Теракт в «Крокус Сити Холле»

16:24Следствие попросило арестовать девятого фигуранта дела о теракте в «Крокусе»

14:09Еще один пострадавший в «Крокус Сити Холле» умер в больнице

13:42Reuters: В Таджикистане задержали девять человек по делу о теракте в «Крокусе»

Сирия: трудный путь к миру

Успехи российской миссии закономерны

В связи с военной операцией России в Сирии США и европейские страны пребывают в состоянии, которое можно назвать геополитическим стрессом, — такое мнение высказал член Комитета Государственной Думы по международным делам Адальби Шхагошев в ходе «круглого стола» в пресс-центре «Парламентской газеты», посвящённого ситуации в Сирии. Россия вошла в эту арабскую страну для того, чтобы обеспечить переход к политическому диалогу, подчеркнул парламентарий. Однако для этого нужно повысить статус переговорного процесса. В Багдаде создан Координационный информационный центр, напомнил Адальби Шхагошев, и если кого-то не устраивает Багдад, мы готовы перенести место переговоров вплоть до Вашингтона. Если не устраивает коммуникация через Министерство иностранных дел, можно создать переговорную команду во главе с премьер-министром Дмитрием Медведевым. Важно координировать действия, не сталкиваться в небе Дамаска, отметил депутат, выразив сожаление, что встречных шагов со стороны Запада не наблюдается. «Ни нас принять, ни к нам ехать они пока не хотят», — констатировал Адальби Шхагошев.

Как известно, силы «западной коалиции» уже несколько месяцев вели на Ближнем Востоке вооружённую борьбу против радикальных исламистов, захвативших значительную часть территории Сирии и Ирака, однако эффективность её остаётся предельно низкой: боевики так называемого Исламского государства (деятельность которого запрещена в России) весьма успешно наступали по всем фронтам — как против правительственных войск Башара Асада, так и против различных групп «умеренной оппозиции», которые в основном сдавали террористам полученное от Запада оружие. В то же время вступление России в боевые действия повергло боевиков в панику и вызывало их массовое бегство с занимаемых позиций. Своё мнение, почему так произошло, высказал директор Института политических исследований Сергей Марков. Он считает, что российские военные действия в борьбе с ИГ отличают от американских три момента.

Первое: американцы бьют с воздуха, но на суше у них есть только арабские боевые отряды, которые не хотят воевать с «Исламским государством», поскольку чувствуют кровное родство с ними. В Свободной сирийской армии довольно много умеренных джихадистов, а разница между умеренными и радикальными джихадистами не очень большая. Прозападные либералы автомат Калашникова в руки не берут, они обычно сидят в офисах в Лондоне или Мюнхене за компьютерами и там воюют в информационном пространстве. Поэтому на стороне США в Сирии почти нет сухопутной армии. Те немногие, кто есть, воюют против Асада, а не против ИГ. Единственно, кого США могли бы использовать, — это курды, но они не хотят наступать, курды готовы оборонять только собственные районы проживания. А у России союзником является и правительство во главе с президентом Асадом, и Сирийская армия, которые готовы реально воевать против ИГ.

Второе: в рядах российских пилотов и тех, кто их направляет, нет сторонников джихадистов. А за американскими пилотами, образно говоря, сидят представители других стран: Катара, Саудовской Аравии, которые объясняют, что этих, например, не трогайте, это «хорошие» джихадисты. Кого же тогда бомбить американским пилотам? Третье: дефицит политического единства в США и его наличие в российской операции. У России благодаря президенту Владимиру Путину чётко поставлена политическая цель — добиться поражения «Исламского государства» и создать условия для дальнейшего политического решения — формирования коалиционного межконфессионального правительства в Сирии. США лишены этой возможности, потому что лично Барак Обама не хочет участвовать в этой операции — он передоверяет это ЦРУ и министерству обороны. А министерство обороны действует как бездушная военно-бюрократическая машина, которая провалила операцию. На днях Обама дал интервью одному из телеканалов, в котором почти прямо сказал, что военные его обманули: сказали, дайте, мол, нам несколько грузовиков оружия в Сирию, там сразу всё взорвётся и мы поменяем режим. Дали им этого оружия в сотни раз больше, а ничего не произошло. Военные говорят: «Ну кто же знал, что так получится». То есть в США некому чётко поставить цель и сконцентрировать на ней все ресурсы, резюмировал Сергей Марков.

