Как избежать коллапса спроса

Об этом размышляет вице-президент Торгово-промышленной палаты РФ Александр Рыбаков

 

Конечное потребление и потре­бительские рынки — движущая сила экономического прогресса в наиболее развитых государствах ми­ра. Пример современной России толь­ко подтверждает это универсальное правило. Увеличение потребительских расходов в 2010-2012 годах на 11-12 процентов (с учетом потребительской инфляции около семи) привело к росту реального потребления на четыре-пять процентов в год. Такая динамика обе­спечила минимум половину из 3,5-4 процентов тогдашнего прироста ВВП, что явилось впечатляющим результа­том после кризиса 2008-2009 годов.

Толчком к нему послужил дально­видный шаг Правительства во главе с Владимиром Путиным, когда оно во­преки сетованиям экономистов-либе­ралов о грозящей инфляции пошло на 30-процентную индексацию зарплат в бюджетном секторе, затем индекса­цию и валоризацию пенсий с их ро­стом на 40 процентов. Шаг не только оправдал себя, но и впоследствии был признан одной из лучших антикризис­ных мер. Ведь сегодня более половины национального ВВП — конечное потре­бление домашних хозяйств.

Именно поэтому многие эксперты категорически не согласны с утверж­дением руководства Центробанка Рос­сии о том, что сейчас спрос исчерпал себя как катализатор роста, а попытки его простимулировать приведут лишь к подпитке инфляции. Почему, поста­раюсь объяснить ниже.

 

В 2014 году начался обвал покупатель­ских возможностей граждан России. По данным «Ромир», впервые за семь лет снизилось реальное повседневное по­требление, причем сразу на семь-восемь процентов. Даже в кризисном 2009-м этот показатель вырос на 11 процентов. Декабрьский опрос ВЦИОМ подтвер­дил, что каждый второй россиянин стал жить в режиме постоянной экономии. Прогноз сокращения реального потре­бления на текущий год — от четырех до пяти пунктов. Это уже обернулось кри­зисом продаж на автомобильном рынке, что вынудило государство выделить десять миллиардов рублей на поддержку отрасли.

Однако пока повседневные расхо­ды еще остаются на довольно высо­ком уровне, хотя угрозы негативных тенденций нарастают. Посмотрим, что тому причиной.

 

Первое. Снижение уровня реаль­ных зарплат работников — на 8,3 про­цента к прошлому году. Они не ин­дексировались практически во всех отраслях, несмотря на инфляцию и девальвацию рубля. Зато с ноября 2014 года по февраль 2015 года на три миллиона увеличилось количество за­нятых в теневом секторе, на фоне чего реляции Федеральной службы по тру­ду и занятости об успешной легали­зации большого количества трудовых договоров вызывают скепсис. В целом реальные доходы населения уменьши­лись на 1,4 процента, и предотвратить их еще большее падение удалось толь­ко благодаря индексации пособий се­мьям с детьми, материнского капита­ла, пенсий и единовременных выплат.

В последнее время у правитель­ственных экономистов появился новый аргумент в пользу снижения реальных зарплат и пособий — данные июльского опроса ВЦИОМ, проведенного в 130 на­селенных пунктах 46 регионов страны. Социологи выяснили, что среднеста­тистическому россиянину на жизнь без излишеств хватает около 23 тысяч рублей в месяц, или по текущему кур­су нацвалюты — менее 350 долларов. Заметим, это крайне низкий показа­тель даже для неблагополучных стран Восточной Европы. Ведь за снижением доходов закономерно падает потреби­тельский спрос и розничный товаро­оборот (минус за январь-март — 6,7 про­цента) и страдает экономика в целом.

 

Второе. Падение реальных зарплат происходит в обстановке непростой ситуации на рынке труда. С начала года официальная безработица в Рос­сии выросла на 12 процентов, а число зарегистрированных безработных пре­высило один миллион человек. До кон­ца года к ним могут добавиться еще полмиллиона.

