Закон — это всегда баланс интересов

В преддверии этой даты председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко рассказала «РФ сегодня» о том, почему не бывает идеальных законов, в чем была польза «наказов избирателей» советских времен и когда закончится конфронтация Запада с нашей страной.

 

- Российский парламент в ны­нешнем виде существует с 1993 года. При этом порядок его фор­мирования и система работы пе­риодически совершенствуются. Из последних новаций — измене­ние порядка формирования Со­вета Федерации и возвращение одномандатных округов на дум­ских выборах. Можно ли говорить о том, что на сегодня система за­конодательной власти в России все-таки в целом сложилась? Или «донастройка» системы будет про­должаться?

 

- С 1993 года, когда была принята действующая Конституция России, в нее было внесено лишь одно изме­нение, затрагивающее отечествен­ный парламентаризм. Это продление срока полномочий Государственной Думы с четырех до пяти лет. Изме­нение важное, но не из тех, что за­трагивает основы нашей парламент­ской системы. В подобных измене­ниях просто нет необходимости. Поэтому можно смело утверждать, что российский парламентаризм как политическая система сложился, притом давно, почти 23 года назад.

 

Что касается, как вы сказали, «донастройки», то это естественный рабочий процесс. В самом деле, есть общие принципы, нормы парламен­таризма как ключевого института демократии. И есть исторические, национальные, политические, эконо­мические, социальные, культурные и иные особенности конкретной страны, в данном случае России. Государственная система жизне­способна и эффективна тогда, когда ее общие принципы органично со­единены с особенностями страны. «Донастройка» и есть решение этой задачи. Если принять во внимание, что в современном мире реально­сти меняются достаточно быстро, то «донастройка» — процесс прак­тически постоянный. Запаздывание с такой работой чревато тем, что парламентаризм из инструмента развития может стать инструмен­том торможения страны.

 

Взять, например, порядок форми­рования Совета Федерации. Он из­менялся неоднократно. Смысл изме­нений заключался в том, чтобы не только по своим функциям, полно­мочиям, но и по составу, характеру деятельности Совет Федерации стал в полной мере палатой регионов. Это удалось не сразу. Мы решили задачу, включив в закон о формиро­вании Совета Федерации ценз осед­лости, элемент выборности сена­торов, распространив на них те же правила досрочного прекращения полномочий, которыми пользуются депутаты Государственной Думы, ввели некоторые другие новации. Результат очевиден. Сегодня Совет Федерации уже не средоточие оли­гархов, отставных политиков, коим он во многом был еще несколько лет назад. Мы — палата, в которой активно работают люди, действи­тельно представляющие регионы, досконально знающие их нужды, потребности, активно отстаиваю­щие их интересы, не забывая при этом об интересах страны в целом.

 

Не исключаю, что какие-то из­менения в нормативные акты, ре­гулирующие формирование и дея­тельность Совета Федерации, будут и в дальнейшем. На мой взгляд, они, скорее всего, будут технические, точечные. Потому что все главное в регулировании формирования и работы нашей палаты, возможное в рамках Конституции, мы сдела­ли. На первом плане сейчас должна быть правоприменительная практи­ка, умелое использование потенциа­ла действующих законов.

 

 

- На первый взгляд действи­тельно почему нет? Ведь в Кон­ституции СССР, законодательстве о Верховном Совете все атрибуты парламентаризма присутствовали. Здесь и прямое, всеобщее, равное, тайное голосование, и назначение исполнительной власти, и контроль над ее деятельностью, и ответствен­ность депутатов перед гражданами, и двухпалатная структура, предус­матривающая представительство национальных республик, регионов.

 

Тем не менее я не считаю, что принципы, базовые элементы со­ветской системы могут быть «вмон­тированы» в нашу нынешнюю парламентскую систему. Ведь вся перечисленная демократическая атрибутика полностью перечер­кивалась статьей 6 Конституции СССР, основанной на ней практикой. Я имею в виду принцип руководя­щей роли Коммунистической пар­тии в политической системе страны. Парламенту, по сути, была отведена второстепенная функция декорации, призванной скрывать фактическую гегемонию партии и придавать ле­гитимность ее решениям. Не гово­рю уже о том, что советская госу­дарственно-политическая система не признавала, отвергала принцип разделения властей.

 

Правда, в 1989 году, когда я ста­ла депутатом Верховного Совета СССР, активность депутатов стала стремительно расти. Парламент начал обретать политический вес. В частности, несмотря на сопро­тивление Правительства, Комитету Верховного Совета СССР по делам женщин, охране семьи, материнства и детства, который я возглавляла в 1989-1991 годах, удалось принять передовые для того времени зако­ны. Однако это не было признаком трансформации системы. Просто в стране уже начались глубинные процессы, которые в итоге и приве­ли к краху советской власти.

