Мы не играем с американцами в глобальный покер

 

—На каком этапе находятся сейчас отношения с Америкой, можно ли провести какие-то исторические параллели, срав­нения?

—        На мой взгляд, российско-амери­канские отношения переживают очень серьезные испытания. Они усугубля­ются в том числе и информационными войнами разной степени интенсивно­сти, о чем свидетельствуют и послед­ние события, связанные с Эдвардом Сноуденом. Полагаю, что в сложив­шейся ситуации российская сторона повела себя максимально сдержанно и корректно, тон чему задал Прези­дент РФ. Американцы же, напротив, словно бы задались целью обострить ситуацию — возьмите хотя бы новое заявление Госдепа о намерении США расширить «список Магнитского». Шаг явно не дружеский и направлен со всей очевидностью не на улучшение отношений. Но если рупором высту­пает Госдеп, это означает, что решение было принято на очень высоком госу­дарственном уровне. Ситуация скла­дывается именно так, как Путин обри­совал ее Обаме на их последней встре­че на саммите «восьмерки»: мы с вами о чем-то договариваемся, а потом на уровне исполнителей все видоизме­няется до такой степени, что результат оказывается диаметрально противо­положным.

Второй момент: сама междуна­родная обстановка очень напряжена, взрывоопасна. Как и в 80-е годы, го­рит Ближний Восток, что усугубляет ситуацию как в Европе, так и в Аме­рике. Конфликт разгорается: за Ира­ком последовала Ливия, потом Сирия.

Мультиплицируются процессы, кото­рые становятся общими для всего ре­гиона, — возьмите развитие событий в Турции, Египте. Не так сложно смо­делировать, что дальше произойдет с боевиками, набравшимися опыта, вооруженными самым современным оружием, когда и если им придется по­кинуть нынешние конфликтные зоны. Куда они отправятся? Туда, где жить комфортно, — в Европу, США, Россию.

Не понятна политика наших евро­пейских и американских партнеров, необъяснима легкость, с которой при­нимаются ими решения по вооруже­нию сирийской оппозиции. Неужели они не понимают, что эти опекаемые ими «борцы с режимом Асада» рано или поздно вернутся в Париж, Лондон, Берлин и вовсе не в респектабельных костюмах государственных политиков и дипломатов?

 

— Возможно ли конструктивное сотрудничество России и США или же мы обречены на постоянное со­перничество и противоборство?

— Нулевые годы показали, что та­кое сотрудничество возможно и может носить плодотворный характер. За вы­четом кризиса в связи с интервенцией в Ираке до 2008 года отношения раз­вивались в целом позитивно, дина­мично и многовекторно, принося нам ко всему прочему реальный экономи­ческий эффект. Сейчас идет спад: на­блюдается разное понимание и соот­ветственно трактовки происходящих в мире событий. Мы не заблуждаемся насчет процессов в мировой экономи­ке и ситуации с долларом, который ко всему прочему является еще и одной из основных мировых резервных валют. Все наши заявления по этому поводу продиктованы обоснованной тревогой за последствия для экономического положения в России, на евразийском пространстве. Они откровенны и мо­гут поэтому кое-кому не нравиться, но они опираются на реальную фактуру и расчеты.

Европейский центральный банк пошел по тому же пути, что и амери­канская Федеральная резервная систе­ма, и это тоже не может нас не трево­жить, поскольку вторая значительная часть золотовалютных резервов Рос­сии хранится в евро. Так что критика нами партнеров из Евросоюза также вполне обоснованна. Анализ актуаль­ных серьезных вызовов России и ее партнерам по Содружеству заставляет нас выстраивать новую систему отно­шений и выбирать новый вектор эко­номического и финансового развития. Мы убеждаемся, что стратегическим направлением сегодня является рас­ширение и углубление интеграцион­ных процессов на постсоветском про­странстве через Таможенный союз, Единое экономическое пространство и Евразийское экономическое сообще­ство. Второе генеральное направле­ние — развитие партнерства в рамках ШОС, БРИКС, АТЭС. Отсюда и вы­рисовывается главный вектор нашего развития в будущем.