При этом Минтруд считает только тех, кто обратился в службу занятости за пособием. Тех, кто пытается найти вакансию самостоятельно, по выклад­кам Международной организации тру­да (МОТ), в три-четыре раза больше. Одни не верят, что на бирже предло­жат подходящее место, другие стесня­ются признаться, что попали под со­кращение. Да и пособие у нас просто грошовое. В Дании безработный полу­чает 1544 доллара, в Норвегии — 1502 доллара, в Голландии — 1413 долларов. В РФ — максимум 4900 рублей и мини­мум 850 рублей, которых хватит разве что на проезд до биржи труда.

 

 

Разумеется, государство принимает меры по сдерживанию безработицы. Одна из них — решение о выделении бюджетам субъектов РФ субсидий из федерального бюджета в размере более 21 миллиарда рублей под региональ­ные программы временной занятости, опережающего профобучения, пере­обучения и стажировки работников, находящихся под риском увольнения, и безработных, стимулирования заня­тости молодежи при реализации соцпроектов, социальной занятости инвалидов. Таких программ более 60. Но этого явно недостаточно.

 

Третье. Ситуацию отягчает неуклон­но увеличивающееся количество заня­тых неполную рабочую неделю или от­правленных в отпуска без содержания. По официальной статистике, уже почти 300 тысяч (эксперты называют цифру два миллиона) человек простаивают по инициативе администрации.

 

Четвертое. Снижение потребитель­ских запросов россиян прямо обуслав­ливается перекочевавшей из 90-х годов практикой уменьшения издержек за счет несвоевременной оплаты труда. Задолженность по зарплате на 1 июня достигла 3,3 миллиарда рублей, а в ию­ле подскочила еще на 205 миллионов (6,2 процента). Больше других постра­дали обрабатывающие производства и строительство, территориально — Но­восибирская, Мурманская, Иркутская области и Республика Коми. Ситуация была бы еще хуже, не вмешайся трудо­вая инспекция. Благодаря ее действи­ям почти полмиллиона работников по­лучили ранее задержанную зарплату в размере девяти миллиардов рублей.

Проблема невыплат вынуждает региональные и муниципальные вла­сти искать нестандартные ходы для разрешения конфликтных ситуаций. Так, депутаты Костромской областной думы   инициировали   законопроект о создании федерального агентства по выплате зарплат и специального гарантийного фонда для обеспечения выплат работникам в случаях непла­тежеспособности работодателей.

 

Пятое. Снижение потребительских возможностей характерно для разных категорий населения. В отношении молодежи этому способствует взятый Минобрнауки и Правительством курс на уменьшение финансирования об­разовательного сектора. В минувшем декабре решено сократить на десять процентов студенческий стипенди­альный фонд, потом Минобрнауки на столько же урезало расходы на ФЦП «Русский язык» на 2011-2015 годы и ФЦП развития образования и вдвое — на госпрограмму «Глобальное образо­вание», оплачивающую заграничную учебу студентов при условии их воз­вращения на работу в Россию.

Дестимулирующее влияние на по­требительский спрос оказывает и за­нижение зарплаты молодых специ­алистов. Переход России к массовому высшему образованию сопровождается снижением его качества. Появилось по­нятие «избыточный уровень образова­ния». Доля работников, подпадающих под эту категорию, выросла на 29 про­центов и расплачивается за свое рве­ние к учебе пониженной на 22 пункта зарплатой. Компании уже вырабатыва­ют стратегии индивидуального подхода при подборе персонала, прибегая к схе­ме «кто первый встал, того и деньги».

 

Что же надо делать?

На наш взгляд, на факторе спроса позитивно скажется упорядочение зарплат менеджерского состава, осо­бенно в госкомпаниях, где доходы «топов» в сотни раз превышают зара­ботки рядовых сотрудников. К слову, первые ориентируются на потребле­ние импортных товаров, а вторые — отечественных. Из рейтинга зарплат топ-менеджеров 400 ведущих компа­ний России по итогам 2014 года (ис­следование агентства «Эксперт») вид­но, что их доходы продолжают расти на десятки процентов в отличие от среднестатистических зарплат сотруд­ников. Причем во многих случаях не­взирая на падение доходов компаний.

