Иван ГРАЧЕВ: Перестанем обогревать Вселенную

 

— «Ягодки» еще расточительнее?

— Несопоставимо. По расчетам ученых, Россия для обеспечения своей жизнедеятельности сжигает миллиард тонн условного топлива в год. Из них 403 миллиона тонн сгорают бесполез­но. Это больше, чем добываем угля в год. Теряем сотни миллиардов рублей. Огромный потенциал повышения энергоэффективности остается неис­пользованным.

 

—  И все-таки это наиболее легкая задача. У наших нефтегазовых ком­паний достаточно сил и средств, что­бы при правильном их распределении стать и экономически, и экологически эффективными.

 

— Получается, не так распреде­ляют, судя по ситуации в нефте-газокомплексе.

— Это уже более глубокая и серьез­ная проблема — нежелание государ­ства заниматься своей собственно­стью. Мы несколько раз предлагали принять закон «Об управлении госпа­кетами акций в компаниях». Но каж­дый раз его отказывались даже обсуж­дать. Под отказ и философию соот­ветствующую подвели. Созданы, мол, новые хозяйствующие субъекты. Они отделены от государства и должны жить по законам рынка. Отделить от­делили, но дорожки к бюджету, льго­там, госгарантиям сохранили. Возь­мите любую из госкорпораций, в ко­торые вложены сотни миллиардов ру­блей, а отдача? Как показала проверка Счетной палатой «Роснано», ни один из громко заявленных проектов не ре­ализован. Еще одна «попытка» Ана­толия Чубайса реорганизовать энер­гетику — дать России самые лучшие энергоэффективные лампочки, крем­ниевые солнечные батареи — оберну­лась убытками. Дело даже не в каче­стве самих изделий, их стоимости, а в непрофессиональном планировании бизнеса, в неудачном управлении им в условиях реального рынка.

Когда правительство внесло в Госу­дарственную Думу законопроект о соз­дании госкорпорации «Роснано», я и немало моих коллег — депутатов высту­пили против. Было очевидно: предла­гается заведомо пустое мероприятие. Журавль в небе, на ловлю которого го­сударство выделило по разным схемам около 300 миллиардов рублей. Прихо­дит время подсчитывать убытки.

 

—Иван Дмитриевич, «Роснано» создано и действует по закону, подготовленному правитель­ством и принятому большин­ством депутатов. Никакого ко­рыстного лоббизма или, не дай Бог, вмешательства иностран­ных агентов. Захотели и созда­ли, чтобы поучаствовать в ин­новационном прорыве. Под за­манчивую идею и денег не жалко.

— Это один из тех случаев, когда сами себя сечем, сами раскачиваем лодку до опасной черты. Потом, прав­да, власть спохватывается и в ручном режиме начинает сглаживать послед­ствия собственных решений. Сегод­няшняя власть, точнее, партия власти, — отражение сегодняшней перекошен­ной экономики.

 

—С этого момента, пожалуй­ста, поточнее и конкретнее.

—Не воспринимайте буквально. Я не о «Единой России». На полити­ческом Олимпе России две неравно­правные силы. Одна — хорошо орга­низована, крепко спаяна. Это поли­тики, чиновники, депутаты, крупные бизнесмены, вот уже 20 лет перекраи­вающие Россию по лекалам и догмам, вытащенным из чуланов западного прошлого. Вторая сила, разрознен­ная, четко не определившая пози­ций, сознает, что эффективной может быть только смешанная экономика с ведущей ролью государства, коррек­тирующего свои действия с рыноч­ными сигналами. Примеры США, Германии убеждают: такая экономика реальность…

Пока сильна монополия партии, ограничивающая функции власти за­щитой и обслуживанием выстроен­ного еще в 90-е годы отечественного рынка со всеми его перекосами и заго­гулинами. Поэтому даже, казалось бы, своевременные, нужные решения, да­же законы или в лучшем случае не ра­ботают, или нередко работают против интересов большинства населения и, как следствие, против формально про­возглашенных целей. Классический пример: если не касаться откровенного произвола 90-х, реформа отечествен­ной электроэнергетики, отбросившая отрасль на полвека назад.

 

—Насколько помню, реформу об­суждали лет пять. Нас убежда­ли, что вопреки прошлым тради­циям она будет проведена по уму.

