Как я был «дворником славянской национальности»

Обозреватель «Парламентской газеты» на собственном опыте убедился, что конкурировать с мигрантами за работу на свежем воздухе невозможно.

С 1 декабря вступили в силу поправки в Закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации». Мигранты, работающие в ЖКХ, торговле и сфере услуг, теперь обязаны проходить тестирование на знание русского языка. Противники нововведения предрекают, что языковые препоны вызовут дефицит неквалифицированной рабочей силы, потому что россияне не жалуют этот рынок труда.

Подозрительная личность

Заглянув в Интернет, я обнаружил, что спрос на специалистов по клинингу, проще говоря – дворников и уборщиков, в столице огромный. Только на одном специализированном сайте было вывешено около сотни вакансий. Желающим помахать метлой, ломом и лопатой на расчистке улиц ото льда и снега предлагали от 14 до 35 тысяч рублей в зависимости от занятости.

«Опыт работы не требуется, физических нагрузок я не боюсь – так почему бы не попробовать себя в новом качестве», – решил я и принялся названивать по указанным телефонам.

– Значит, вас зовут Геннадий, вам 34 года, вы бывший военнослужащий, зарегистрированы в Москве и хотите работать дворником? – с сомнением в голосе переспрашивает меня менеджер по персоналу одной из клининговых компаний Виолетта Александровна.

– Да. А что-то не так?

– Нет-нет, всё в порядке. Вы только не обижайтесь: я считаю, что любой труд почётен. Просто… А почему вы позвонили именно нам? – с подозрением в голосе спрашивает она.

– Увидел объявление на сайте и позвонил.

– Знаете, у нас платят немного и соглашаются на эти деньги только приезжие из стран СНГ. Попробуйте подыскать себе работу в другой компании, – советует Виолетта Александровна и вешает трубку.

После того как мне ещё несколько раз отказали в трудоустройстве под предлогом, что в моей ситуации оператору «надо посоветоваться с шефом», сменил биографию и стал безработным из Нижегородской области. Теперь в разговоре с кадровиками удавалось продвинуться дальше информации о себе.

За внешность платят больше

В одном из объявлений моё внимание привлёк пункт, что вакансия открыта только для граждан РФ и только славянской внешности. Это шанс.

– Работать будете оператором моечной машины на подземной парковке дипломатического учреждения, – рассказывает Светлана Борисовна. – Сами должны понимать, что у нас всё строго: служба безопасности, проверки из МИД – случайных людей быть не должно.

– Что же у вас люди не задерживаются?

– Пьют, а у нас жёсткий сухой закон, – сокрушается дама. – Ничем их не проймёшь! А вы пьющий? Нет? Вот и хорошо. Получать будете на руки двадцать тысяч рублей, но сразу вас предупреждаю, что отчисления в налоговую и Пенсионный фонд будут с пятнадцати тысяч. Устраивает?

Сухроб против сугробов

Удивительно, но среди объявлений «требуется дворник» я не встретил ни одного предложения от компаний ЖКХ, а ведь именно в этой сфере дворник – самая распространённая профессия. Попытки дозвониться в ЖЭК не увенчались успехом, поэтому с отшлифованной легендой безработного провинциала отправляюсь в ближайшую управляющую компанию.

– У нас нет вакансий и в ближайшее время не предвидится, – мужчина, назвавший себя главным инженером Александром, единственный представитель руководства, которого я застаю на рабочем месте.

– Сейчас к мигрантам ужесточились требования, и вам понадобятся работники, – убеждаю его.

– Так почти все таджики, которые у нас работают, россияне, – улыбается Александр. – Как так? Подсуетились: нашли себе одиноких москвичек и удачно женились. Чего, кстати, и тебе советую – сразу решишь вопрос с жильём.

Уже на улице я встретил новоявленного «россиянина» Сухроба. Поверх нескольких слоёв одежды на нём красовался оранжевый жилет, а лицо по самые глаза закрывал шерстяной шарф. По словам сорокалетнего мужчины, работать в такой мороз очень трудно, особенно при непрекращающейся простуде. На вопрос, почему он не уходит с этой каторжной работы, Сухроб пожал плечами:

– Деньги очень нада.

Миссия выполнена

Но вот удача улыбается, и меня всё-таки зовут на собеседование. Готовился три дня – не брился и одел старые вещи. Девушка Марина оценив мой «прикид», не докучает излишними разговорами – сразу вручает анкету.

За каких-то пятнадцать минут, пока я её заполняю, моя будущая зарплата с восемнадцати тысяч рублей сначала сокращается до семнадцати с половиной, а потом и до шестнадцати тысяч.

– На тот объект заявок больше нет, – отвечает девушка на моё возмущение. – Тем более вам с проживанием надо.

Решив идти до конца, согласно киваю.

– Вот и хорошо, – продолжает она. – В качестве залога за общежитие вы должны оставить у нас пятьсот рублей и пенсионное страховое свидетельство. Когда будете съезжать оттуда, мы вам всё обязательно вернём.

Расставаться с документами в мои планы не входит, поэтому я клятвенно обещаю, что привезу всё необходимое.

В соседнем дворе двое уроженцев Средней Азии меланхолично расчищают от остатков снега автомобильную стоянку. С трудом объясняю им, что хочу тоже попробовать. Одолжив амуницию и инвентарь, приступаю к работе под недоумевающим взглядом мигрантов. За 15 минут я основательно взмок, но справиться удалось лишь с небольшим участком.

Ужесточение миграционной политики пока никак не сказалось на рынке низкоквалифицированной рабочей силы. На работу меня фактически взяли, но конкуренции с приезжими я не выдержал. Всё же махать лопатой сутками напролёт за гроши и тесную комнатку на шестерых в общежитии коридорного типа будет лишь человек, попавший в крайне затруднительное положение. Mигрант, которого нужда заставила покинуть родные края, рад и этому заработку. Так чего же ради работодателю платить россияниную больше?