Тот факт, что США и ЕС начали практические переговоры о создании зоны свободной торговли в рамках нового соглашения о трансатланти­ческом партнерстве, тоже вызывает определенную обеспокоенность и за­ставляет задуматься об отношении двух крупнейших мировых экономик, опирающихся на мировые резервные валюты, т.е. имеющих два эмиссион­ных центра, ко всем остальным эконо­микам мира, которые к тому же держат свои валютные резервы в долларах и евро. Сегодня переговоры начаты о зоне свободной торговли, но логика интеграционных процессов такова, что через пять-семь лет они объектив­но выйдут на валютный союз. И тогда можно ожидать принятия самых раз­ных решений, в том числе и взрывоо­пасных для экономик стран, не вовле­ченных в формат евроатлантического партнерства. И это тоже не может не вызывать у нас совершенно обосно­ванного беспокойства.

 

— Самым опасным и горячим на сегодня международным кризи­сом является Сирия. В отноше­нии его урегулирования Россия и США то демонстрируют при­знаки единства, то снова оказы­ваются по разные стороны бар­рикады.

— Самое опасное, если оппози­ция, поддерживаемая клубом «друзей Сирии» в лице ведущих европейских стран, США, Катара, Саудовской Аравии, Турции, победит законно избранного президента, свергнет за­конно назначенное правительство и разгонит законно избранный народом парламент, который, кстати, сам по характеру является оппозиционным. Такое развитие событий перечеркнет перспективы цивилизованного обще­ственного развития на большой ча­сти планеты. Почему? Да потому, что утвердит прецедент: группа стран, в силу собственных интересов догово­рившихся между собой о ликвидации какого-то не угодного им государства, узурпирует «право», раскачивая там ситуацию изнутри, фактически низ­вергать законно избранную власть, а значит и разрушать государство, госу­дарственное устройство.

Так уже было в Ираке, потом в Ли­вии. Теперь такую попытку мы наблю­даем в Сирии. И совсем не факт, что государства Евросоюза с США вместе смогут создать на этих территориях реально действующие эффективные правительства. Куда более вероятен египетский вариант, когда на место пусть авторитарной, но вполне эф­фективной власти, к тому же совер­шенно лояльной тем же Соединенным Штатам, придут радикальные ислами­сты от «братьев мусульман» до «аль-Каиды». Появится ли там пресловутый арабский халифат, можно дискутиро­вать, но что демократии в ее евроатлантическом понимании там и близко не будет, за это можно поручиться.

Следующая большая опасность или вызов — расползание оружия массово­го поражения, в данном случае хими­ческого. Факт или факты использова­ния такого оружия в Сирии не оспа­риваются, нет ясности в вопросе, кто его применял — оппозиция или прави­тельственные войска. А где гарантия, что химическое оружие не расползется через сирийские границы, охраняемые к тому же весьма условно, и не будет использовано теми же террористиче­скими группами в других странах? И страны ЕС, как и США, должны вме­сте с Россией предпринять сегодня все усилия, чтобы этого не допустить. А выход тут только один — сесть всем конфликтующим сторонам, включая обязательно представителей режима Асада, за стол переговоров в Женеве, чтобы договориться о прекращении кровопролития и решении конфликта мирным путем. Не следует забывать, что в Сирии через год должны состо­яться выборы, и надо помочь сирий­скому народу обеспечить условия, в которых он мог бы сам выбрать себе президента.

 

— Во времена соперничества двух сверхдержав мир и глобаль­ную политику было принято представлять в виде шахмат­ной доски, на которой СССР и США передвигают фигуры, ра­зыгрывая некие сложные много­ходовые комбинации. Сегодня нет СССР, а США и их европей­ские партнеры своими действи­ями, в частности на Ближнем Востоке, напоминают, скорее, карточных игроков, чьими дей­ствиями руководит не тонкий расчет, а пьянящий азарт. У вас не складывается такое впечат­ление?

