Достаются ли «деньги на ребёнка» самому ребёнку?

Не платишь алименты и не собираешься платить? Наверняка родители несовершеннолетних чад, оставленных после развода без материального попечения, знают, чем это может закончиться. Уголовным делом. И тем не менее не платят, находя разные причины, прибегая к разным уловкам, а то и скрываясь подальше от исполнительного листа или судебных приставов.

Спрашивается, почему, если отсеять всякого рода «клинику», не вписывающуюся в нормы человеческого поведения?

Ответ, наверное, следует искать в том, «как это устроено», то есть в сложившейся практике разводов, при которой, несмотря на равные права родителей, в 97 процентах случаев несовершеннолетнего ребёнка оставляют с матерью.

Разумного объяснения этой практики как не было, так и нет, если не считать «мнения» психологов, согласно которому «ребёнок больше связан с матерью, нежели с отцом». Психологи ведь тоже не лишены психологии, причём вполне определённой, гендерной, направленности, поскольку изыскания на ниве той или иной детской привязанности, как правило, озвучивают специалисты женского пола.

Вполне «солидарна» с этой психологией и психология судей, принимающих по большому счёту дискриминационные решения. Почему? Да всё потому же, что, как правило, подобные вердикты выносят женщины, пусть и в судейской мантии.

Конечно, такие дела, особенно когда бывшие супруги вступают в суде в жаркий спор, не обходятся без государственных «групп поддержки» вроде органов опеки и попечительства, призванных «правильно» повлиять на решения суда. Но у сотрудников (точнее сотрудниц) этих органов тоже есть психология, не говоря уже о свое­образно заточенной логике. Вы, дескать, папаша, всё равно заведёте себе новую семью (словно бы мамаше априори дано скоротать свой век неприкаянной). В итоге десяткам тысяч отцов, отстаивающим законное право на родное дитя, указывают на дверь.

Нет, проще говоря, справедливости на свете. Другое дело, что далеко не все из этих отцов вымещают свои обиды уклонением от уплаты алиментов. Но некоторые — вымещают. И мотивы, которыми руководствуются иные неплательщики и уклонисты, понять можно.

Формально алименты платятся на содержание ребёнка. Кому? Бывшей жене. Кто может сказать, как она ими распоряжается? Никто, кроме неё самой. Что из положенного ребёнку достаётся именно ему? Неизвестно.

Для многих между тем это больной вопрос, если не сказать, что принципиальный. Ведь люди расстаются отнюдь не из-за взаимных симпатий. В любом случае, коль скоро дис­криминационную практику в отношении отцов изменить невозможно, использование их бывшими жёнами «алиментных» руб­лей можно поставить под учёт и конт­роль. Хотя бы по аналогии с командировочными расходами. И хотя бы во имя тех же детей, алименты на которых используются втёмную.

С появлением алиментного фонда принцип «получив алименты, отчитайся» вполне осуществим. Если, конечно, задачи фонда будут чуть шире тех, что уже прописаны в соответствующих законопроектах. Глядишь, и прессинг 90-миллиардных недоимок, устроенный беглыми алиментщиками, будет куда как менее существенным, нежели сейчас.