Страсти и скандалы вокруг Единого государственного экзамена сродни вешним водам: в одном году они грозней и заметней, в другом — тише и спокойней, но избавиться от них окончательно удастся только избавившись от первопричины.
Но поскольку разливы рек — это природная данность, с которой не поспоришь, бороться с ней принято с помощью всевозможных инженерных ухищрений. Что же касается ЕГЭ, то при всей его уже ясной несостоятельности радетели, сторонники и защитники этого безжалостного эксперимента над сотнями тысяч выпускников упрямо придумывают ему оправдания и… опять же прибегают к расточительным техническим уловкам.
Главные тезисы защитников «егэйщины» в общем и целом сводятся к тому, что всеобщий переход на тестирование избавит от коррупции в школах и откроет пути к столичному образованию для детей из глухой или полуглухой провинции. Начну со второго и с первых слов признаю, что всевозможных надолбов и барьеров на этом пути и впрямь предостаточно. Но в тестировании ли гарантированная панацея на все случаи житейской практики? Ни Ломоносов (родом из деревни Мишанинской Архангелогородской губернии), ни Королев (сын житомирского учителя), ни Прянишников (появился на свет в Кяхте, на самой монгольской границе), ни Туполев (место рождения — деревня Пустомазово Тверской губернии), ни многие другие провинциалы по рождению, пробившиеся «сквозь тернии к звездам», ЕГЭ не сдавали.
Теперь о другом «весомом» доводе, сводящемся к тому, что «егэйным» отличникам ехать на вступительные экзамены не нужно, и небогатые родители могут с облегчением вздохнуть по этому немаловажному поводу. С виду это похоже на правду, но, правда сия отнюдь не всеобщая, а частичная. Если государство находит целесообразность в выделении средств для снижения цен на авиабилеты, чтобы жители Дальнего Востока, Крайнего Севера и бескрайней Сибири смогли полюбоваться Москвой, Санкт-Петербургом, погреться на крымских пляжах, то что мешает подумать о системе льгот для абитуриентов и студентов хотя бы в тех случаях, когда избранной профессии нигде, кроме столиц и мегаполисов, не получить?!
Сдается мне, что куда важнее проблема сугубо психологическая. На Соловецких островах я слышал, что многие выпускники, поступившие в московские или питерские вузы, возвращаются, не доучившись даже до второго-третьего курсов, поскольку просто не в состоянии акклиматизироваться к ритмам и прочим условиям столичной жизни. Спасение же от этого неизбежного синдрома привычки к жизни в замкнутом или ограниченном пространстве не в единой болванке для проверки знаний, а в обеспечении возможностями доступной психологической помощи. Деньги на это и многое другое можно запросто сэкономить за счет все растущих и становящихся безумно расточительными трат на проведение того же ЕГЭ.
Кто не помнит эпизод из снятой полвека назад «Операции «Ы», в которой хитроумие лентяя-студента, пытающегося получить подсказку по радио, не спасло его от провала, так как ушлый профессор включил скрытую в портфеле установку для радиопомех. Теперь абсолютно серьезно идут разговоры, что в школах избранным для сдачи ЕГЭ — на бюрократическом языке они именуются ППЭ — вдобавок к банальным уже видеокамерам и металлоискателям оборудуются собственные глушилки на случай, если соискатель аттестата вместо отобранного при входе мобильника пустит в ход другой сотовик. Вслух об этом не говорят, от комментариев отказываются, поскольку с чрезмерно разговорчивыми учителями в наших школах ныне не слишком церемонятся, напоминая, что их в любой момент можно заменить гастарбайтерами из стран СНГ.
На условиях анонимности удалось узнать и о том, что вообще ни в какие ворота не лезет: документ под названием «Организация проведения Единого государственного экзамена в пункте проведения экзамена» требует, чтобы при необходимости посещения туалета нуждающегося в этом школьника или школьницу в «место уединения» сопровождал дежурный по этажу. Причина понятна, а вдруг ребенок в момент совершения физиологического таинства все же рискнет выйти на связь. На этот случай уже не документально, а устно от сопровождающих требуют, чтобы они наблюдали за подопечными даже в кабинках и не дозволяли закрывать дверцы.
