Почему молочные реки не текут в кисельных берегах?

ЧТО ПЬЕМ И ЕДИМ

Нельзя не согласиться с оценкой заместителя председателя Коми­тета Совета Федерации по аграр­но-продовольственной политике и природопользованию Ирины Гехт: «У России есть все возможности полного самообеспечения мясом птицы, свининой, яйцами. Решаемы проблемы и в других отраслях пи­щепрома. Но производство молока остается самым провальным на­правлением. Отрасль не справляет­ся с задачами импортозамещения».

Реальный же результат — произо­шло не импорто-, а импортерозамещение. Контрсанкции закрыли российскую границу перед ЕС, который ввозил 38 процентов недостающих нам молока, сыра, масла, творога, сливок. Освободившуюся на отече­ственном рынке нишу почти сразу же заполнила Белоруссия. Кормить­ся нам помогают Казахстан, Арме­ния, Турция, южноамериканские республики. Намерен присоеди­ниться к ним и Иран — его четыре завода уже прошли лицензирова­ние. Окрепший рубль стимулирует приток молока из-за рубежа.

Молоко, как и хлеб, картофель, — продукты первой необходимости, от которых не могут отказаться даже бедные семьи. Его доля в потреби тельской корзине (в зависимости от региона) 20-30 процентов. Поэто­му даже в кризисное время спрос уменьшился всего на четыре-пять процентов. Но вот структура поку­пок заметно изменилась: вместо сы­ра, масла, творога россияне вынуж­дены больше покупать цельномо­лочной продукции. Но и на нее цены преодолевают рекорд за рекордом. Их даже официальный рост вдвое обогнал официальную же продо­вольственную инфляцию и составил девять процентов. Это в среднем — сливочное масло подорожало на 18 процентов, творог и сыр — на 11-12.

На рост стоимости молочки на­ложилось и двухлетнее падение до­ходов населения. Как результат, го­ворит руководитель одного из круп­нейших животноводческих пред­приятий «Совхоз имени Ленина» Павел Грудинин, произошло еще одно замещение: качественных про­дуктов на некачественные, сурро­гатные подделки. Главным ориенти­ром для большинства покупателей стала цена изделия. Фальсификаты, естественно, дешевле натуральных продуктов, хотя выглядят одинако­во, если не заманчивее. Надеемся, что покупаем и едим нормальную, а потом узнаем из телевизионных ток-шоу, что в этих сгущенке, сыре, масле нет ни капли молока. А Рос­стат все равно включает их в свою статистику.

Сумма всех этих слагаемых: рос­сиянин выпивает на треть меньше молока, чем средний европеец, а платит за него на треть больше, хо­тя оно и менее качественно. Это и несправедливо, и экономически не­оправданно.

КОРОВА ВО ДВОРЕ — ДОСТАТОК В ДОМЕ

Если по объему производства мо­лока Россия шестая в мире, то по производству на душу населения — десятая, причем по его импорту — вторая (вслед за Китаем). Она един­ственная из первой десятки стран-лидеров снижает надои последние 30 лет.

Недавно прошла международная выставка «Молочная и мясная ин­дустрия», к открытию которой Центр изучения молочного рынка (ЦИМР) подготовил обзор «Потре­бление молочной продукции в ми­ре: медицинские нормы и реальные показатели». Так вот, показатели потребления молока на душу на­селения в год у Росстата (325 кило­граммов) и в аналитическом обзоре значительно расходятся. Впрочем, объем потребления обуславливает­ся объемами производства, импорта и фальсификации продукта…

За постсоветские годы общий на­дой в стране сократился в 1,7 раза. Самое простое объяснение — ариф­метическое. 1990 год: 20,6 миллиона коров дали 55,7 миллиона тонн моло­ка. 2016 год: 8,1 миллиона коров с надоем 30,7 миллиона тонн. 60 процен­тов молочного стада пошло под нож вовсе не потому, что было неконку­рентоспособным. По своей ценности и полезности российские буренки не уступали другим. Две из них (правда, еще в советские времена) попали в пятерку мировых рекордсменов: Ве­на (ярославская порода) в 1941 году дала 30 869 килограммов, а Россиян­ка (черно-пестрая порода) в 1971 го­ду — 19 670 килограммов. Получили признание ярославская, холмогор­ская, истобенская, красная степная породы. При нормальном уходе жи­вотные способны давать в год более восьми тысяч килограммов молока, причем с более высоким содержани­ем жира и белка, чем их зарубежные соперницы.

