Скажи мне, что читаешь, и я скажу, кто ты

Наша тема | Источник знаний

18.06.2015 19:20

Литература в школе пока на правах приживалки

Ровно в полночь по московскому времени триста большегрузных трейлеров в обстановке строжайшей секретности одновременно подъехали к терминалам усиленно охраняемых складов в 43 регионах нашей необъятной Родины. Предельно быстро в фуры были погружены большущие и увесистые брикеты, обёрнутые непрозрачным пластиком, что не позволяло судить об их содержимом. Резко набирая скорость, трейлеры устремились к конечным точкам своих маршрутов.

Поттер жил, Поттер жив…

Непосвящённые могут подумать, что этими конечными точками были воинские части или, на худой конец, предприятия ВПК. И ошибутся. Ну что секретного, кроме перловой крупы, можно завезти в воинскую часть? Какое неизвестное сырьё или комплектующие можно отправить на предприятия оборонки, о которых известно всё, даже если они и не перешли в результате конверсии на производство кухонной утвари?

Всё было проще и сложнее. Таинственные грузовики везли изданный стартовым тиражом в 1 миллион 800 тысяч экземпляров русский перевод седьмой, заключительной, книги эпопеи о юном колдуне «Гарри Поттер и дары смерти». А доставляли секретный груз в книжные магазины, которые глубокой ночью начали по всей России триумфальную продажу мирового бестселлера, доселе явленного в нашей стране лишь на языке Джоан Роулинг.

Однако насладиться шедевром в оригинале у нас оказалось по зубам совсем немногим. Поэтому на русский перевод одних предварительных заявок было подано более двух миллионов. И это вселяет гордость за соотечественников, шагающих в ногу с мировым сообществом и демонстрирующих отсутствие традиционно приписываемой нам лености. Вот лишь один образец интеллектуальных усилий, необходимых для постижения большой литературы, содержащийся в послании почитателя творчества Роулинг своему коллеге:

«Да… и Морт когда курил нефритовый гашиш в пятой части четвёртой книги третьей главе мимо проходил квазимодо из роттенвердии… помнишь? Так вот это был не квазимодо… это его зеркальный брат из табакерки брауна (орфография и пунктуация автора месседжа. — Ю.С.)».

Такие дела, как говаривал один из любимых писателей автора этих заметок Курт Воннегут. Малоизвестный такой писатель. Рядом с Джоан Роулинг он и не стоял, а её тиражи ему и пригрезиться не могли. Поттериана, как ни крути, на третьем месте по издаваемости и популярности в мире. Впереди только Библия и цитатник Мао Цзэдуна. А вы говорите Шекспир…

Пуговицы Чичикова

Для большинства людей знакомство с литературой начинается и заканчивается в школе. Речь, разумеется, о литературе, а не об изделиях Джоан Роулинг. Если человеку не привьют вкус в школе, он так и будет читать Поттера, если, конечно, вообще будет читать. Впрочем, что мы привязались к несчастному Гарри? Он далеко не худший вариант. У нас в Отечестве плодоносит и процветает целая плеяда доморощенных Агат Кристи. Да и они не предел падения. Есть множество произведений погустопсовее. Про любовь, кровь и даже морковь.

Скажут, так было всегда. И Пушкин не был самым издаваемым литератором своего времени. С ним успешно соперничал Бенедиктов, которого сегодня знают одни литературоведы. Всё так. Великая литература никогда не была массовой. Но вспомним, как подскочил интерес к Достоевскому после демонстрации телевизионной версии «Идиота». Идеал всегда недостижим. Но это не означает, что к нему не надо стремиться.

О месте литературы в сегодняшней школе говорят два факта. На выпускных экзаменах она необязательна, и сдают её всего пять процентов выпускников. Да и как её, любезную, сдавать? Не у каждого получится.

Какой породы была Му-Му или какие пуговицы были на сюртуке Чичикова? Так проверяют, читал ли экзаменуемый соответствующие произведения. Да читал я, причём «Мёртвые души» неоднократно, но ни породы, ни пуговиц не знаю. И, что самое главное, знать не хочу. А проверяльщиков таких надо гнать в шею. Более успешно отбивать интерес к литературе трудно.

Прокрустов ЕГЭ

Ещё предшественник нынешнего министра образования Андрей Фурсенко сделал замечательное высказывание. Оно заслуживает попадания в анналы.

«ЕГЭ не может в полной мере проверить знание литературы, — заявил Андрей Фурсенко. — Для проверки знаний по литературе надо искать другие формы».

С тех пор ищут. Однако кроме сочинения, от которого долго и упорно отказывались, ничего путного не нашли. И не могли найти, потому что «знания по литературе» проверять не надо вовсе. Более того, её и не надо знать. Это не таблица умножения. Большую литературу надо понимать, чувствовать, любить, общаться с ней всю жизнь. А чтобы проверить, насколько ученик приблизился к этому, существуют давным-давно найденные формы: сочинение и беседа. Третьего не дано.

