тех показателей, которые могли бы быть. Торговый оборот в сфере охотничьего хозяйства превышает 500 миллиардов рублей. А, скажем, в США — это 142 миллиарда долларов.

- Что входит в этот оборот? Для большинства читателей экономика вопроса не ясна.

- Это непосредственно добыча-отстрел охотничьих животных, оказание сопутствующих услуг, специальная амуниция, боеприпасы — всё, что покупается и продаётся в этой сфере, включая сувенирку. Сюда же входит стоимостная оценка промысловых зверей, обитающих на территории страны, — это 87 миллиардов рублей. Годовой оборот самого охотничьего хозяйства — ещё 80-100 миллиардов рублей, из которых 16 миллиардов приходится на продукцию охоты и различные услуги.

- Почему достаточно серьёзная, большая индустрия распределена среди небольшого количества пользователей? Цифра в четыре тысячи предпринимателей и юрлиц для России достаточно скромная.

- Почти половина охотничьих угодий общедоступна, в руках частников — 54 процента общей площади. Это нормальное соотношение. Другое дело, что в тех лесах, которые находятся под управлением охотпользователей, имеющих соответствующее соглашение, а раньше — долгосрочную лицензию, конечно, дичи больше. По понятной причине — туда вкладываются большие деньги и усилия. Неудивительно, что 91 процент популяции кабана сосредоточен на «частной» территории, как и 75 процентов лосей и 61 процент косуль. На общедоступных угодьях ситуация другая, но там и инвестиций нет.

- По словам охотников, на некоторых частных владениях ситуация не лучше: зверя добывают, а о восстановлении численности даже не думают.

- Именно поэтому охотничье законодательство должно совершенствоваться. Законом об охоте был введён механизм предоставления права на добычу зверя в границах охотничьих угодий путём заключения по результатам аукциона охотхозяйственных соглашений. По существу, это некий договор между государством и предпринимателем, по которому частник получает ресурсы на определённых условиях: он должен выполнять взятые на себя обязательства по содержанию угодий, увеличению живности в лесу, строительству инфраструктуры. Согласно действующему законодательству — это форма государственно-частного партнёрства (ГЧП).

Однако на практике взаимоотношения государства с охотпользователями выстроились особые. Например, по закону о ГЧП вся информация о проекте сотрудничества должна быть в свободном доступе. В Минэкономразвития ведут специальный интернет-портал, где можно найти и ознакомиться с условиями любого соглашения в любом регионе страны. Но почему-то там нет информации об охотпользовательских соглашениях.

- 17 марта Госдума приняла во втором чтении законопроект о порядке переоформления охотпользовательских соглашений, что вызвало очень большой резонанс. В чём суть инициативы?

- В связи с тем, что ранее охотничьи ресурсы отдавались в пользование на основании долгосрочных лицензий, законом об охоте предусмотрено переходное положение, согласно которому владельцы этих лицензий имеют право заключить охотхозяйственные соглашения без проведения аукциона.

Вместе с тем в документе нет прямого указания, на какой срок такие соглашения заключаются. В результате в различных регионах страны закон трактовали по-разному: в некоторых субъектах владельцам лицензий заново перепродлили права пользования охотничьими угодьями на срок от 20 до 49 лет, в других — только поменяли документы, заключив соглашение на оставшийся срок действия лицензии.

Поправки, принятые 17 марта, предполагают, что охотпользовательские соглашения должны заключаться с владельцами лицензий на срок действия лицензий.

- А что будет потом? Снова на аукционы?

- Теперь нам предстоит сделать следующий шаг. Совместно с Правительством следует разработать и принять закон, согласно которому добросовестные охотпользователи, повторюсь — это партнёры государства, без торгов продолжали бы оставаться партнёрами. То есть основанием для преференции при пролонгировании соглашений должно стать не наличие старой лицензии, а добросовестность её владельца. Содержание охотничьих угодий требует больших вложений: речь ведь идёт не просто о пользовании природными ресурсами, охотпользователи создают условия для роста популяции животных, строят инфраструктуру: вольеры, домики и так далее. Мы должны мотивировать пользователей на добросовестное ведение хозяйственной деятельности.

- А как понять, добросовестный перед тобой пользователь или нет?

- Критерий может быть только один — чёткое выполнение своих обязательств перед государством. Но, здесь я соглашусь, очень трудно определить степень выполнения пунктов договора, если мы не знаем о них ничего. Природные ресурсы страны — это достояние всех её жителей. Если мы говорим о государственно-частном партнёрстве, люди должны знать, какие обязательства взяли на себя партнёры и выполняют ли их.

Мы должны сделать две вещи: понять, кто такие добросовестные пользователи, и дать возможность обществу оценить их деятельность. Кроме того, надо определиться с тем, что мы будем делать с недобросовестными пользователями. В лесной отрасли с 1 марта должен был начать работу публичный реестр лесопользователей, которых за различные прегрешения внесли в чёрный список, запрещающий им в дальнейшем участвовать в торгах на лесные участки. Такой же принцип необходимо предусмотреть и для недобросовестных охотпользователей.

- А сейчас такой возможности нет?

- У нас нет критериев оценки. Есть целый ряд проблем законодательного регулирования отрасли, и мы их пошагово решаем. Именно для этого 6 апреля комитет собирает парламентские слушания, на которых будут обсуждаться все эти проблемы.