В отличие от Запада, где живот­новодство развивалось на основе промышленных технологий, в Рос­сии значительная часть скота со­держалась в личных подсобных хо­зяйствах. Отсюда и поговорка «Ко­рова во дворе — достаток в доме». Только в конце 60-х был взят курс на создание крупных товарных ком­плексов — на промышленное произ­водство. Реформы 90-х, определяв­шиеся идеологией «село — черная дыра», разрушили сложившуюся за послевоенные годы инфраструк­туру агропрома. Животноводство как наиболее сложная и капитало­емкая отрасль оказалось в жесто­чайшем стрессе, который и лишил нас молока. Из 50 тысяч крупных агропредприятий не осталось и 20 тысяч. Только в середине 2000-х государство начало оказывать поддержку селу (национальный проект «Развитие АПК», 2006 год), благо­даря чему был остановлен резкий спад животноводства.

НА ИМПОРТНОЙ ИГЛЕ

В прошлом году господдержка от­расли составила 27 миллиардов руб­лей, а закуплено за рубежом моло­ка и молочной продукции почти на 230 миллиардов. Страна щедро пла­тит конкурентам российских произ­водителей. Платит ежегодно — этих средств хватило бы, чтобы создать образцово показательный комплекс и выйти в лидеры по экспорту мо­лока. Сегодня на душу российского населения производится 210 кило­граммов в год, в Казахстане — 299, в Белоруссии — 701.

Крупные российские предпри­ятия для борьбы с импортом пред­лагают ввести квоты поставок для Минска. Животноводство в Бело­руссии действительно в приорите­те. С помощью налоговых льгот, де­шевых кредитов (под три процента для всех категорий хозяйств) оно по технологиям и эффективности не уступает западным компаниям. Но ведь есть и другой испытанный способ борьбы за свой рынок, свое­го покупателя — производить много продуктов — дешевых и качествен­ных. Ведь даже в самых благопри­ятных обстоятельствах с чужой ла­дошки не прокормишься.

По данным ЦИМР, в 2015 году произведено 30,8 миллиона тонн молока. Личные подсобные хозяй­ства дали 14 миллионов тонн (45 процентов всего объема), фермер­ские — 2 миллиона (7 процентов), сельские организации — 14,7 милли­она тонн (48 процентов). Этого, ка­залось бы, вполне достаточно, что­бы если и не отказаться от импорта, то свести его к минимуму.

Но молоко молоку рознь. Из 30,8 миллиона тонн меньше 19 идет на пе­реработку и в реализацию (товарное молоко), а оставшиеся 12 «теряются». Глава национальной ассоциации про­изводителей и переработчиков мо­лока «Союзмолоко» Андрей Дани­ленко убежден: треть производимых тонн — приписки. Его заместитель Павел Грудинин считает потерявшиеся миллионы «бумажным» молоком. Член Комитета Госдумы по аграрным вопросам Аркадий Пономарев бо­лее деликатен и употребляет термин «статистическое» молоко.

Официальный импорт — 7,1 мил­лиона тонн. Заместить его сегодня собственным молоком отрасль, в большей степени зависимая от За­пада технологически, технически, в воспроизводстве стада и кормопро­изводстве, в ветеринарной фарма­цевтике не способна. В этом мнения Павла Грудинина и Аркадия Понома­рева совпадают. Они опытные специ­алисты, организаторы с профессио­нальным стажем более 30 лет. Ар­кадий Пономарев, правда, настроен оптимистичнее: «Проблемы, которые можно решить с помощью денег, не проблемы, а затраты».