Проверить приобщённость человека к литературе с помощью опросника с заданиями типа «основное действие романа «Герой нашего времени» разворачивается: 1) на Кавказе, 2) в Крыму, 3) в Персии, 4) в Петербурге» — крайне затруднительно. Географические подробности на экзамене по изящной словесности представляются неуместными. Конечно, на Кавказе. Не понять этого, хотя бы пробежав глазами несколько страниц романа, невозможно. Но дальше-то что?

Американцы — большие любители всякого рода тестов — честно признают, что они, то есть тесты, не требуют от испытуемого сообразительности или креативности и устроены по принципу проверки воспроизведения информации или владения стандартными алгоритмами.

Попугай тоже способен воспроизводить информацию, а любой долдон в состоянии владеть стандартными алгоритмами. Натаскивая школьников на ЕГЭ, едва ли можно привить им желание читать хотя бы «Анну Каренину» в школьные годы и уж тем более после. А ведь существуют ещё «Котлован» Платонова или «Шум и ярость» Фолкнера. В них категорически нет детективной фабулы, практически нет сюжета. Но есть потрясающий язык и такие же мысли. Эти произведения, конечно, опять же не для всех. Но дело явно идёт к тому, что они могут стать вообще ни для кого. Грустно это, господа.

С учебником или без?

Станислав Говорухин на днях рассказал в телепередаче о своём общении с заслуженной учительницей, которая заявила, что, пока будет существовать ЕГЭ, наши ракеты будут продолжать падать.

Комментировать тут нечего. Более того, позволим и себе нестандартное суждение. На фоне дискуссии о необходимости единого учебника литературы или отсутствии таковой зададим вопрос: а нужен ли такой учебник вообще?

Пожалуй, он нужен, но не в традиционном виде. В нём должны быть сведения о писателях, об истории создания их произведений. И, собственно, всё. Остальное — работа учителя. А вот список рекомендованных произведений очень желателен. Чтобы Солженицын не вытеснял того же Платонова. Это неправильно.

И вот ещё. Надо категорически уйти от хронологического принципа знакомства с творчеством писателей и поэтов. Литература не физика. В ней нет поступательного развития. Шекспир ничуть не выше Гомера. Они равновеликие.

Нужен ли единый учебник по литературе

Концепция единого учебника по литературе будет готова к 2018 году. Работу уже начали специалисты из Литературного института имени Горького и Московского государственного гуманитарного университета имени Шолохова.

За и против

Нужен ли нам единый учебник по литературе? Споры об этом идут не первый год. 12 мая председатель Комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая внесла законопроект, в котором предложила ввести в России единые учебники по истории, литературе, русскому языку и математике. И если по поводу точных наук особых возражений не было, то такой подход к гуманитарной сфере вызвал бурю эмоций. «Если будет единый учебник литературы, значит, нам дадут единственную последовательность единственного набора произведений с единой интерпретацией. Это убивает на корню идею изучения на уроках художественных произведений», — считает учитель русского языка и литературы из Москвы Сергей Волков. Один из инициаторов создания документа зампредседателя Общественного совета при Министерстве культуры России Павел Пожигайло думает иначе. Он уверен, что современные учебники по литературе однобоки, они препятствуют созданию у ученика объективной картины развития русской культуры и литературы. Кроме того, авторы убеждены: в школе должно быть единообразие программ, а иначе как сдавать ЕГЭ? Например, в федеральном перечне учебников на 2013-2014 годы, который утверждён в Минобрнауки, значится, что ребята девятого класса могут пользоваться на выбор учителя одиннадцатью учебниками литературы. Книги дают разные толкования многих вопросов. Конечно, думать, анализировать — всему этому школа должна научить ребёнка, но пресловутый ЕГЭ… там всё однозначно и определённо. «У детей в голове каша», — сетуют директора школ. Во многом из-за того, что их учат по-разному. Если семья переезжает из одного города в другой, возникают проблемы: учили по-другому.

Учебник человека не заменит

Пока спорят законодатели и преподаватели, родители в блогах недоумевают: «Наши дети учатся, чтобы сдать тест? Чтобы написать сочинение, нужно читать литературу не только по одному учебнику». Специалисты, не один год жизни посвятившие школе, высказывают мнение по поводу написания единого учебника литературы: дело не в едином своде правил и мнений. Чтобы дети знали предмет, учителю-гуманитарию необходимо давать как можно больше свободы, чтобы он сумел увлечь школьника, «зацепить» его. Подготовка думающих учителей — вот главная задача. Ещё в 1915 году знаменитый филолог Борис Эйхенбаум говорил, что из 45 минут урока полчаса надо читать классику.

Что решили

Предполагается, что пособие по литературе два института напишут за пять лет. Цель определили в Общественной палате — «Поднять понимание литературы с уровня бульварного чтива на философский уровень и сформулировать заново курс школьной литературы». Специалистов-филологов успокоили. Базовый учебник не предполагает одну линию преподавания. «Усвоив новую методику, учителя смогут грамотно рассказывать про кого угодно — про Достоевского, Лескова, Оскара Уайльда», — заверил Павел Пожигайло. Он рассказал и о сверхзадаче — «Целью преподавания литературы станет воспитание нравственно ориентированной личности в системе традиционных ценностей через постижение идей и художественных образов в литературе». Разработка концепции учебника может занять три года.