Депозиты в банках растут, а доходы падают

Сбережения российских граждан за 11 месяцев 2017 года, согласно данным Росстата, составили 29,5 триллиона рублей, увеличившись за год на 13,9 процента. При этом основную часть денег — 19,6 триллиона — россияне предпочитают хранить на банковских депозитах, но не пренебрегают ценными бумагами и наличными, на которые приходится примерно по 5 триллионов рублей.

Жемчуг всё крупнее, а щи — жиже

На первый взгляд информация, бесспорно, позитивная: так называемая сберегательная модель поведения может свидетельствовать об отложенном спросе — одном из признаков стабильного зажиточного общества, когда люди, удовлетворив свои повседневные базовые потребности в еде, одежде, образовании и медицинском обслуживании, начали задумываться о том, чтобы купить недешёвые товары длительного пользования — автомобили, квартиры, дорогую мебель и так далее.

Однако сделать такой вывод мешают некоторые обстоятельства. Почти 30 триллионов рублей сбережений — это 200 тысяч рублей на среднестатистического гражданина. Подчеркнём, сбережений, а не доходов. По данным того же Госкомстата, в стране насчитывается 40 миллионов бедных, в том числе около 20 миллионов — ниже черты бедности. Иными словами, их доходы составляют не больше 100 тысяч рублей в год. Какие сбережения могут сделать эти наши сограждане?

Впрочем, есть и другие данные, которые объясняют это противоречие между громадными суммами на банковских депозитах и не менее громадным числом граждан, которые о таких формах приумножения капиталов могут знать разве что по рекламе «накопил — домик в деревне купил». В 2016 году число россиян, чьё состояние превышает миллион долларов, как сообщило агентство РИА «Новости», увеличилось на 19,7 процента, до 182 тысяч человек, превысив, кстати, число миллионеров в Саудовской Аравии. Данных за 2017 год пока нет, но судя по тому, что в первом квартале 2017 года совокупный объём денежных доходов наиболее обеспеченной группы населения России (5 процентов) вырос по сравнению с аналогичным периодом 2016 года до 45,7 процента, росту популяции миллионеров в России ничего не грозит.

Ещё лучше дела у миллиардеров. По оценке «Форбс» 2017 года, их полку прибыло на 19 человек, а совокупное состояние 200 богатейших людей России выросло на 100 миллиардов, до 450 миллиардов долларов. С 350 миллионов до 500 миллионов долларов вырос и минимальный размер состояния, который служит критерием для того, чтобы быть включенным в список 200 богатейших россиян.

Итак, российские нувориши увеличили свои доходы на 100 миллиардов долларов, или примерно 6 триллионов рублей. Вряд ли стоит считать случайным, что эта цифра, если вычесть из неё налоги и транзакционные издержки, а также доходы, полученные за рубежом, может совпасть с росстатовскими данными, по которым средние сбережения россиян увеличились примерно на пять триллионов рублей. Это свидетельствует только о том, что расслоение общества — острейшая проблема, о которой не один раз с тревогой говорил Владимир Путин, Президент РФ, — по- прежнему нарастает в соответствии с известной формулой: «кому щи жидки, а кому жемчуг мелок».

Бумажки вместо товаров

Но есть и другое, не менее неприятное следствие такого резкого скачка сбережений, независимо от того, кто стал выгодоприобретателем. В идеале рост доходов в сбалансированной и динамичной экономике должен не очень отличаться от того, насколько увеличилось производство товаров и услуг. В прошлом году валовой внутренний продукт (ВВП) вырос, по разным данным, на 1,5-1,7 процента. При этом материальная основа ВВП — промышленное производство — в годовом выражении в ноябре 2017 года упало на 3,6 процента, в том числе наиболее высокотехнологичные обрабатывающие отрасли — на 4,7 процента, производство газа и электричества — на 6,7 процента. Реальные доходы населения соответственно упали на 1,3 процента за 10 месяцев 2017 года по сравнению с 2016 годом, а в целом к декабрю, по оценкам экспертов, этот показатель может уменьшиться на 2,2-2,5 процента. Так с каких доходов сбережения выросли аж на 13,9 процента? Ответ нужно искать, к примеру, в динамике валютных торгов, объём которых по году увеличился, по предварительным расчётам, на 12-15 процентов, принося биржевым игрокам спекулятивную прибыль, не обеспеченную товаром. Часть таких доходов выводят за рубеж, но немало вкладывают и в депозиты, ставки по которым опережают официальный уровень инфляции. В итоге раздувается громадный финансовый пузырь, который давит на потребительский рынок, — классическая ситуация предынфляционного состояния, ведь если на рынок в случае, к примеру, банковского кризиса хлынет поток в 30 триллионов, то уровень инфляции вернётся к показателям середины 1990-х. Нечто подобное, кстати, случилось в США в 2008 году, правда, в несколько более сложной форме, связанной с двойными закладными и пузырями жилищного строительства. У нас ситуация полегче, но она может обостриться, если банки не начнут вкладывать привлечённые средства населения в реальный сектор экономики. Пока же ни регулятор, ни экономические власти не могут решить эту проблему: банкам по-прежнему интереснее кредитовать краткосрочные торговые и спекулятивные операции. В итоге потребительский спрос, судя по данным федеральных ретейлеров, упал на 8-10 процентов, люди стали покупать меньше товаров и продуктов, отдавая предпочтение дешёвому низкокачественному ассортименту.

Так что формула «чем больше сбережений — тем лучше живут граждане» в данной ситуации не совсем справедлива. Да, количество денег, именуемых по формальным признакам сбережениями, существенно увеличилось. Но это не означает, что уровень жизни абсолютного большинства наших сограждан вырос, а экономика материального производства наконец вышла на траекторию устойчивого и сбалансированного развития.