Неудавшийся микромайдан

Прогуливавшиеся 27 июля по Тверской улице москвичи могли стать свидетелями необычной картины. Собравшиеся напротив мэрии граждане перегородили пешеходную часть улицы, а полиция в течение десятков минут уговаривала их не мешать проходу граждан. 

Автор этих строк был свидетелем того, как женщина рассказывала журналистам леденящую историю о том, как её якобы избивали трое полицейских. В этот же день в Интернете была обнаружена запись, где было отчётливо видно, как, нецензурно ругаясь, эта женщина напала на полицейских, сорвала с них нагрудный знак и прорвалась через ограждение, после чего направилась через переход раздавать интервью. Лишь после долгих увещеваний и начавшихся нападений на полицию её сотрудники стали задерживать нарушителей закона.

Как известно, поводом к беспорядкам стал отказ в регистрации на выборах в Мосгордуму нескольких граждан. Этот отказ носил совершенно обоснованный характер. Например, по данным СМИ, у двенадцати незарегистрированных, включая граждан Гудкова и Соболь, 344 якобы собранных в их поддержку подписей принадлежали мёртвым людям. У 13 незарегистрированных, включая шедшую на выборы семью Гудковых, граждан Яшина и Соболь, 9794 подписей с несуществующими паспортными данными.  Масштабное присутствие мертвых людей в числе подписантов у автора этих строк не вызывает сомнения о том, что речь идёт о фальсификации документов. Это переводит дело как минимум в плоскости статьи 5.46 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях «Подделка подписей избирателей, участников референдума» и п.3 статьи 327 Уголовного кодекса РФ «Использование заведомо подложного документа». Не обязательно, хотя и возможно, что эти подделки выполнены самими несостоявшимися кандидатами, скорее сотрудниками их штабов и сборщиками подписей. Обращаюсь к правоохранительным органам с тем, чтобы они изучили все подробности дела и представили общественности результаты расследования. 

Однако этот скандальный факт никоим образом не поколебал стремления к участию в беспорядках как самих несостоявшихся кандидатов, так и их сторонников, которые требовали их регистрации в нарушение закона. Показательно и то, что среди задержанных и, вероятно, среди собравшихся более половины были иногородние. С учётом того, что они не могли принимать участия в выборах, их избирательные права даже теоретически не могли быть нарушены. Однако и это соображение не повлияло на их готовность к участию в беспорядках. 

Очевидно, что существенно более эффективной альтернативой беспорядкам для них были бы обычные юридические процедуры. Пример этого демонстрирует Петербург. На конец июля суды Северной столицы приняли 511 исков о нарушениях избирательных комиссий, 282 решения об отказе в регистрации было отменено. 60 кандидатов были зарегистрированы непосредственно петербургским избиркомом.

Почему же московские несостоявшиеся кандидаты выбрали менее эффективный для регистрации путь организации беспорядков? Дело в том, что у большинства из них не было никаких шансов на победу в выборах. Например, кто из широких масс москвичей знает некую Любовь Соболь, прославившуюся лишь своим преследованием беременной редактора RT Маргариты Симонян? Или некоего Константина Янкаускаса из Зюзино, работающего в Институте проблем рынка? В условиях грозящего им неминуемого позорного проигрыша стратегия создания себе образа пострадавших на фоне демонстрации активной борьбы с государством показалась им более выигрышной. В пользу этой версии говорит и то, что в поданных в избирательную комиссию подписях у них были тысячи ошибок в паспортных данных, сделанных их сборщиками. Вполне правомерно предположить, что тысячи ошибок были сделаны намеренно, чтобы избирательная комиссия просто не имела возможности из зарегистрировать. Dura lex sed lex — закон суров, но это закон.

В Интернете достаточно видео, на которых соратники несостоявшихся кандидатов, таких как гражданка Соболь, умело режиссируют толпой и организовывают беспорядки. Однако как размах, так и степень накала на них оказались весьма посредственными. Этот особенно видно в сравнении со стотысячными акциями «жёлтых жилетов» во Франции, где почти десять тысяч задержанных и более трёх тысяч осуждённых и ожидающих приговора. На этом фоне московские три тысячи человек, преимущественно иногородних, смотрятся весьма незначительными и уж точно указывают на минимальную поддержку горожан. На фоне двух с половиной тысяч раненых и одиннадцати убитых в Париже провисает и тезис о «жёсткости задержаний», которую упорно пытаются продвигать западные СМИ. Вероятно, хорошо увидели это и сами москвичи. Согласно прошедшему опросу ВЦИОМ, 61% москвичей поддерживают применение полицией всех необходимых мер по пресечению незаконных акций и 54% поддерживают позицию Мосгоризбиркома о невозможности зарегистрировать людей со столь грубыми и массовыми ошибками.

Однако принципиальное наличие возможности к мобилизации сотен, если не тысяч агрессивно настроенных иногородних людей, налаженная практика получения пропагандистской поддержки со стороны западных и некоторых российских СМИ на таких мероприятиях, упорная отработка технологий управления толпой не могут не заставить задуматься.