 

Вот почему в советском парла­ментаризме как системе, подчерки­ваю, именно как системе, я не ви­жу ничего, что могло бы органично вписаться в современный россий­ский парламентаризм.

 

Иное дело функционирование, практическая работа представитель­ных органов советской власти. Счи­таю, здесь есть интересный опыт. Так, российский парламент, согласно Кон­ституции, не только законодательный, но и представительный орган власти. Он призван отстаивать интересы всех основных групп населения, слоев об­щества. Приходится признать, что эта функция российского парламента вы­ражена в нашей деятельности слабее, чем функция законодательная.

 

Как это исправить? Я не сторон­ник того, чтобы в Совете Федерации, Государственной Думе непременно присутствовали депутаты, сенаторы, позиционирующие себя как предста­вители основных профессиональ­ных, социальных, национальных, гендерных групп населения России. Тем более не сторонник введения соответствующих парламентских квот. Такая практика лишь стиму­лирует популизм. Для государства, страны, общества важно прежде все­го присутствие в парламенте людей, обладающих основательными про­фессиональными знаниями, богатым политическим опытом, навыками государственного управления. Это качества, которые позволяют пар­ламентариям держать в поле зрения интересы всех слоев общества, от­ражать их в своей законодательной деятельности.

 

Однако это не отменяет потреб­ности в механизмах, которые по­зволяют оперативно, полно, точно доносить до парламентариев ин­формацию об интересах, мнениях, настроениях различных групп, слоев российского общества. В советское время таким средством выступали наказы избирателей. Депутат был обязан отчитываться перед гражда­нами об их выполнении. Фактиче­ски это была форма императивного мандата. Я против его возвращения, так как у этого института больше минусов, чем плюсов. Но постоян­но знать, что волнует людей, какие у них пожелания, предложения, мы, парламентарии, обязаны.

 

Поэтому, полагаю, следует вни­мательно изучить саму практику наказов с тем, чтобы адаптировать ее к современным условиям. Шаг в этом направлении нашей палатой уже сделан. Мы начинаем каждое за­седание Совета Федерации с так на­зываемой парламентской разминки, в ходе которой сенаторы озвучива­ют самые важные, животрепещущие темы, проблемы, волнующие людей. Даются поручения профильным ко­митетам палаты по анализу постав­ленных вопросов, подготовке обра­щений к органам исполнительной власти. Не будут лишними и другие механизмы, позволяющие держать руку на пульсе общественных на­строений. Может быть, стоит юри­дически закрепить такую практику в регламенте палаты, перенести этот опыт на региональный уровень.

 

- А вообще, насколько это боль­шая ответственность — осозна­вать, что после вашего решения остается только подпись прези­дента и все — по принятому доку­менту должны будут жить 150 мил­лионов человек на одной шестой части Земли?

 

- Ответственность, конечно, огромная. И мы, парламентарии, ее осознаем. Проработка законопро­ектов идет самая тщательная. Мы много сделали и продолжаем делать для того, чтобы «на выходе» были по-настоящему качественные зако­нодательные акты: по-настоящему необходимые, всесторонне прорабо­танные, реалистические, выполни­мые на практике. Для этого важно четко и максимально рационально выстраивать всю работу над зако­нодательными актами.

 

Сегодня у нас, в Совете Федерации, это в общем и целом осуществлено. Система законодательства включает в себя участие сенаторов в работе над законопроектом, начиная с так называемого нулевого чтения. Нала­жено постоянное деловое сотрудни­чество с коллегами из Государствен­ной Думы, Правительством. Очень важные звенья нашей законотвор­ческой и законодательной работы — оперативное и четкое взаимодей­ствие с органами законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации, Советом за­конодателей Российской Федерации. В условиях, когда ситуация во всех сферах жизни меняется быстро, при­нятие качественного закона невоз­можно без сотрудничества с учены­ми, специалистами, представителями общественности. Несколько лет назад мы провели своего рода ревизию экс­пертных советов, действовавших под эгидой Совета Федерации, оптими­зировали их структуру, направления работы. Полностью оправдал себя формат «Время эксперта» — выступле­ния на заседаниях палаты ведущих ученых, деятелей культуры, лидеров общественного мнения.

 

Как видите, хороший закон — продукт большой, напряженной политической, интеллектуальной, организационной и иной работы сотен людей. Но на этом наша от­ветственность не заканчивается. Мы ведем постоянный мониторинг правоприменительной практики, вносим, когда требуется, корректи­вы в принятые законы.

 

- Когда начинаешь анализиро­вать проблемы, существующие в различных сферах нашей жиз­ни — в экономике, здравоохране­нии, образовании и так далее, — приходишь к выводу, что главная их причина — несовершенство или плохое исполнение законов. Мож­но ли кардинально исправить ситу­ацию — наладить систему принятия идеальных работоспособных зако­нов, которые бы устраивали всех?