Самый большой скачок даже в срав­нении с частными фирмами у «Россетей» — компании с госучастием — 222 процента при убытках 24,3 милли­арда рублей. Годовой доход топ-менеджеров Газпрома, ВТБ, Сбербанка и других хозяйствующих структур так­же с госучастием в 100-200 раз выше, чем у среднего персонала. Единствен­ный обратный пример продемонстри­ровала в прошлом году РЖД, где дохо­ды руководителей снизились на 23 про­цента, а средняя зарплата сотрудников поднялась более чем на сто процентов.

В платежных ведомостях иных су­ществующих на бюджетные деньги структур обнаруживаются мизерные выплаты авторам уникальных интел­лектуальных продуктов и баснослов­ные гонорары махинаторам, оседлав­шим модную тему инновационной экономики. Один из них — депутат Гос­думы Илья Пономарев, подрядивший­ся читать лекции по договору с фон­дом «Сколково», согласно тарифу, 3 тысячи долларов за минуту. Больше вознаграждения экс-президентов США и нобелевских лауреатов!

Депутатам Госдумы следует еще раз вернуться к недавним поправкам в ФЗ о госдолжностях. Согласно им, глава региона, отработав один срок, получит «золотой парашют» в размере полугодо­вого денежного вознаграждения, а так­же медобслуживание для себя и членов семьи, страховку на случай смерти или увечий, ежегодную компенсацию за­трат на отдых, а также право на «безот­лагательный прием» любым областным чиновником. Еще шире список льгот для губернаторов-двусрочников: «пара­шют» в двойном размере, пожизненная личная охрана и обеспечение в случае необходимости жильем.

Нововведением уже воспользова­лись законоделы некоторых регионов. Воронежская облдума приняла закон №207, изменяющий ранее действовав­шие законы о госдолжностях и о пенси­ях за выслугу лет лицам, замещающим должности госслужбы. Реформа резко расширила базу расчета региональных доплат к пенсиям, включив в нее два десятка новых выплат. Среди них — за работу с шифрами, проведение право­вой экспертизы нормативных актов и их визирование, ученую степень, а также премии за выполнение «особо важных и сложных поручений». В ряде случаев пенсии областных чиновников вырастут в разы, вплоть до 500 ты­сяч рублей в месяц, и это потенциально затрагивает практически всех регио­нальных руководителей.

Понятное дело, общество не соглас­но со столь масштабным ростом вы­плат чиновникам в период снижения жизненного уровня населения. Выра­жая его волю, один из депутатов Во­ронежской облдумы обратился к генпрокурору РФ с просьбой проверить законность закона №207.

 

Испытанный рецепт избавления от без­работицы и повышения доходов населе­ния — развитие малого и среднего бизне­са. Это не только один из магистральных путей структурных изменений в эконо­мике, но и сегмент с важной социальной функцией. На апрельском заседании Гос­совета по вопросам МСБ Владимир Пу­тин отметил, что его вклад в ВВП может превышать 50 процентов (ныне около 20). Но желающих заниматься им все меньше, поскольку риски и преграды пе­ревешивают стимулы и возможности. Не случайно притчу о двух способах накор­мить голодного переиначили на новый лад: пришел на берег чиновник, забрал рыбу и переломал все удочки… И что мы имеем теперь? Отток работников и уход МСБ в тень.

Затухание потребительского спроса тесно связано с нарастанием социально­го расслоения населения и увеличением числа граждан, живущих за чертой бед­ности. В первом квартале до 22,9 милли­она выросло число россиян с доходами ниже величины прожиточного миниму­ма (ПМ). Его уровень, 8234 рубля, несо­вместим с физиологическим выжива­нием и с учетом шоковой девальвации должен превышать 20 тысяч рублей. Получается, что реально в состоянии нищеты находится около половины на­селения, а за ее порогом — 15,9 процен­та. Это наихудший показатель в соци­альной сфере за последние четыре года.