—Согласен, если проанализиро­вать последние события на Ближнем Востоке и политику США и их со­юзников, именно так все и выглядит. Возьмем Ирак — откровенно приду­манный повод, дескать, режим Садда­ма разрабатывает химическое и ядер­ное оружие и уже готов его применить, был использован в качестве предлога для ввода войск, после чего никакого оружия массового поражения так и не нашли, хотя история не знала, пожа­луй, столь массированных поисков. За этой ширмой шиитское меньшинство было приведено к власти и начались репрессии против суннитского боль­шинства, поддерживавшего Саддама Хусейна. В суматохе азарта поначалу забыли про курдов, пока те не напом­нили о себе терактами против амери­канских войск.

Потом настал черед Ливии. Опять фиаско: поддержав оппозицию Кадда­фи и фактически приведя ее к власти, в качестве благодарности через три ме­сяца получили убийство американско­го посла — событие, равного которому по тяжести в истории региона не бы­ло уже несколько десятков лет после захвата посольства США в Тегеране в 1979 году и террористических атак на посольство США в Бейруте в 1983-м и 1984 годах.

Египет. Три десятилетия президент Мубарак верой и правдой выполнял роль ключевой американской фигуры в том, что раньше назвали бы шах­матной партией на Ближнем Востоке. Устали от Мубарака, разонравился, выпустили из бутылки джинна «араб­ской весны» и получили в итоге режим «Братьев мусульман», за год доказав­ший свою полную неспособность ни держать крупнейшую и важнейшую арабскую страну под контролем, ни навязать ей радикальный исламский режим. Будь это даже преферанс, пар­тия запуталась окончательно, и За­пад решительно не знает, на кого же в итоге ставить — продолжать ли под­держивать президента Мурси, законно избранного, но лишенного власти вос­ставшим народом вместе с военными, либо принять сторону военных, кото­рых вроде сами же год назад от власти отрешили.

Сирия. Другой вист: давайте вслед за шейхами Персидского залива будем помогать суннитскому большинству убрать от власти алавитское меньшин­ство. В итоге кровавая бойня граждан­ской войны всех против всех, в кото­рой разношерстная оппозиция несмо­тря на щедрую поддержку спонсоров оказалась не способна свалить вышед­шего из фавора Асада и его режим. Как показали сирийские события, побе­дить в такой ситуации США и их евро­пейским партнерам крайне сложно, ес­ли возможно вообще. Соответственно, результативный выход из сложившей­ся ситуации может быть только один — переговоры за общим столом всех противоборствующих сил, включая, разумеется, и правительство Башара Асада. Россия на этом фоне придер­живается очень конструктивной ли­нии — мы поддерживаем не личности, а законное правительство, президента и незыблемость государственных ин­ститутов власти. Только их наличие и работоспособность дает возможность стране иметь перспективу, а осталь­ному миру выстраивать с ней поли­тические, экономические, торговые отношения. По-иному быть не может, иное — это то, что в результате сдела­ли с Ливией, превратив страну в едва управляемый лоскутный конгломерат территориальных анклавов, экспор­тирующий терроризм в соседние аф­риканские страны, в частности, Мали.

 

—В подобном американском подходе не просматривается ло­гики: даже если отталкивать­ся не от реальной политики, все равно продвижением демокра­тии, чем традиционно мотиви­руют свои действия США, в упо­мянутых случаях и не пахнет. Зачем же взрывать ситуацию, не имея инструментов, чтобы ее потом контролировать?

—Всем очевидно, что ситуация на Ближнем Востоке вышла из-под кон­троля и управления. Ее можно моде­лировать, в нее можно встраиваться, но встроить ее в глобальную политику сегодня практически невозможно. По­этому начинать надо с элементарного — выстроить систему приоритетов и начинать совместно по ним работать. Мы имеем там противостояние всем главным современным вызовам: тут и угроза распространения оружия мас­сового поражения, и международный терроризм, и проблема мирного и кон­курентного, с уважением националь­ных суверенитетов, использования стратегических природных ресурсов (доступ, разработка, транспортировка и т. д.), и нелегальная миграция. Спи­сок можно продолжать. По всем этим направлениям открывается широкое поле для совместной деятельности с нашими партнерами как за океаном, так и в Европе.

