Кем Дальний Восток прирастать будет?

Северные территории, а это три четверти всей России, стремительно обезлюдевают. Чтобы на месте разобраться, как преломить ситуацию и повернуть процесс вспять, Комитет Госдумы по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока провел в Республике Саха (Якутия) выездной «круглый стол» с участием законодателей федерального и всех девяти дальневосточных региональных парламентов, специалистов, ученых…

И алмазы, и олени

Восемь с половиной тысяч киломе­тров от Москвы, восемь часов полета. Мы в крупнейшем (пятая часть терри­тории, более 3 миллионов квадратных километров) субъекте Российской Фе­дерации. С севера Якутию омывают воды Ледовитого океана, на юге рукой подать до Китая. Но на площади земли, сопоставимой с Индией или всей За­падной Европой, живут менее милли­она человек. Это не только наш самый большой, но и наиболее суровый по климатическим условиям регион. Го­довые колебания температуры — 100 градусов: от плюс 40 летом до минус 60 зимой. Каждый российский школьник знает, что именно здесь, в Оймяконе, находится полюс холода. Не менее из­вестно, что в Якутии добывают алмазы. Но и не только — еще и золото, ртуть, уголь, железную руду, вольфрам, олово и так далее. Республика богата нефтью и газом — открыто около 30 крупных месторождений, которые еще предстоит освоить. Словом, есть, где приложить руки. Но их-то как раз и не хватает.

Не раз и не два в эту поездку вспо­минались слова министра по развитию Дальнего Востока Виктора Ишаева, что «осваивать надо не богатства террито­рии, осваивать и развивать нужно саму территорию». И трудовые ресурсы не массово черпать извне, а формировать постоянное население, растить специа­листов и квалифицированных рабочих из коренных дальневосточников.

Сразу по прилету московских го­стей делят на две группы — одна на­правилась в село Хоробут знакомить­ся с важнейшей отраслью сельского хозяйства — табунным коневодством. Наша группа вылетела вертолетом на север — в эвенкийское село оленеводов Сеян-Кюбель Кобяйского улуса, как здесь называют муниципальные райо­ны. Поселение — яркий образец труднодоступности. Все необходимое сюда завозится по зимнику — 500 киломе­тров накатанной трассы, а с апреля до­рога превращается в сплошное болото, и вплоть до сентября добраться можно только по воздуху.

Селяне встречают дорогих гостей хлебом-солью и песнями. Как мы убе­дились, здесь бережно относятся к со­хранению языка и традиций — в искусно расшитых бисером и кожей одеждах ре­бятня играет в местном детсаду, школьники сидят за партами. Есть в селе с на­селением в 700 человек собственный этнографический культурный центр и даже краеведческий музей. Единствен­ное предприятие — кожевенно-меховой цех. Главное же, чем живет район, рас­сказывает заместитель главы админи­страции улуса Анастасия Дьяконова, — олени, 11 стад, объединенных в круп­нейшее в республике государственное унитарное предприятие. С переходом на рыночную экономику здесь, как и повсюду на севере, оленей приватизи­ровали. Но частное поголовье так ката­строфически уменьшалось, что власти были вынуждены вновь взять все в свои руки. Сегодня оленей в Якутии больше, чем во всех северных регионах страны вместе взятых, но все же вдвое меньше, чем было до приватизации.

Вылетаем в стойбище. Быт оленево­дов предельно прост, никаких лишних вещей, все можно быстро погрузить на нарты, чтобы переместиться за стадом. Так как оленей, в отличие от осталь­ного домашнего скота, не содержат в стойлах и не пасут, они ищут корм са­ми, а люди кочуют с ними. Очень слож­но в таких условиях обеспечить хотя бы минимальный набор социальных услуг. В советскую эпоху детей забира­ли на обучение в интернаты, виделись они с родителями лишь на каникулах. Привыкнув к иным условиям жизни, мало кто хотел вернуться.

«Это тяжелый труд — круглосуточ­ный, круглогодичный, — объясняет президент Союза оленеводов России де­путат Государственной Думы Дмитрий Хороля. — Обучаться ему начинают лет с четырех, тогда уже в одиннадцать ре­бенок уверенно управляется со стадом».

Как же быть с общим образованием? Выходом стали кочевые школы. Они позволяют вернуться к традиционному укладу. Одну из них мы посетили — ар­мейская палатка, выстланная оленьими шкурами, печурка, этажерка…

На обратном пути в Якутск в верто­лете новый пассажир. Сорок лет назад он окончил школу в Сеян-Кюбеле, стал офтальмологом, и вот сейчас приезжал к землякам, чтобы бесплатно делать операции. Подумалось, сколько еще выпускников сельских школ осели во взрослой жизни в городах республики и далеко за ее пределами?