 

- Лично мне не приходилось сталкиваться с идеальными за­конами, которые устраивают всех и вся. Думаю, их просто не бывает. Потому что любой закон — это ба­ланс интересов различных полити­ческих сил, социальных групп, сло­ев общества. Это также отражение объективных реалий, с которыми законодатели не могут не считать­ся и которые не всегда позитивные для страны, общества. По этой при­чине формула «все, всем и сразу» в законодательстве не применима, и лучше на нее не ориентироваться. Какой бы конкретный закон мы ни взяли, недовольные им всегда най­дутся. Никуда от этого не денешься.

 

Исходя из этого, считаю, что главное для нас, законодателей, — это верное определение приори­тетов той или иной отрасли, соци­альной группы, регионов, России в целом. Если нам это удается, то и принимаемый закон оказывается сбалансированным, работающим, долгосрочным. Последнее, кстати, очень важно. Чтобы страна успеш­но развивалась, требуется правовая стабильность, устойчивость «правил игры». Это нужно всем: власти, биз­несу, гражданам.

 

- Основная функция парла­мента любой страны — принятие бюджета. Правительство бюджет исполняет и отчитывается о его исполнении перед парламентом. В течение последних двух лет ка­бинет так и не предложил внятной программы антикризисных мер, эффект от которой население по­чувствовало бы. Тем временем внушительные средства на некие «антикризисные» проекты расходу­ются. Когда будет разбор полетов?

 

- Думаю, вы несколько катего­ричны и жестки в своих оценках деятельности Правительства Рос­сийской Федерации. Дело в том, что нынешний кризис оказался более масштабным и глубоким, чем виде­лось вначале. И это одна из основ­ных причин того, что финансово­экономический блок Правительства не сразу выработал план антикри­зисных мер, адекватных ситуации и в нашей отечественной, и в ми­ровой экономике. Трудно было до­биться единства в макроэкономиче­ских оценках, прогнозах, рецептах решения конкретных проблем.

 

Тем не менее российская эконо­мика, что называется, не сорвалась в штопор, продемонстрировала за­пас прочности. Сохраняется макро­экономическая стабильность, появи­лись новые точки роста в реальной экономике, сельском хозяйстве, ре­ализуется программа импортозамещения и так далее.

 

Что касается, как вы сказали, раз­бора полетов, то в обеих палатах он идет постоянно. У нас в Совете Феде­рации — в рамках «правительственно­го часа» в ходе пленарных заседаний, на заседаниях в профильных комите­тах. Поверьте, разговор идет откро­венный, порой весьма острый, но вме­сте с тем конструктивный. В этом ме­сяце премьер-министр Дмитрий Мед­ведев выступает перед Государствен­ной Думой с отчетом о деятельности Правительства. Как видите, наш каби­нет министров отнюдь не находится в свободном плавании. Его работа протекает под контролем президента, законодательной власти и в постоян­ном взаимодействии с нею.

Сейчас мы вступили в этап, ког­да, не ослабляя внимания к преодо­лению кризиса, решению текущих социальных проблем, следует вме­сте с тем сосредоточить внимание на обеспечении нового качества экономики, развитии отечествен­ной промышленности. Об этом чет­ко сказал Президент России Вла­димир Путин на недавней встрече с представителями РСПП. Россия, подчеркнул он, должна быть конку­рентоспособной по всем ключевым параметрам деловой среды. По­этому следует продолжать создание максимально благоприятных усло­вий для инвестиций, для становле­ния новых производств, для подго­товки квалифицированных кадров.

 

Это ориентиры и для нас, парла­ментариев, в нашей законодатель­ной работе. Главное сейчас — под­готовка и принятие законов, улуч­шающих деловой климат, укрепля­ющих правовые гарантии защиты собственности, делающих привлека­тельной российскую юрисдикцию.

 

- Когда задаешь вопросы поли­тику вашего уровня, нельзя не за­тронуть темы, выходящие за рам­ки «Дня парламентаризма». О том, что волнует всех без исключения. Конфронтация с Западом — санк­ции, ограничения, русофобия в за­падных СМИ — надолго ли все это? Или, как говорят некоторые поли­тологи, отношения России с Запа­дом никогда и не были хорошими со времен принятия нами право­славия и сильное государство на такой огромной территории Запа­ду никогда не нравилось?

 

- Вы правы, отношения между Россией и Западом за всю много­летнюю, многовековую историю почти никогда не были простыми. Но далеко не всегда они выливались в конфронтацию, напряженность столь высокой степени, которую мы наблюдаем сейчас. Я не считаю, что причины этого следует искать в так называемых глубинных цивилизаци­онных различиях. По моему убежде­нию, таких различий нет. При всем этническом, языковом, конфесси­ональном, культурном многообра­зии как Европы, так и России наша страна была, есть и будет органич­ной частью европейской цивилиза­ции, европейского экономического, политического, культурного про­странства. Наши фундаментальные позиции, подчеркиваю, именно фун­даментальные, имеют общие исто­рические корни, общее содержание.