Как долго будем воевать?

Однако как же долго может продолжаться российская военная операция в Сирии? Эксперты полагают, что сейчас дать конкретный ответ на этот вопрос трудно — слишком много факторов необходимо учитывать при оценке военно-политической ситуации.

Адальби Шхагошев считает, что сейчас невозможно сказать, продлится ли операция два месяца, полгода или год. «Мы вошли в Сирию, чтобы обеспечить возможность для сирийского гражданского общества приступить к политической реформе, к политическому диалогу. Эта задача и наше пребывание там будет зависеть от успеха военных действий, — считает российский парламентарий. — На сегодняшний день мы действуем достаточно собранно. Важно, чтобы стороны скорее сели за стол переговоров». Член Совета по правам человека при президенте РФ, главный редактор журнала «Кавказская политика» Максим Шевченко убеждён, что варианты развития ситуации в Сирии зависят от воли тех держав, которые связаны с сирийским конфликтом, сейчас к ним присоединилась и Россия. Сирийская гражданская война возникла не столько по воле сирийского народа, сколько как следствие желания внешних игроков во что бы то ни стало свергнуть Башара Асада и его во многом несовершенный, но достаточно способный к модернизации режим, напомнил Максим Шевченко.

По мнению эксперта, война с ИГ и война с врагами Асада не одно и то же. «Исламское государство» — дальний враг для правительства Асада, ближний враг для него — Сирийская свободная армия, «Джабхат ан-Нусра» и другие подразделения на поле боя, которые со своей стороны тоже воюют с ИГ.

- Это гораздо более жестокая война Сирийской свободной армии с ИГ, чем между ИГ и Асадом, — подчеркнул Максим Шевченко. — Отрезанные головы, которые мы видим по видео, отрезают друг другу «Джабхат ан-Нусра» и «Исламское государство». Это жестокий, непримиримый внутрисуннитский конфликт. Говорить о каком-то суннитском единстве вообще не приходится. Наиболее ожесточённые убийства происходят не между суннитами и алавитами, как нам рассказывают, а между суннитами и суннитами. «Джабхат ан-Нусра» — это салафитская группа, достаточно влиятельная группа численностью от 6 до 15 тысяч бойцов, включая, к сожалению, и граждан Российской Федерации, которые имеют там устойчивый и боеспособный отряд.

Сирийская свободная армия сформирована в основном на основе партии «Братья-мусульмане», которая при Хафезе Асаде подвергалась жестоким репрессиям. В 2001 году Башар Асад выпустил из тюрем значительное число политзаключённых, прежде всего относившихся к руководству «Братьев-мусульман». Эти политзаключённые возглавили сначала демонстрации, а потом, по мере развёртывания гражданской войны отряды. Поэтому если говорить о реальном примирении в Сирии, то ИГ — это не субъект политического процесса. Субъектами являются именно те отряды, которые четыре года воюют то с президентом Асадом, его войсками и его союзниками, к которым относится «Хезболла», армянские отряды, курдские отряды, то друг с другом. Поэтому сирийское примирение должно идти на двух фронтах: внутри Сирии, и это, к сожалению, язык войны, другого сейчас там практически нет, и внешний переговорный процесс между Россией, Турцией, Саудовской Аравией, Катаром, Европейским союзом, США и Ираном. Это те страны, те центры, которые заявили о наличии в Сирии представителей своих внешнеполитических интересов. За спиной «Джабхат ан-Нусры» стоит Саудовская Аравия. За спиной ихванов и ихванских отрядов стоят Турция и Катар. За спиной Асада стоит Иран и сегодня — Россия. Есть вроде бы еще какие-то демократические отряды, я их, правда, не вижу. Якобы есть даже христиане в Свободной сирийской армии, их кто-то видел. Только те, у кого в руках оружие, будет, к сожалению, решать судьбу Сирии. Никакие дипломаты в костюмах уже теперь не работают. И ещё один фактор — это палестинцы», — напомнил Максим Шевченко.

Политические прогнозы на будущее

В целом перспективы мирного урегулирования ситуации в Сирии видятся экспертам неоднозначно и достаточно отдалённо во времени.