200 тысяч вакансий

О том, как закрепить специалистов там, где они остро необходимы — на селе и промышленных предприятиях, речь и пошла на следующий день.

«За два десятилетия население Дальнего Востока сократилось на 20 процентов, — открыл заседание пред­седатель Комитета ГД Николай Хари­тонов. — Несмотря на успехи послед­них лет общая социально-экономиче­ская ситуация в макрорегионе остает­ся сложной. Развитие национальной экономики Дальнего Востока требует смелых решений, введения налоговых преференций, кратного увеличения финансовой поддержки. Важная зада­ча — повышение привлекательности жизни на Севере, создание комфорт­ных условий, компенсирующих небла­гоприятные природно-климатические факторы. Нужно развитие социальной инфраструктуры — транспорта, меди­цинского обслуживания, образования, строительство жилья. Для покрытия общего для всех дальневосточных ре­гионов дефицита рабочей силы больше нельзя идти простым путем увеличе­ния трудовой миграции и принуждения населения работать после наступления пенсионного возраста. «Болевые точ­ки» северных территорий известны, наша задача — найти решение пробле­мы и обеспечить его законодательно».

«Когда федеральные законы про­тиворечат друг другу, страдают люди, — заметил Президент Республики Са­ха (Якутия) Егор Борисов. — Напри­мер, Закон о малочисленных народах Севера, Сибири и Дальнего Востока и Закон о рыболовстве. Здесь у нас очень много вопросов, которые до сих пор не отрегулированы, в результате ущемле­ны интересы коренных малочислен­ных народов Севера. Или формирова­ние методики распределения государ­ственных средств. К нам невозможно применять такие же подходы, как и для центральных областей страны. Долж­ны учитываться особенности террито­рий — плотность населения, расстоя­ния, транспортная доступность».

Получается, с одной стороны, все согласны, люди уезжают, нужно сде­лать более комфортной жизнь на Се­вере. С другой — при принятии федеральных законов специфика местных условий не учитывается, что подчас сводит на нет усилия региональных властей закрепить население в своих городах и весях.

Минуло время, когда юноши и де­вушки со всех концов Советского Союза отправлялись на Крайний Север за ро­мантикой, за запахом тайги. Когда здесь за несколько лет можно было зарабо­тать на машину, квартиру и вернуться в родные теплые края. Идет обратный процесс — северяне перебираются на юг. Конечно, власти не сидят сложа ру­ки. В республике немало делается для привлечения молодых специалистов, прежде всего в социальную сферу.

«Перенести эти формы поддержки на закрепление людей в промышлен­ности не позволяет федеральное зако­нодательство, — посетовал Председа­тель Государственного Собрания (Ил Тумэна) Республики Саха (Якутия) Виталий Басыгысов. — В министер­ствах и ведомствах разводят руками: это опыт командной экономики, пред­лагайте рыночные механизмы. Увы! Мы изучали опыт европейских север­ных стран, Аляски и убедились, что со­циально-рыночных механизмов чело­вечеством выработано немного. И это все те же пенсии, районные коэффи­циенты, северные надбавки и компен­сации, но главное — качество жизни, способное возместить тяготы работы в экстремальных климатических усло­виях. Без протекционизма государства Северу не удастся совершить рывок, предполагаемый Стратеги ей социаль­но-экономического развития Дальнего Востока и Забайкальского края».

Не вахтой единой

Население северных территорий из­быточно, утверждали в свое лихое вре­мя либеральные реформаторы. Вклады­вать деньги в развитие инфраструктуры городов и поселков нерационально, ос­воение природных богатств следует ве­сти вахтовым методом. Однако практика последующих лет показала, что вахта — не выход. На адаптацию к условиям Се­вера, как утверждают медики, требуется пять лет. К тому же многие предприятия работают в непрерывном режиме.

Но главное — современное производство требует от рабочих квалификации, которой нет у гастарбайтеров. Дешевая рабочая сила, вво­зимая в основном из среднеазиатских республик и Китая, лишь на время притупляет кадровый голод. Нужно готовить собственных специалистов, и лучше из местных жителей.

«В лихие 90-е Магаданская область потеряла половину своего населения — 150 из 300 тысяч. В поисках лучшей доли в первую очередь уезжали актив­ные и трудоспособные, — рассказал председатель Магаданской областной Думы Александр Александров. — Сегодня экономика области вновь на­бирает обороты. Успешно развивается основная ее отрасль — золотодобыча. Начата реализация нескольких серьез­ных инвестиционных проектов. Еще больше предстоит сделать уже в бли­жайшем будущем. И нельзя допустить, чтобы из-за нехватки рабочих рук за­планированное так и осталось на бу­маге. Поэтому правительство области разработало комплекс мер, призван­ных вернуть жизни на Севере былую привлекательность».