— Обсуждали не ее, а идеологизи­рованные мифы о рыночном расцвете отечественного энергокомплекса. Их запустили, чтобы убедить общество в том, что государство — плохой соб­ственник. Оно довело электроэнер­гетику до того, что она стала удавкой экономики. Теперь всех нас спасет ее приватизация. В отрасль хлынет поток дешевых частных инвестиций, что по­зволит к 2020 году практически полно­стью обновить генерацию и сетевое хо­зяйство. Авторы реформы без лишней скромности именовали ее «ГОЭЛРО-2». Но элементарные расчеты убеждали, что этот план не имеет даже дилетант­ского научно-технического обоснова­ния — не подкреплен ни финансово, ни организационно. Наши расчеты и дока­зательства были отвергнуты — не опро­вергнуты, а именно отвергнуты прави­тельством и большинством депутатов Государственной Думы. Первые же ша­ги реформаторов подтвердили, что под­линная их цель не развитие отрасли, а разрушение единой государственной энергосистемы, фактически бесплатная приватизация ее объектов. Объясня­лось это необходимостью создания сво­бодного, конкурентного рынка электро­энергии.

Что осталось у России после того, как жизнь развеяла лукавство мифов? Электроэнергии производится пример­но столько же, как и до реформы. Но по качественным показателям энергоком­плекс словно возвратился в 60—70-е годы прошлого века. Износ основных фондов увеличился на 15—20 процен­тов. Впервые мы столкнулись с авария­ми, близкими к катастрофе.

 

— Изначально было ясно: частные деньги в отрасль не придут. Новые хо­зяева стремятся успеть извлечь из нее максимальную прибыль, а не вклады­ваться в будущее. Значительная часть средств, поступающих от потребите­лей в отрасль, используется не для ее развития, а уходит в офшоры. Это по­казала проверка, начатая по инициа­тиве Владимира Путина. Не обошлось без «посадок» и возвращения денег в Россию. Оказалось, законы не препят­ствуют уводу средств.

Глава Минэнерго Александр Новак так объясняет ситуацию: уровень цен в электроэнергетике не обеспечива­ет возврата инвестиций. Но и дальше продолжать гонку тарифов невозмож­но. За 5 лет они уже возросли на 70 про­центов. Пытаться повторить такой ры­вок опасно. Такое удорожание выведет людей на улицы. Недавние социальные волнения в Болгарии — своевременное предупреждение. Стоимость электро­энергии для среднего промышленного потребителя выше (по паритету поку­пательской способности валют), чем в США, в 2,4 раза, Германии — на 44 процента и на 33 процента выше сред­ней по ЕС. Если не принять срочных мер, российское электричество будет самым дорогим на континенте. Для на­селения в том числе.

Это близкая перспектива. Стои­мость топлива для энергокомплек­са почти сравнялась с европейской, а технологии и в генерации давно уста­рели и крайне неэффективны. Почти половина всего электричества выра­батывается на ТЭС с КПД около 40 процентов. С КПД паровоза. По эф­фективности энергоблоки газовых ГРЭС почти в два раза уступают со­временным газопаровым установкам. То есть сжигаем вдвое больше газа, чем могли бы, используя новые тех­нологии. Действительно отапливаем Вселенную. Плюс потери в изношен­ном силовом хозяйстве.

Я недавно был в Японии и внима­тельно ознакомился с работой круп­нейшей энергетической компании. Она заключает договоры с каждым по­требителем и полностью отвечает за поставку электроэнергии — от ее гене­рации до розетки в квартире. Государ­ство ежегодно проверяет и утверждает цены, заявленные компанией. Они до­статочно справедливы — и экономи­ка, и энергетика работают устойчиво. Даже катастрофа, из-за которой были остановлены некоторые АЭС, не при­вела к веерным отключениям элек­троэнергии. Фактически я вернулся к российской дореформенной единой электроэнергетике — правда, к управ­ляемой на более высоком профессио­нальном уровне. Наши реформаторы разорвали ее, поставив между произ­водителем и потребителем сотни по­средников, каждый из которых в по­гоне за прибылью разоряет, а не укре­пляет отрасль. Сделано это во имя так называемой конкуренции.

