Пригвождённые к условно зелёному

До каких пор мир будет зависеть от печатного станка Федеральной резервной системы США?

Обрушение российской валюты под занавес минувшего года, огромный рост выраженных в рублях банковских долларовых обязательств, включая валютную ипотеку, и чуть ли не ежедневные перепады мировых цен на нефть обострили внимание к роли бывшего «зелёного», а ныне окрашенного в пастельные цвета осени дензнака в российской, да и во всей мировой экономике. Вновь стал звучать вопрос: доколе, мол, Соединённые Штаты, сами погрязшие в долгах, будут определять судьбы мировых финансов?

Всё та же тихая гавань?

На самом деле в последние месяцы отмечен рост доллара по отношению практически ко всем основным мировым валютам, в том числе к евро. Это означает только одно: несмотря на робкие попытки западного мира выйти из многолетнего кризиса, состояние экономик ведущих держав в целом продолжает оставаться настолько неустойчивым, что инвесторы по-прежнему обращаются к «зелёной» валюте как своего рода тихой гавани, которая, по их мнению, как и прежде, сохранит их кровные.

К примеру, сохраняется большой и стабильный спрос на знаменитые американские казначейские облигации. Причина проста: и правительства, и крупные корпорации, и рядовые граждане по всему миру продолжают верить в то, что экономика США, по крайней мере в ближайшем будущем, сохранит свои лидирующие позиции, а значит, возврат вложенных в ценные бумаги средств пусть с небольшими, но всё же процентами гарантируется всей мощью американского государства.

Но вот вопрос: а какова реально сейчас эта мощь?

Берём по инерции

Здесь мы подходим, пожалуй, едва ли не к самому важному моменту. Эта мощь, а вместе с тем и главная причина доверия к доллару давно уже кроется вовсе не в высоком уровне собственно финансового превосходства США. Так это было, скажем, 70 с лишним лет назад, когда в преддверии окончания Второй мировой войны в американском городе Бреттон-Вудсе на международной конференции были заложены основы всей послевоенной валютно-финансовой системы. Такими основами стали доллар США и подкреплявшее его золото, поскольку превосходство американской экономики, поддерживавшейся раздувшимся за годы войны золотым запасом — особенно на фоне тяжелейших потерь всех без исключения остальных ведущих держав, на тот момент было очевидным.

Однако шли годы, количество бумажных долларов для обслуживания растущего товарооборота стало многократно превышать американский золотой запас, а глобальное противостояние с Советским Союзом и блоком социалистических стран, вылившееся в тяжелейшее в истории США военно-политическое поражение во Вьетнаме, вообще порастрясло эти резервы. В результате кризисов декабря 1971 и февраля 1973 года какой-либо обмен бумажных долларов на золото был прекращён, и «зелёный» стали принимать, что называется, по факту, признавая сохранявшееся общеэкономическое превосходство, а также военное лидерство США в несоциалистическом мире.

Так с тех пор и принимают. Что же, получается, сегодня мы берём «зелёный» по инерции?

Когда простой продукт имеет…

Инерция, очевидно, присутствует, но, скорее, как психологический фактор, присущий вообще любому экономическому явлению. В нашем же случае ведущие позиции доллара всё-таки обеспечивают до сих пор остающееся за США (несмотря на стремительно сокращающийся разрыв с находящимся на втором месте Китаем) мировое экономическое лидерство плюс двадцать авианосных группировок, бороздящих моря и океаны и тем самым поддерживающих свою бумажную валюту. Однако есть ещё один очень серьёзный объективный фактор, поддерживающий авторитет «зелёного», — сохраняющееся превосходство США в области высоких технологий.

Так, если в производстве готовой продукции практически во всех «классических» отраслях первое место уже устойчиво занимает Китай, потеснивший США, то последние по-прежнему удерживают место мирового лидера в инновационных разработках и масштабах их внедрения в экономику. Во многом это обеспечивается за счёт исключительно эффективного финансирования инновационной деятельности, осуществляемого из разных источников — как за счёт государственных расходов (на федеральном уровне и на уровне отдельных штатов), достигающих 50 процентов общих среднегодовых объёмов финансирования, так и за счёт частных средств. Те предприниматели и корпорации, что способствуют научным исследованиям, разработке и внедрению по-настоящему прорывных технологий, пользуются развитой системой всевозможных налоговых льгот и прочих преференций, и здесь Соединённым Штатам по-прежнему нет конкурентов.

В результате, по данным президента Российской академии наук академика Владимира Фортова, в настоящее время доля инновационных продуктов в промышленном производстве США доходит до 70-80 процентов. Для сравнения: в нашем производстве такая доля составляет менее одного процента.

