«Был бы флот, а гавани найдутся»

Эти слова императора Петра I, по велению которого Боярская дума 20 октября 1696 года постановила: «Морским судам быть!», предопределили и расцвет Российской империи, и ее морскую политику на все времена.

ОТВЕТ РОССИИ

Великий государь рождение новой России связал с «ничем иным, токмо флотом». И был прозорлив: лишь создав регулярный Военно-морской флот, Россия стала великой мор­ской державой, имеющей прямой выход к трем океанам. Флот уча­ствовал в 35 из 37 войн по защите Отечества, которые вело Россий­ское государство. В сражениях с вражескими флотами — турецким, шведским, английским, датским, прусским, германским, француз­ским, японским — русские моряки сформировали ту государственную политику по защите национальных геополитических интересов на про­сторах Мирового океана, которая легла в основу российской Морской доктрины — 2020. 27 июля ей испол­няется 15 лет.

26 июля прошлого года была при­нята ее новая редакция, которая кардинально изменила суть и дух предыдущего документа и фактиче­ски стала новой морской доктриной, также рассчитанной на два десятиле­тия. Говоря о ней, глава государства Владимир Путин отметил: «Главная цель этого сложнейшего документа заключается в обеспечении целост­ной, последовательной и эффектив­ной морской политики России, на­правленной на защиту государствен­ных интересов». К тому обязывает, по его словам, статус России как вели­кой морской державы, что возлага­ет огромную ответственность перед историей и необходимость передать будущим поколениям современный и сильный Военно-морской флот.

Новая редакция Морской доктрины РФ является системообразующим, ключевым документом национальной морской политики, то есть документом стратегического планирования»

Морская доктрина охватывает четыре функциональных направле­ния и шесть региональных. К функ­циональным относятся военно-мор­ская деятельность, морской транс­порт, морская наука и разработка полезных ископаемых. Региональ­ные направления — это атлантиче­ское, арктическое, тихоокеанское, Каспий, Индийский океан и Антар­ктика. Приоритетными выделены два: Атлантика и Арктика.

Акцент на атлантическом направ­лении вызван, отметил вице-премьер Дмитрий Рогозин, курирующий в правительстве ВПК, «активным раз­витием Североатлантического альян­са, приближением его инфраструк­туры и боевых частей к нашим гра­ницам, на что Россия находит свой ответ». Новая доктрина нацеливает на «ускоренное восстановление и всестороннее укрепление стратеги­ческих позиций» России на Черном и Азовском морях.

Она предписывает Российской Федерации обеспечить в Атлан­тическом океане «достаточное военно-морское присутствие», в Средиземном море — «достаточное военно-морское присутствие на постоянной основе». Нетрудно до­гадаться, что основной груз этой служебной работы ляжет на черно­морцев, в чем им помогут новейшие боевые корабли и подлодки, кото­рые начали поступать на ЧФ.

Значение Арктики обусловлено несколькими факторами. Прежде всего тем, что она дает России сво­бодный, ничем не ограниченный выход в Атлантический и Тихий океаны. Решающую роль сыгра­ло и бурное развитие Северного морского пути, что побудило раз­вернуть строительство атомных ледоколов большой мощности. Речь идет о ледоколах «Арктика», «Сибирь» и «Урал», ввод которых в эксплуатацию запланирован в 2017, 2019 и 2020 годах. Тем временем в Санкт-Петербурге 10 июня уже был спущен на воду ледокол ново­го поколения «Илья Муромец». Он войдет в состав ВМФ и будет ис­пользован для освоения полярных широт. Последний раз корабль по­добного класса пополнял флотский строй 40 лет назад. Побуждают к активности на арктическом на­правлении и богатства континен­тального шельфа.

Доктрина подчеркивает неприя­тие дальнейшего расширения Севе­роатлантического блока на Восток. «Определяющим фактором в отно­шениях с НАТО, — говорится в доку­менте, — остаются неприемлемость для Российской Федерации планов продвижения военной инфраструк­туры альянса к ее границам и по­пытки придания ему глобальных функций». А вот с Китаем и Индией в Тихом и Индийском океанах Рос­сийский флот должен развивать дружеские связи и выстраивать со­юзнические отношения.

Корректирует доктрина и раз­витие отечественного кораблестро­ения, где предпочтение отдается «отечественным верфям с их на­сыщением комплектующим обо­рудованием отечественного произ­водства». В документе прямо гово­рится о том, что для достижения всех целей национальной морской политики чрезвычайно важно «обе­спечение технологической неза­висимости Российской Федерации в области кораблестроения и во­енно-морской техники». При этом речь в первую очередь идет о ко­раблестроении в рамках государ­ственной программы вооружения.