Электроэнергетика потребляет почти треть всех энергоресурсов, зна­чительная часть которых «уходит» на ветер. Именно она должна задавать настрой и обеспечивать условия для повышения энергоэффективности экономики. Пока все наоборот. Из-за непомерно дорогой электроэнергии ее доля в себестоимости продукции пре­вышает 30 процентов. Промышлен­ность теряет остатки конкурентоспо­собности, с нею — и средства на модер­низацию, технологическое обновле­ние. В развитых странах за последние 20 лет энергоемкость ВВП снизилась на 21—27 процентов. В России она возросла, и только к 2020-м, возмож­но, вернется на уровень 1990 года. Тех­нологически отсталые производства — вторая «черная дыра», поглощающая энергоресурсы, и третья — ЖКХ, быт.

 

—Но в законе «Об энергосбереже­нии» (точное название ФЗ-261 «Об энергосбережении, о повыше­нии энергетической эффективно­сти и о внесении изменений в от­дельные законодательные акты Российской Федерации» — Прим. редакции) приоритеты расстав­лены принципиально иначе. Судя по ним, главный расточитель — население. Его принуждают к бе­режливости — к замене электро­ламп накаливания на энергоэф­фективные, к установке счетчи­ков воды, тепла. Неисполнитель­ных граждан будут наказывать повышенными тарифами. За­прещена продажа 100-ваттных лампочек. На очереди — 60-ватт­ные, в будущем году — 25-ватт­ные. Меры беспрецедентно же­стокие, значит, и отдача будет соответствующей?

—Не будет. Давайте посчитаем. Население потребляет 12—13 процен­тов вырабатываемой электроэнергии, вдвое меньше, чем жители Европы. Так что потенциал экономии здесь невелик. Все мы вместе взятые рас­ходуем электричества намного мень­ше, чем его потери в сетях. Так с чего бы надо начинать, с обновления сетей или лампочек? Начали по инициативе Дмитрия Медведева с лампочек. Либе­ральная команда, готовящая докумен­ты, явно «подставила» его. Доля всех лампочек России — 2 процента потре­бляемой энергии. Если даже дружно заменим их на светодиодные, то полу­чим не экономию, а перерасход. Все оборудование подстанций рассчитано на синусоидальные гармоничные то­ки. Новые лампочки работают совер­шенно в ином режиме, который вызы­вает быстрый рост потерь при транс­формации. В Германии прежде чем массово переходить на светодиодные лампочки провели необходимые тех­нические изменения на подстанциях. Мы же начали не с подготовки, а с за­претов — хотели, понятно, как лучше.

С таким же фанатизмом власть за­нялась установкой счетчиков воды и тепла. Сами по себе они, безусловно, нужны и полезны каждой семье, живу­щей в добротном доме. Но у нас таких немного. Около 20 процентов жилья— это дома ветхие, с износом более 65 процентов, построенные до 1965 года. Но закон ко всему жилью подходит с одной меркой — обязал всюду устано­вить до 1 июля 2013 года общедомовые и квартирные счетчики. Примерная стоимость их около трех триллионов рублей, которые надо было выложить в сжатые сроки. Напомним, годовой объем всех коммунальных услуг 2 триллиона рублей. Заработная плата половины россиян не превышает 12 тысяч рублей в месяц. По доходам ли им такой личный вклад в повышение энергоэффективности страны!

Меня уверяют: эти затраты за не­сколько лет окупятся. Буду откровенен— не окупятся. Основные потери тепла и воды происходят вне квартиры, вне дома. Вот предельно простая и ясная схема. Сначала на изношенном обору­довании мы сожгли в 2 раза больше то­плива, чем нужно. Потом тепло пошло по старым ветхим трубам. Любой зна­ющий жизнь губернатор скажет вам, что половина его теряется на пути от генерации до дома. И в самом доме, да­же если он в приличном по нашим мер­кам состоянии, исчезает до 40 процен­тов поступившего тепла — через стены, крышу. И через форточки — в кварти­рах нет нормальной вентиляции, каче­ственной сантехнической аппаратуры.