Так что не надо забывать классику. Ещё пушкинский Евгений Онегин, как известно, «умел судить о том, как государство богатеет, и чем живёт, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет». В нашем случае под простым продуктом следует понимать не любую готовую продукцию, а такую, которая сама определяет всё остальное экономическое развитие. И пока доллар поддерживается такой продукцией, «не нужно золота ему».

А если всё-таки заменить?

Если сегодня объективно заменить доллар в общемировом масштабе не может пока даже китайский юань, то, пожалуй, целесообразно активнее вытеснять «зелёный» в системе двусторонних отношений? Как говорится, количеством постепенно достичь какого-то нового качества? Звучит красиво, но в современных условиях вряд ли выполнимо.

К примеру, решают Россия и какая-либо страна (вот хотя бы тот же Египет) использовать во взаимной торговле российские руб­ли. Но что дальше? Во-первых, сам Египет может использовать эти рубли лишь в торговле опять-таки с одной Россией (в крайнем случае, с каким-либо третьим государством, которое ещё должно согласиться их принять). Но даже в этом случае, и это во-вторых, перед тем как указанные руб­ли принять, их надо приравнять к какому-то общепринятому измерителю. Тем более, если речь идёт об остальных третьих странах или международных организациях, куда поступает информация о состоянии российско-египетского товарооборота. Условно говоря: вот, наторговали мы на столько-то миллиардов рублей — а сколько это будет в понятных всем величинах?

Значит, опять возвращаемся к вопросу: а что же выступает в роли такого измерителя? Неужели вернёмся на много веков в прошлое, когда, по классическому примеру в «Капитале» Карла Маркса, куски холста приравнивались к сюртуку? Или опять предложим чистое золото, этакий аналог знаменитого французского дореволюционного луидора? Луидор XXI века! Но мы видели, что золота для обслуживания возраставшего товарооборота и платежей по расходам не хватало уже к началу 70-х годов минувшего столетия, а с тех пор-то объёмы мирового товарооборота и особенно других платежей (включая электронные) выросли в десятки, если не в сотни раз.

Или вот ещё пример. На недавнем совещании по мерам поддержки российской экономики президент Владимир Путин привёл чрезвычайно важные данные по объёму средств Фонда национального благосостояния. На 1 января 2015 года он составил 4 триллиона 388 миллиардов руб­лей. А сколько же это будет… в чём? Особенно с учётом более чем двукратного обесценения руб­ля, случившегося как раз накануне Нового года.

Выходит, опять без понятного всем измерителя не обойтись. И таких примеров можно привести сотни. Поэтому на сегодняшнем этапе технологического развития мировая экономика будет продолжать находиться под сенью «зелёного». А завтра — посмотрим.

мнения

член Комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам:

- Очевидно, доверие к рублю было подорвано, вследствие чего началась настоящая паника. Скупая иностранные деньги, люди просто пытались уйти в более устойчивую валюту. Поскольку более 50 процентов мировых расчётов осуществляется в долларе, то предпочтение естественным образом отдаётся ему. Напомню, что доллар укрепляется по отношению к евро и другим валютам. Кроме того, у нас сформировалось общество потребителей, которое не может обойтись без импортных товаров. Речь идёт о сотовых телефонах, бытовой технике, автомобилях и многом другом. В это же время наше производство загибается и ликвидируется. То есть многие из нас стали участниками укрепления ­американской валюты по отношению к ­собственной. Неудивительно, что рубль просто перестал быть средством накопления и граждане стали обращаться к доллару. Правда, его ­предпочитают оставлять в кармане, потому что депозиты сейчас выгоднее держать в рублях. Но, так или иначе, всё это — большой удар по нашей экономике.

Антон Ищенко

член Комитета Государственной Думы по бюджету и налогам:

- Нельзя говорить, что доллар стал очень популярен у россиян совсем недавно. На протяжении всей новейшей истории валюта, которая эмитируется на территории США, была достаточно востребована. В том числе как средство инвестирования и сбережения своих накоплений. Так получилось, что рубль очень нестабильно проявил себя в 2014 году, и граждане из-за нелогичной политики Банка России и спекулянтов были вынуждены искать защиты своих денег путём приобретения иностранной валюты. Однако мы покупаем не только доллар. В ходу и евро, и британский фунт, и швейцарский франк. А в последнее время стала популярна японская иена. Поэтому нельзя однозначно утверждать, что доллар — самая перспективная валюта. На ближайшие несколько месяцев, наверное, у доллара действительно хорошее будущее, но если рассмотреть период в несколько лет, то, пожалуй, я бы отдал предпочтение иене и фунту стерлингов. Это независимые валюты, имеющие возможность противопоставить свой потенциал экономике без привязки к политическим событиям, которые раскачивает Америка.