Сергей Марков считает, что ближайшей политической целью должен быть разгром «Исламского государства», это создаст предпосылки для урегулирования. Дальше должен быть включён политический механизм: формирование коалиционного многоконфессионального правительства Сирии по ливанской модели, лучшей после гражданской войны. В таком правительстве должны быть представлены и различные группировки суннитов, и алавиты, и друзы, и христиане, и армяне, и другие группы.

По мнению эксперта, внешние игроки в разной степени к этому готовы. «Саудовская Аравия, — считает Сергей Марков, — сейчас более реалистично оценивает ситуацию, готова сотрудничать с Россией, она понимает, что навязать стопроцентно суннитский режим Сирии не удастся. Ей придётся соглашаться на многоконфессиональное правительство, но чтобы это не был бы и чисто алавитский режим. И Россия с этим согласна. Проблемы тут имеет Катар, но ему мировое сообщество должно выставить требование — «Хватит спонсировать «Исламское государство!» В сложной ситуации оказалось правительство Турции. Курды успешно воюют с ИГ, но для Турции они — проблема, потому что претендуют на автономию и на предстоящих 1 ноября выборах могут снова получить больше 10 процентов голосов. Это не позволит Эрдогану сформировать большинство и изменить конституцию, к чему он стремится. Лучшее, что может для себя сделать Турция, — это максимально сотрудничать с Россией. Россия не даст Турцию в обиду».

Адальби Шхагошев убеждён: «Сейчас трудно предлагать конкретные варианты, даже ливанскую модель. Предлагать её можно, но навязывать не будем. Надо спросить тех людей, которые способны будут разговаривать после военной операции, какой вариант они хотят. Пусть решает сирийский народ. Я напомню вам слова Владимира Путина: «Мы не собираемся с головой погружаться в эти проблемы». Мы хотим создать условия. И если это кому-то кажется риторикой, отвлекающим манёвром, что мы устанавливаем в Сирии свой приоритет, всё это второстепенно. Главная наша цель — борьба с международным терроризмом. Иначе террористы не просто придут к нам, а вернутся к нам — это вторая попытка установления так называемого «Исламского государства», которая пока достаточно успешна. Первая была на Северном Кавказе — были нападения на города, на республики — Дагестан, с которого они хотели начать. Люди, которые вышли защищать Дагестан, и федеральная воля — единственное, что спасло тогда республику, и Дагестан, и весь Северный Кавказ. То, чего не хватило в Ираке и в Сирии, — там был другой баланс сил. Если боевики к нам вернутся, то найдут у нас только смерть. Но мы не хотим терять наших людей и поэтому наносим превентивный удар за нашей границей. А сейчас в Евросоюз через миграционные потоки проникают радикалы, со временем там начнутся опасные движения».

В свою очередь, глава комитета по международным делам Сирийской социальной националистической партии Сакер Хассан и эксперт по международным делам Ассоциации российских граждан сирийского происхождения Фаиз Хавала высказали мнение, что ливанская модель, предполагающая квотирование должностей по партиям и конфессиям, для Сирии не подходит и будущее руководство страны будет выбрано путём всеобщих выборов. Однако реален ли такой вариант в условиях после гражданской войны — эксперты не пришли к единому мнению.

Справка

Салафиты — последователи направления в суннитском исламе, объединяющего мусульманских религиозных деятелей, которые в разные периоды истории ислама выступали с призывами ориентироваться на образ жизни и веру ранней мусульманской общины.

Алавиты — последователи алавизма, эзотерического ответвления шиитского направления ислама. Некоторые мусульманские теологи считают, что алавиты откололись от шиизма и отошли в своих взглядах и религиозной практике от доминирующих исламских направлений так далеко, что во многом потеряли право считаться частью ислама вообще, превратившись в особую религию — смесь ислама, христианства и доисламских восточных верований.

Ихваны — исламское религиозное военное ополчение, которое представляло собой главную военную силу первого правителя Саудовской Аравии Ибн-Сауда. В дальнейшем преобразовано в Национальную гвардию Саудовской Аравии.

«Джабхат ан-Нусра» — отделение международной исламской террористической организации «Аль-Каида» на территории Сирии и Ливана.

15.10.2015