При изучении этого документа я никак не мог избавиться от ощущения «дежа-вю». Так оно и оказалось. Вот что писал в 1838 году основатель русской синологии Никита Бичурин, изучивший многовековые экзаменационные порядки Поднебесной империи: «Ученики допускаются на испытание с строгим соблюдением правил предосторожности… Если откроется, что ученик или студент, идущие на испытание, скрытно имеют при себе исписанную бумагу, или золото и серебро, или ложно показали. имя, таковые предаются суду. Если после раздачи экзаминальных (белых) тетрадей будут без причины переходить с места на место, или, сев на место, будут смотреть в разные стороны, таковых выводят вон; передачу же во время испытания подвергают исследованию. Студент, пересевший на другое место, переменивший беловую тетрадь или потерявший бумагу, исключается… ученик же наказывается. Для одеяния, в каком быть на испытании, также есть положение. Шапочка валяная, однорядная, кафтан, курма и платье исподнее бесподкладные, чулки валяные однорядные, башмаки с тонкими подошвами. (Все сии предосторожности берутся для того, чтобы не приносили с собой готовых сочинений.)»…
Итак, вроде бы все предусмотрели, но обратимся к цитате из труда современного исследователя того же китайского опыта: «Тем не менее, коррупция приобретала такие масштабы, что уже в середине XVII в. прошли судебные процессы по этому поводу, а уж мелкие мошенничества (сдача экзаменов вместо другого… взяточничество и пр.) неоднократно описаны… Психологическая нагрузка экзаменующихся была столь велика, что у некоторых сдавали нервы, недаром одно из исследований по этой проблематике названо «Экзаменационный ад»… Авторы китайских романов и повестей XVII-XIX вв. сетуют на то, что экзаменационная система отбрасывает «личностей выдающихся и героических» и закрепляет положение ординарных начетчиков (замечание, которое можно распространить и на экзаменационные испытания других эпох и других стран)»!
Красочную иллюстрацию к состоянию в этой области уже не китайских, а отечественных нравов привел в своих мемуарах прославленный теоретик кораблестроения, академик АН СССР Алексей Крылов, которому в 1908 году пришлось объясняться перед депутатами III Государственной Думы по поводу обнародованных прессой данных о технических характеристиках военных кораблей, на проектирование которых был объявлен международный конкурс.
По его мнению, никакого секрета в этой информации не было, так как ее мог получить любой участник конкурса, но, аргументируя свои выводы, он прошелся и по делам экзаменационным: «Я сослался на то, что присылаемые в запечатанных пакетах темы экзаменационных работ для гимназий выкрадываются, печати подделываются, и этими темами гимназии торгуют, предлагая их другим гимназиям. Это делается самым разнообразным образом — через гувернантку директора, через горничную инспектора и т.д. Обращаясь к Звегинцеву (депутат III и IV Госдум. — О.Д.), я сказал: «Александр Иванович, мы с вами были вместе в Морском училище. Ваш выпуск в складчину подкупил «рыжего спасителя» Зуева, чтобы получить экзаменационные задачи по мореходной астрономии. Задачи эти печатались в литографии Морского училища под надзором инспектора классов, бумага выдавалась счетом, по отпечатании камень мылся в присутствии инспектора и т.д. Однако стоило только инспектору на минуту выйти, как Зуев, спустив штаны, сел на литографский камень и получил оттиск задач по астрономии. Вы лично, Александр Иванович, по выбору всего выпуска списали на общее благо этот оттиск.» Сквозь гомерический хохот всего зала послышался робкий ответ Звегинцева: «Был грех»…»
Судя по тому, что ученый, труды которого по сию пору изучают во всем мире, привел анекдотический случай перед весьма почтенным обществом, сам он ничего особо порочащего в нем не видел. Да и поведал он о чужих грехах молодости, очевидно, потому, что прекрасно видел абсурдность ситуации, когда все секрет, но ничто не тайна. Понятно же, что опытный педагог раскусит обман в ходе экзаменационной беседы, а не при безликой проверке заполненных бланков для тестирования. Хотя… в «егэйные» экзаменационные фантики играть, конечно же, проще.
Олег Дзюба