Практически все наши дома вы­строены по проектам, предусматрива­ющим активное отопление. Теплоза­щита зданий при дешевых энергоре­сурсах была расточительством. Кстати, и в европейских странах считали — до энергетического кризиса в 70-х — так же. Но с тех пор требования к тепло­защите были ужесточены в 5 раз. У нас мало что изменилось. Все сосчитав, убеждаемся: из 10 сжиженных кубо­метров газа только 2, в лучшем случае 3, греют нас. Остальные — Вселенную. Но платим мы за все 10. И сколько бы ни экономил каждый из нас на себе и своих близких, монополисты — по­ставщики тепла, воды, электричества— при поддержке чиновников найдут способы заставить нас оплатить и 7—8 потерянных. Президент распорядился удерживать рост тарифов в пределах инфляции. Стали, не все, но все-таки стали, аккуратнее. И хитрее — в жи­ровках появилась новая строчка — общедомовые расходы. Найдутся еще более замысловатые схемы. Не зря же на сайте одного из министерств начали обсуждать предложение о выселении неплательщиков квартир.

 

—Когда-то оно было сформу­лировано более грубо и весомо — столица, читай, крупные горо­да — территория не для бедных. Потом родился более гуманный вариант идеи — построим для ветеранов социальные городки в Подмосковье. Теперь и закон «Об энергосбережении» воспринима­ется не только и не столько как принуждение к экономному хо­зяйствованию. Его скрытая цель— побудить многих горожан пере­езжать в «более дешевое жилье».

— В основе закона, уверен, идея пе­реложить ответственность за ЖКХ на местные органы, а все его расходы — на население. Отсюда и ограниченность закона, подмена приоритетов, его ка­рательный характер. Идея абсолютно безумная, на мой взгляд, но сценарии ее реализации рассматриваются.

 

— В чем ее безумие?

—Население не выдержит такой финансовой ноши. Прикинем. По уже утвержденной программе до 2030 года в развитие мощностей генерации пред­стоит вложить 600 миллиардов долла­ров. Еще 500 миллиардов потребуется на замену тепловых сетей. На все про все остается 15—16 лет. Если «вбить» эти расходы, около 35 триллионов ру­блей, в тарифы, они возрастут в 4 раза. Вспомним и обязанность жильцов пла­тить за капитальный ремонт домов.

 

—Но вы сами говорили и о бол­гарском предупреждении.

—Никто же не потребует: жизнь или кошелек. Я же сказал — рассма­триваются разные варианты. Мне ду­мается, что особо опасны попытки фи­нансового лобби проложить банкам дорогу в ЖКХ. Это же очень заманчи­во — капитально ремонтировать дома, сети на кредиты. Жильцам потом при­дется десятилетиями рассчитываться и за займ, и за проценты за него. По­ловина населения окажется в банков­ских сетях. И поскольку в сфере ЖКХ все непрозрачно, запутано, то остается только гадать, сколько «оборонсерви-сов» таится в «скромной» коммуналке.

 

—Где же взять деньги, Иван Дмитриевич?

—Для начала напомню о стабили­зационных фондах. Без современного эффективного энергокомплекса, без отлаженного, четко работающего жи­лищно-коммунального хозяйства ста­билизация в стране невозможна. Так что направить в эти сферы средства из «закромов» в интересах и всего насе­ления, и бизнеса, и самой власти. Нуж­но объединить федеральные, регио­нальные деньги, частные инвестиции, чтобы на этот раз и реформу отрасли, и программу повышения энергоэф­фективности действительно реализо­вать «по уму». Начинать надо с кор­ректировки, коренной корректировки, закона «Об энергосбережении».

Комитет сумел провести в него не­большие поправки. Приостановили за­прет на лампы накаливания. Отмени­ли санкции за неустановку счетчиков. Наверное, удастся «придержать» на­казания бюджетных и коммерческих организаций, не успевших в предусмо­тренный законом срок провести энер­гоаудиты зданий и подготовить на них энергопаспорта. Иначе придется штра­фовать 90 процентов организаций.

Закон в его сегодняшнем виде не решает острейшей проблемы России. Я сравнил наш документ с норматив­ными актами США, Германии, Вели­кобритании. В этих странах законы разрабатывались долго — по 10—15 лет. В них прописаны все направле­ния энергосбережения и повышения эффективности, задачи федеральных, региональных (штатов, земель) му­ниципальных властей. И по каждому направлению определены затраты, ис­точники финансирования. Без такого документа нам вряд ли удастся добить­ся серьезных изменений.

 

—Вы говорите о больших день­гах. Но, увы, первыми у них всег­да оказываются не самые чест­ные люди.

—Но когда-то же надо ломать этот порядок.