А оно нам нужно?

Если бы меня вдруг спросили, кому я симпатизирую — «красным» или «белым», я, конечно же, ответил бы: «красным».

С этим, наверное, уже ничего не поделаешь, ведь я вырос на советской литературе, советском кинематографе и советском, скажем так, прочтении истории. Отнюдь нет: этот в некотором роде идеологический симбиоз, отчасти выстроивший мировоззрение нескольких поколений советских людей, совершенно не повлиял на мои оценки, как «красных», так и «белых». В том смысле, кто из них хуже, а кто лучше. Зверствовали и те, и другие — без разницы в какой степени и в каких масштабах. И среди тех и других были негодяи и исполненные благородства люди. Выдающихся личностей хватало по обе стороны. Как, впрочем, жестоких палачей и убийц.

А, собственно, почему должно было быть иначе? Они были гражданами одной страны, носителями одной ментальности. И даже — носителями  одной, по сути, идеи, хотя, может, она и звучала по-разному и каждой стороне виделась по-своему. Бились-то между собой за Отечество, не за чужие земли. И бились, разумеется, не в белых перчатках, если под таковыми разуметь методы и способы отстаивания своих целей.

Чтобы понять и оценить трагедию братоубийства, вовсе не нужно копаться в архивах, изучать статистику или выслушивать историков, которые, как и все нормальные люди, не могут быть беспристрастными. Есть Шолохов с его «Тихим Доном» — одним из редчайших в мировой литературе произведением, в котором обнаруживается двойное и даже тройное дно. Перечитывая «Тихий Дон» в разные годы, я всякий раз поражался, насколько иначе воспринимается написанное, насколько явно проступают подтексты, насколько громче звучат предостережения — для нас, далеких уже потомков тех, кто в братоубийстве переиначивал мир.

В более широком смысле мы вновь подошли к тому, чтобы разделиться на «красных» и «белых» — со всеми этими власть предержащими, навальными, сектами тайного общества «Меча и орала», плачущего по Колчаку, и прочей бесовщиной в виде социального расслоения.

А оно нам нужно?