 

Россияне стали экономить на всем, прежде всего на еде и одежде. Росстат зафиксировал снижение на 6-11 про­центов продаж ценных продуктов пи­тания — мяса животных, птицы, рыбы и морепродуктов, сливочного масла, яиц. Меньше покупают овощей, фрук­тов, муки, крупы, макаронных изделий, молока, соли, сахара и даже хлеба.

Основные пути для сокращения неравенства хорошо известны, много­кратно апробированы в других стра­нах и просчитаны специалистами для российских условий. Это введение прогрессивной шкалы налогообло­жения, применяемой в большинстве стран мира, а также налогов на бо­гатство и роскошь, мероприятия по формированию эффективного рынка труда, снижению неравенства дохо­дов за счет социальных трансфертов и повышения минимальных гарантий в сфере социального обеспечения.

Ученые Института социально-эко­номических проблем народонаселения РАН подсчитали, что только введение прогрессивной шкалы на совокупные доходы со ставками налогов в евро­пейских пределах позволит увеличить пенсии в четыре раза, минимальную заработную плату — в 3,5, зарплату бюджетникам — в 2,5-3 раза. Меха­низм перераспределения является к тому же безинфляционным.

 

 

Еще одна немаловажная деталь. В пре­дыдущие годы внимание общества и СМИ было сосредоточено на верхней части среднего класса, что составляет семь процентов населения. Точнее, на очень небольшой, но очень шумной его подгруппе — это «креативный класс», предпочитающий потреблять импорт­ные товары. Но в нынешней обста­новке имеет смысл сосредоточиться на нижней части среднего класса (1/4 населения) и группе «ниже среднего» (1/3). Вместе на их долю приходится 58 процентов населения страны, 60 — со­вокупных доходов и 64 процента со­вокупных потребительских расходов. У них есть хороший потенциал для сба­лансированного и весьма здорового ро­ста реального потребления, и в первую очередь отечественной продукции. Это весомый фактор для возобновления общего экономического роста.

 

Рост потребительской активности на­селения нельзя обеспечить без приня­тия безотлагательных мер со стороны Правительства и ЦБ РФ по предот­вращению надвигающегося коллапса на рынке потребительских займов. Он в течение последнего десятилетия прогрессировал чересчур быстрыми темпами за счет качества. Отношение объема задолженности по потреби­тельским кредитам к совокупным рас­ходам россиян выросло с 17 процентов в 2010 году до 31,4 в прошлом. Нам еще далеко до США и Западной Европы, где этот показатель приближается к 100 процентам, но и структура займов там имеет иной характер. В развитых странах более половины задолженно­сти приходится на долю ипотеки, взятой под два-четыре процента годовых и около трети — на столь же дешевые автокредиты. А у россиян — на долю потребительских кредитов по ставкам от 24 до 60 процентов годовых и выше в основном на покупку бытовой техни­ки, товаров длительного пользования и «повседневные нужды».

Сложившаяся структура розничных займов в условиях падения уровня жизни населения неизбежно провоци­рует кризис неплатежей в банковской системе. Сегодня в среднем на одного работающего гражданина РФ прихо­дится уже 150 тысяч рублей задолжен­ности. Непогашенные кредиты есть у 40 миллионов россиян, а у каждого пятого из них — более трех кредитов одновременно. В банковской сфере на­растают «плохие долги», объем которых сейчас превышает 950 миллиардов ру­блей. Как сообщает Объединенное кре­дитное бюро, за год число безнадеж­ных должников выросло по стране на один миллион человек. Иного ожидать трудно, если учесть, что зарплата у 3/4 россиян менее 32 тысяч рублей, а на обслуживание займов люди тратят бо­лее 35 процентов семейного бюджета. Для сравнения: в «перекредитованных» США этот показатель не превышает 10, а в Германии — 3,5 процента.

Приняв во внимание все проблем­ные моменты, власти вместе с бизне­сом и экспертным сообществом долж­ны выработать системные меры по предотвращению коллапса потреби­тельского рынка, а вместе с ним и даль­нейшей деградации экономики.