Стоит отметить: обновленная Мор­ская доктрина — 2020 является доку­ментом не только военно-политическим, но и определяющим основные направления государственной дея­тельности на море в экономической и научной сферах. В документ впервые включены положения социального характера, такие как морская меди­цина, укрепление здоровья моряков, специалистов морской отрасли. Осо­бый акцент сделан и на решении эко­логических проблем. Важный раздел касается вопросов государственного управления морской деятельностью. На основе морской доктрины подго­товлен законопроект о государствен­ном управлении морской деятельно­стью. В нем предлагается закрепить координирующую и консолидиру­ющую роль за морской коллегией при Правительстве России…

В доктрине подчеркивается важ­ность сохранения Россией статуса великой морской державы, но нигде не говорится о российской исклю­чительности или потребительском отношении к другим странам. Тем не менее, она вызвала насторожен­ную реакцию Запада.

Еще не успели, как говорится, высохнуть чернила, а западные СМИ и их аналитики уже рассуж­дали об угрозе возрождением мор­ской мощи России сложившемуся миропорядку. И это невзирая на то, что у США в марте 2015 года также появилась новая военно-морская стратегия. (Заметьте, примерно на полгода раньше, чем у нас.) Объ­явив свои военно-морские силы важнейшей «опорой демократии», она наделила их при обеспечении «глобальной роли» Америки в мире (deterrence и forward presence) -правом на «сдерживание» и «пере­довое присутствие», то есть развер­тыванием сил ВМС в морях, дале­ких от берегов США. Безусловно, американским стратегам спокойнее жилось, когда, по их же подсчетам, Военно-морской флот России в 2007 году составлял примерно одну четверть максимального уровня со­ветского ВМФ и воспринимался не иначе как «флот, обреченный на ги­бель» и «необратимый распад».

СТРАСТИ НАТО

«Сегодня мы столкнулись с ситуаци­ей, когда действия России и ее руко­водства крайне сложно прогнозиро­вать. Нынешний кризис говорит нам о том, что Россия — государство, ко­торое вышло из-под контроля, и все это пугает наших союзников», — публично нервничает директор по международным отношениям и безопасности Германского Фонда Маршалла в США Ян Лессер, кото­рого цитирует Associated Press.

8-9 июля на встрече глав госу­дарств НАТО в Варшаве будут при­няты переломные решения отно­сительно присутствия сил альянса в Восточной Европе. Об этом со­общил журналистам генсек блока Йенс Столтенберг по итогам встречи в Брюсселе министров обороны се­вероатлантической военной органи­зации. Военные чиновники догово­рились о «самом мощном усилении со времен холодной войны» на гра­ницах с Россией и тем самым дать «четкий сигнал» о готовности под­держать страны Прибалтики, обеспо­коенные ее усилением. Уже известно, что к началу 2017 года НАТО плани­рует разместить четыре многона­циональных батальона повышенной готовности в Латвии, Литве, Эстонии и Польше и «предпринять множество других мер» в районе российских границ по усилению националь­ной безопасности стран — участниц альянса «со стороны России».

К началу 2017 года НАТО планирует разместить четыре многонациональных батальона повышенной готовности в Латвии, Литве, Эстонии и Польше»

Буквально в эти дни министр обороны Германии Урсула фон дер Ляйнен заявила о том, что на Балтике якобы может разгореться конфликт между Россией и НАТО. По вине Москвы, разумеется. И это после масштабных учений ВМС блока под названием Baltops 2016, которые прошли здесь с 3 по18 июня с участием более шести ты­сяч военнослужащих, 50 кораблей, 60 самолетов и беспилотных лета­тельных аппаратов из 17 стран — членов альянса и их партнеров. Назвав НАТО «исключительно обо­ронительным союзом», министр ничтоже сумняшеся призвала Россию и НАТО сообщать о численности и передвижениях своих войск. При этом, видимо, запамятовала о том, что генсек НАТО заявил о намере­нии альянса в ближайшее время открыть два новых командных пун­кта — в Венгрии и Словакии.

Кроме того, блок планирует «развернуть многонациональную бригаду в Румынии». Новая штаб-квартира была открыта в декабре 2015 года, а полной оперативной готовности, по его словам, достиг­нет к 2017 году. По замыслу авто­ров идеи, одним из которых явля­ется заместитель генсека альянса Александр Вершбоу, в состав новой флотилии, кроме ВМС Румынии, Болгарии и Турции, смогут войти корабли США, Германии и Италии, не исключается сотрудничество с Грузией и Украиной. И все это не­винно именуется «адаптированным присутствием в Черноморском ре­гионе» и «укреплением обороны».