 

Причина нынешней напряженности я вижу в том, что Запад, в первую очередь США, увидел в распаде Советского Союза поражение Рос­сии как уникальной исторической общности, воспринял это как закат нашей страны. И попытался отпра­вить Россию на обочину мировой политики, да и мировой истории. Это, конечно, большая ошибка Запада. Еще печальнее то, что Вашинг­тон и Брюссель не хотят признать эту ошибку, упорствуют в ней.

 

Правящей элите США, Запада в целом следует наконец понять, что такая огромная страна, как на­ша, раскинувшаяся на евразийском пространстве от Черного моря до Тихого океана, всегда будет иметь собственные национальные интере­сы, отличные от интересов западных стран, всегда будет отстаивать их на международной арене. В наших интересах нет ничего, что несло бы в себе угрозу Западу. Не говоря уже о том, что мы обладаем военным по­тенциалом, достаточным для того, чтобы надежно обеспечить безопас­ность своей страны, ее граждан. Зна­чит, Западу надо признать эту не­преложную реальность, отказаться от попыток разговаривать с Россией на языке давления, санкций, угроз, от претензий на мировую гегемо­нию, а переходить к равноправному диалогу, поиску взаимоприемлемых решений. Такова наша позиция.

 

Совет Федерации активно уча­ствует в ее продвижении в между­народном сообществе. Мы активно и продуктивно работаем на между­народных парламентских площадках. Мне часто приходится встречаться с зарубежными парламентариями, в том числе из США, Европы, многих других стран. Все они говорят о том, что Россия сейчас играет важную роль в мировых делах, без нее не­возможны были бы решение сирий­ской проблемы, координация усилий в борьбе с международным террориз­мом. Особо хотела бы отметить ав­торитет, даже признание лидерства России в сбережении и утверждении основополагающих ценностей, устоев европейской и мировой цивилизации.

Надеюсь, что уже в недалеком будущем бесперспективная кон­фронтация уступит место взаимо­выгодному сотрудничеству в решении задач, которые стоят сегодня перед всем человечеством.

 

-   Сегодня в России достаточно либеральная политическая си­стема и стать законодателем при желании и определенном усердии может любой. Но все-таки, по ва­шему мнению, какой жизненный багаж должен иметь человек, что­бы качественно работать в этой ветви власти? Нужно пройти через бизнес, поработать чиновником или достаточно просто хорошего образования?

 

-   Формальные требования, кото­рым должен удовлетворять человек, мечтающий о карьере политика, го­сударственного деятеля, в нашем за­конодательстве есть. Их количество невелико, они обоснованные, четко сформулированные, выполнимые. Говоря современным языком, наша политическая система дружествен­на к таким людям, не создает им из­быточных препятствий.

 

Но есть и другие, неформальные фильтры. Главный из них — поли­тическая конкуренция. А для этого, вы правы, необходим определенный жизненный багаж. В последние го­ды, идет ли речь о Государственной Думе или Совете Федерации, побеж­дает в политической конкуренции, как правило, человек, обладающий такими качествами, как политиче­ская зрелость, высокий профессио­нализм, опыт успешной работы в государственном управлении, эко­номике, бизнесе, социальной сфере, культуре. Это четко наметившаяся тенденция.

 

Сужу об этом по составу верх­ней палаты парламента. В него приходит все больше сенаторов, настроенных на активную работу, а не на почести, блага, связанные со статусом члена Совета Федера­ции. Безусловно, в этом немалая за­слуга регионов, которые стремятся направлять в нашу палату именно таких людей.

 

Вообще же, как известно, поли­тиками не рождаются, ими стано­вятся. От того, каким станет сле­дующее поколение политиков, за­висит будущее нашей страны. Вот почему государство должно очень ответственно относиться к форми­рованию качественного кадрового резерва, созданию механизмов пе­редачи опыта тем, кто сегодня при­ходит в политику.

 

Совет Федерации в полной мере осознает значимость этой задачи. Два года назад при Совете Федера­ции была создана Палата молодых законодателей, представляющих региональные, городские, муници­пальные советы. Молодые парла­ментарии участвуют в заседании комитетов, обсуждении всего круга актуальных проблем. Причем эта работа — отнюдь не «улица с одно­сторонним движением». Молодежь не только учится у опытных парла­ментариев, но и активно участвует в выработке эффективных зако­нов — многие новые идеи, подходы, законопроекты стали результатом именно такого взаимодействия, при­влечения молодой, свежей, созида­тельной энергии.