 

Всем очевидно, что ситуация на Ближнем Востоке вышла из-под контроля и управления. Ее можно моделировать, в нее можно встраиваться, но встроить ее в глобальную политику сегодня практически невозможно"

—В этой связи складывается ощущение, что в мире, если ус­ловно сжать его до рамок «боль­шой восьмерки», исчезли пони­мание и ощущение общей угрозы, которое возникло, скажем, после терактов в сентябре 2001 года.

—Думаю, отправной точкой, когда наши с американцами курсы разо­шлись в противоположные сторо­ны, стали ответные меры России в отношении грузинской агрессии против Южной Осетии. США по­стыдно проиграли на глазах у всего мира, когда ими обученная и воору­женная по высшему разряду гру­зинская армия полностью развалилась за три дня. Фактически только лишь добрая воля и политическое решение высшего российского ру­ководства сохранили государствен­ность Грузии, ее политический строй и прежних лиц во власти. Тем самым Россия публично выка­зала подчеркнуто уважительное от­ношение к чужому суверенитету и свободному политическому выбору других народов.

Совершенно противоположный подход демонстрируют американцы: коли уж они входят в какую-то страну, то разрушают там все до основания. Но, разрушив, не задают взамен стан­дартов, которые хотелось бы видеть в качестве модели демократических государственных институтов, модели нового общества в обновленной стра­не. Все их сколько-нибудь успешные примеры относятся лишь к периоду сразу после Второй мировой войны, с тех пор ничего не получается. Когда США во главе международной коа­лиции вошли в Афганистан, они бы­ли уверены, что установят там новый строй, создадут новое правительство, посадят своего президента, и вся эта конструкция будет работать. Ниче­го не получилось. Попытки же через голову этих новых структур разгова­ривать и договариваться напрямую с талибами спровоцировали, с одной стороны, рост агрессивности самих та­либов, а с другой — серьезные трения и утрату доверия у «своего» кабуль­ского режима. Снова мы видим вместо просчитанной на много шагов вперед шахматной партии азартную карточ­ную игру.

Нам же следует исходить из того, что при любом развитии дел в Афгани­стане вывод коалиционных войск ос­ложнит ситуацию на границах наших партнеров по СНГ, то есть на дальних российских рубежах, и укрепление их ляжет бременем на российский бюд­жет. Немедленная опасность состоит в увеличении наркотрафика, но в при­граничных районах у наших соседей мы не должны исключать прямых боестолкновений с талибами, попыток бандформирований просочиться или прорваться на территорию стран Со­дружества. Так уже было в 90-е годы, из этого опыта следует делать выводы и быть готовыми к рецидивам и новым вызовам.

 

—Иными словами, не следует питать больших иллюзий отно­сительно способности нынеш­ней власти в Афганистане кон­тролировать страну после вы­вода войск?

— Нет, конечно. Без внешних га­рантий и прежде всего мощного воен­ного присутствия президенту Карзаю нужно крепко думать, что предпри­нять, чтобы не повторить судьбу Наджибуллы. Тем более что после ухода американцев опасность перемещения в Афганистан боевых подразделе­ний с Ближнего Востока возрастает многократно — через какое-то время они все там окажутся. Таким сетевым террористическим организациям, как «аль-Каида», не составит труда пере­бросить туда своих боевиков в течение нескольких дней, и существуют очень большие и обоснованные сомнения, насколько боеспособными окажутся против них правительственные во­йска. Да, американцы готовят воору­женные силы, национальную гвардию и силы безопасности к тому, чтобы те помогли удержать власть, но у афган­цев нет серьезной мотивации помогать держаться у власти режиму, который все считают обслуживающим ино­странные интересы.  

 

 Беседовал Сергей БОРИСОВ