Вопрос в том, где взять деньги для их решения. Отрасль выжива­ет только благодаря господдержке. Ее рентабельность около пяти про­центов угнетает диспаритет цен. Горючее, электричество, тепло, во­да, оборудование дорожают гораздо быстрее продуктов. Усилилось пере­распределение доходов из аграрной сферы в переработку и торговлю. «В 2013 году производство, пере­работка, торговля на каждом литре молока получали прибыль в 3,49, 2,92 и 3,6 рубля. В 2015-м распределение резко изменилось: 0,98, 4,02 и 6,04 рубля», — отмечает заведующий ла­бораторией Всероссийского НИИ жи­вотноводства (ВИЖ), доктор эконо­мических наук Владимир Чинаров.

Такой вот парадокс. За три года антисанкционной войны молочное скотоводство обеднело. Правитель­ство обещало усилить поддержку тем секторам сельского хозяйства, которые были на переднем крае санкционной войны, — рыборазве­дению, тепличному овощеводству, садоводству, молочному животно­водству. Минсельхоз подсчитал: за­траты на оперативное импортозамещение составят 636 миллиардов рублей на пять лет. Действующей программе поддержки АПК, не учи­тывающей импортозамещение, пла­нировалось выделить 200 миллиар­дов рублей. Но и она была позже урезана…

ЗАМЕЩАЕМСЯ НА «БОЛТУШКУ»

Можно считать от порога, можно и от печки — итог не изменится. На всякий случай, просчитали в обо­их направлениях. Сложили произ­веденное молоко с импортным и по специальным коэффициентам уточ­нили, сколько продуктов можно бы­ло изготовить. Оказалось, сделали существенно больше. Тогда прове­ли обратный пересчет — продуктов на молоко. И тут конфуз: Россия не имела молока на такое коли­чество изделий. Раскрыл секрет основатель агрохолдинга «Русское молоко» Василий Бойко-Великий: «Импортозамещение у нас — одно из самых слабых мест. Импортный сыр в основном заменяют на сырный продукт, сделанный из болтушки сухого молока и пальмового масла».

О доле подобных «болтушек» на молочном рынке спорят два года. Фальсифицируют и само натураль­ное молоко, разбавляя его водой или, наоборот, повышая содержание жира пальмовым маслом, белка — различными добавками. На послед­нем отраслевом съезде произво­дителей и переработчиков молока выступающие сетовали: гигантский объем фальсификата извращает рынок. Корпоративное сообщество, власти знают, какие предприятия, как и сколько химичат, разубоживают продукцию. Увы, ни одно из та­ких производств даже временно не закрыто.

Еще раз сошлюсь на депутата Госдумы Аркадия Пономарева, док­тора технических наук, ставшего главным инженером молокозавода еще в 1982 году. По его мнению, причина эпидемии фальсификации в отсутствии научно обоснованных государственных стандартов. Они должны быть выше и жестче техрегламентов. Только в этом случае контрольные органы будут вынуж­дены следить за соблюдением тре­бований. Без госстандартов проще и легче всем, кроме потребителя.

При этом за последние два года импорт того же пальмового масла возрос на 40 процентов. Причем средняя цена тонны его снизилась, то есть ввозилось самое дешевое — техническое. Цена грамма молочно­го жира на порядок дороже грамма масла. Так что подмена, обман поку­пателя приносят огромные теневые доходы. Безнаказанность всегда раз­вращает. По данным Россельхознадзора, 80 процентов отечествен­ных сыров — подделки. Сами переработчики пытаются дока­зать, что фальсификат — это не мошенничество, а «некорректная маркировка» продукции. Но соглас­ны — за «некорректность» тоже надо штрафовать, для воспитания.

Недавно Счетная палата офици­ально подтвердила: каждая четвер­тая молочная покупка — фальсифи­кат. В стране действует множество техрегламентов и СанПиН, но они придуманы самими производите­лями и не для защиты потребите­лей. Поэтому каждая покупка — на­стоящая лотерея. Скоро, возможно, и ее закроют. Перерабатывающие компании, ретейлеры пробивают новые техусловия, разрешающие, в частности, применение пальмового масла и сухого молока.

Роспотребнадзор, в свою оче­редь, давно разрабатывает стан­дарты на пальмовое масло, чтобы можно было отделить техническое от пищевого. Но пока их нет.