«Краевая программа по переселе­нию соотечественников из ближнего зарубежья не оправдала возложенных надежд. Приехало всего две тысячи че­ловек, — поделился опытом председа­тель Дальневосточной парламентской ассоциации, председатель Законода­тельной Думы Хабаровского края Сер­гей Хохлов. — Это лишь малая часть того, что нам требуется. И хотя, как и в Якутии, впервые за много лет в крае наметился демографический рост, яс­но, что обеспечить потребности раз­вития кадрами изнутри не получится. Стали разбираться, почему люди не­охотно переселяются? И выяснилось, что пугают не только суровый климат, большие расстояния и бытовые усло­вия, но и отсутствие гарантий на воз­вращение в родные края по выходу на пенсию. И так как федеральным зако­нодательством финансирование выез­да пенсионеров из районов Крайнего Севера до сих пор не урегулировано, возникают целые социальные поселе­ния пенсионеров, которые мы вынуж­дены содержать за счет бюджета».

Законом предусмотрено право севе­рян получить федеральную субсидию на приобретение или строительство жилья в регионах, куда они планируют вернуться. Но только в Хабаровском крае в очереди на получение жилищ­ных сертификатов стоят 8 тысяч 406 человек. За последние 10 лет лишь деся­тая часть очередников была обеспечена сертификатами. За 2012 год их было выдано 97. Если дело будет идти такими же темпами, своей очереди пенсионеры дождутся через девяносто лет, то есть никогда. Люди столько не живут.

Полностью сбросило с себя государ­ство и северный завоз. Поставка про­довольствия и лекарств в отдаленные и труднодоступные поселения теперь целиком зависит от доброй воли пред­принимателя. А если эта воля недо­брая, завоз оказывается некачествен­ным, недостаточным или не в срок, страдает население. Нужно вернуть и законодательно закрепить централи­зованный завоз, считают северяне.

Потому и двуглавый

«Расширение Российского государ­ства на Восток длилось более 500 лет, — напомнил заместитель Председателя Совета Федерации Вячеслав Шты­ров. — И всегда восточные территории развивались быстрее и обеспечивали более высокий уровень жизни, чему способствовала особая государствен­ная политика. С 1992 года все переме­нилось, и Дальний Восток стал стреми­тельно терять свои позиции. Упования на то, что рынок сам собой будет спо­собствовать развитию, не оправдались. Тут же выявились слабые стороны этой позиции. Но удивительно, ее сторонни­ки есть в правительстве и сейчас. Осоз­нание, что так нельзя, идет в трудном противодействии. Принята Стратегия развития макрорегиона, теперь нужны инструменты для ее реализации — фи­нансовые и законодательные».

Но самый главный ключевой эле­мент — это, конечно же, федеральный закон о социально-экономическом развитии Дальнего Востока, который, с одной стороны, решил бы вопросы раз­вития крупного бизнеса, способствовал реализации инвестиционных проектов, представленных в госпрограмме, а с другой — создал условия, чтобы вокруг большого бизнеса возникли и малые.

«Сто лет назад в Государственной Думе так же горячо обсуждались про­блемы Дальнего Востока, — обратил­ся к истории заместитель профильно­го Комитета ГД Алексей Диденко. — Были сторонники и противники агрессивной политики развития это­го региона. Даже у такого глобального проекта начала века, как строительство Транссиба, было большое количество противников и в Думе, и в кабинете ми­нистров. Если бы царя не подготовили выступить в защиту мега-проекта, до сих пор приносящего выгоду не только экономике Дальнего Востока, но и всей России и Азиатско-Тихоокеанскому региону, то, возможно, этот проект не был бы реализован».

Стенограмма заседания от 31 марта 1908 года сохранила для нас выступле­ние Петра Аркадьевича Столыпина в защиту строительства Амурской же­лезной дороги. На этом заседании он произнес знаменитые слова о том, что «наш орел — орел двуглавый, насле­дие Византии, и, конечно, в природе не могут существовать двуглавые орлы, но если мы отсечем своему орлу одну голову, обращенную на восток, мы не превратим его в одноглавого, а заста­вим лишь истечь кровью».

Сейчас в Госдуме на рассмотрении или в порядке предложения находят­ся проекты важнейших федеральных законов, таких, как закон об Арктиче­ской зоне в Российской Федерации и пролежавший почти 10 лет под сукном закон о районировании российского Севера. Они наряду с законом о соци­ально-экономическом развитии Даль­невосточного региона должны стать предметом детального рассмотрения, параллельного и синхронного. При­нимать их необходимо одновременно не из соображений правовой, юри­дической целесообразности, а как за­крепление позиции Государственной Думы и правительства по дальнейшей судьбе макрорегиона.

И основой этой позиции должно стать осознание, что главное богатство нашего бескрайнего Севера — люди, а самый востребованный сегодня капи­тал -человеческий.