НАТО, по словам его генсека, продолжит усиливать военное при­сутствие в Черноморском регионе. Появилась информация и о том, что вскоре на территории Болгарии, не­далеко от Крымского полуострова, появится база основного диверси­онно-разведывательного подразде­ления сил специальных операций ВМС США. Бойцы данного подраз­деления известны как «морские котики». Свою боевую активность натовцы оправдывают наращива­нием Россией сил в Калининград­ской области и «аннексией Крыма». Упрекают и в том, что Россия с 2000 года в три раза увеличила расхо­ды на оборону и обзавелась новы­ми, более современными системами вооружений.

«НАТО, перенося конфронтацию в акваторию Черного моря, побли­же к границам России, пытается переложить ответственность с боль­ной головы на здоровую», — считает председатель Комитета Государ­ственной Думы по обороне, коман­дующий Черноморским флотом ВМФ России в 1998-2002 годах Вла­димир Комоедов. Адмирал акцен­тирует внимание на том, что блок, раздувая «истерику», уже несколько лет активно расширяется — вместе с Черногорией в него входят уже 29 государств, а на боевое дежурство в европейских странах планомерно становятся системы противоракет­ной обороны.

Еще один адмирал и бывший ко­мандующий флотом — Балтийским (2001-2006 годы) — Владимир Валу­ев в комментарии для «РФ сегодня», опираясь на пример Карфагена, Ис­пании, Голландии, напомнил о том, что история военного флота неот­делимо связана с историей госу­дарства. Периоды процветания или упадка любой из великих морских держав напрямую связаны с их по­бедами или поражениями на море, с ростом или ослаблением их мор­ской мощи. И наличием военного флота. «Смысл морской доктрины, впрочем, как и любой другой, — от­метил он, — установить соответ­ствие между существующими для страны угрозами, опасностями и возможностями ее вооруженных сил, в данном случае ВМФ, пре­одолеть эти угрозы и опасности. Доктрина-2020 призвана обеспе­чить победу российского ВМФ над любым противником и для этого мобилизовать передовые техноло­гические достижения, современные научные разработки, все интеллек­туальные и материальные ресурсы страны. Ясно, что мы сегодня ре­шили затянуть немножко пояса в масштабах страны, но заполучить для ее обороны и независимости дееспособные Вооруженные силы и Военно-морской флот. Это правиль­ный путь, ибо пока у России есть такие союзники, как армия и флот, она имеет перспективное будущее. Одним из главных направлений развития мировой цивилизации в XXI веке является освоение про­странств и ресурсов Мирового оке­ана. И Россия обязана занять здесь лидирующие позиции».

Доктрина не догма, считает адмирал, и должна обновляться по мере изменения обстановки и угроз. «В нынешнем документе есть ряд несоответствий, — сказал Вла­димир Валуев. — Скажем, реально не обозначен противник. Доктрина же должна определять: кто у нас друг, а кто — противник, кто — со­юзник, а кто — враг. Этот главный недостаток должен быть исправлен. Впрочем, чувствую, что в ближай­шее время такая корректура будет произведена, она уже на виду».

Насколько мы готовы к этому? Проводники морской политики -надводные корабли и подводные лодки, способные автономно или в составе соединений действовать за тысячи миль от своих баз. Как отмечают иностранные СМИ, ввод в строй в 2009 году головной суб­марины «Юрий Долгорукий» с бал­листическими ракетами открыл новую страницу российского атом­ного подводного кораблестроения. Затем пошли подлодки «Северо­двинск», «Казань»…

«Долгосрочная кораблестро­ительная программа на период до 2050 года предусматривает ин­тенсивное создание для ВМФ ти­пового ряда многофункциональных надводных кораблей, стратегиче­ских и многоцелевых подводных лодок новых поколений. Только в 2015 году было построено и мо­дернизировано около 50 кораблей, в том числе четыре фрегата, два многоцелевых корвета, большой десантный корабль, несколько ма­лых ракетных кораблей, корабль противоминный, — рассказал в ин­тервью для нашего издания предсе­датель Общероссийского движения поддержки флота, капитан I-го ран­га Михаил Ненашев. — На 2020 год запланировано строительство ново­го поколения десантных кораблей большой вместимости, способных нести на борту вертолеты. Вся Рос­сия сегодня понимает: «Кто владеет морем, тот владеет миром».

Фото РИА «НОВОСТИ»