Сенатор рассказала о том, какие проблемы людей невозможно решить

Решить вопрос с жильем, найти управу на муниципальные власти или протянуть электричество в село — с какими только вопросами не обращаются к властям простые люди. В приемной Государственной Думы и Совета Федерации на Моховой улице 26 октября председатель Комитета палаты регионов по социальной политике Инна Святенко принимала граждан. Побывали там и корреспонденты «Парламентской газеты».

Что скрывают лавочки

Просители в приемную приходят самые разные. И проблемы у них, хотя в основе каждой — сугубо личная маленькая драма, тоже разные: от глобальных до локальных, масштабов одной-единственной квартиры или улицы. Так, один из визитеров попросил Ирину Святенко… помочь поставить уличные фонари. Да не где-нибудь в Москве, а в селе Банищи Курской области. И хоть этот вопрос находится в компетенции местных властей, сама Святенко призналась: с такими просьбами ей приходится сталкиваться часто.

«С одной стороны, я думаю, играет роль наш российский менталитет: чем выше стоит адресат, тем выше шансы, что работа будет сделана, — объяснила сенатор. — С другой, конечно, проблему формального общения с людьми на местах тоже отрицать невозможно. Действительно, случается, что человек с каким-то мелким вопросом обошел уже всех, постучался во все возможные двери — а ему отовсюду сыплются отписки. Причем как под копирку сделанные. А иногда и в самом деле под копирку — по одним и тем же шаблонам, с одними и теми же фразами и оборотами».

Впрочем, нередко бывает и так, что из какой-нибудь мелочи рождаются решения, влияющие на жизнь как минимум целых районов. Или эта мелочь на самом деле тянет за собой целый пучок серьезных проблем, которые, если их не решить сразу же, с течением времени будут только разрастаться и разрастаться.

«У нас есть одна очень активная женщина по имени Татьяна Александровна, — с улыбкой припомнила Святенко. — Я о ней слышала, еще когда работала депутатом Мосгордумы — больше двадцати лет назад. Она постоянно обращается со всякими, казалось бы, мелочами. Из недавнего, например — возле дома, где Татьяна Александровна живет, провели шикарное, на мой взгляд, благоустройство, построили новенькую детскую площадку. А она говорит — слишком мало лавочек! И ведь действительно, вышли мы на место и увидели, что этой самой детской площадкой, красивой, удобной, функциональной, в которую было вложено несколько миллионов бюджетных рублей, никто не пользуется. Она стоит пустая. Почему? А потому что на самом деле не хватает лавочек. И мамы с бабушками ведут своих детей в соседний двор, где площадка хоть и старенькая, но зато можно посидеть и отдохнуть, пока ребенок резвится».

А вообще, призналась сенатор, ее такие просьбы даже радуют. Если человека волнуют лавочки — значит, всем остальным он доволен, значит, нет в его жизни более серьезных проблем.

Фабрика для особенных детей

Но, конечно, не лавочками едиными. Иногда к депутатам и сенаторам приходят с такими проблемами и такими историями, что за душу берет.

Вот, например, Зульфира Шафикова. У ее дочери — аутизм. Сама Зульфира винит во всем радиацию: в молодости она жила на Урале, там, где в сентябре 1957 года пролег радиоактивный след от взрыва на химическом комбинате «Маяк». По степени тяжести та авария, если следовать современной международной классификации, относится к шестому уровню из семи возможных, уступая лишь случившимся многим позже Чернобылю и «Фукусиме-1».

Несмотря на советы врачей сдать дочь в интернат и не мучаться, Шафикова не отчаялась. И постепенно, методом проб и ошибок разработала для нее свою собственную учебную программу. С шести лет она приучала дочку к шитью: специально выструганными деревянными иголками учила правильно протыкать поролон, потом перешла к тканям. Вместе с ней же поступила в колледж — причем для этого пришлось дойти до самого министра образования Республики Башкортостан, где семья Шафиковых в то время проживала, и убедить его, что всю ответственность за результат эксперимента Зульфира берет на себя. Результат — сейчас ее дочка владеет сразу двумя специальностями, которые ранее для аутистов считались почти недоступными: помимо швейного, она успешно освоила еще и поварское дело. Теперь у ее матери есть идея — на основе своего опыта открыть собственную инклюзивную мастерскую или мини-фабрику, где другие дети с особенностями развития могли бы осваивать рабочие специальности. Помочь в этом она и попросила Инну Святенко.

Сенатор пообещала посодействовать: презентовать методику в Министерстве труда, а кроме того, свести саму Зульфиру Шафикову с главным внештатным детским реабилитологом Москвы, доктором медицинских наук Татьяной Батышевой.

Депутаты помогут найти работу и оформить гараж

Психологическая закалка

Так, впрочем, происходит не всегда. Порой и парламентариям приходится сталкиваться с проблемами, для которых нет решений.

«В основном это проблемы, касающиеся жилья, — конкретизировала Инна Святенко. — И это порой бывает очень, просто по-человечески обидно. У меня, например, была семья, которой, чтобы подать заявление на улучшение жилищных условий, не хватало десяти сантиметров метража — то есть квартира у них была ровно на десять сантиметров больше, чем нужно по нормативам. И в эти десять сантиметров все и уперлось. И я была бы рада им помочь, и любой из моих коллег был бы рад, но мы понимаем, что так нельзя. Потому что существуют правила. Сегодня мы их немного нарушим, завтра еще немного — и в итоге вся система погрузится в хаос. И те люди, которые уже стоят в очереди на жилье, либо будут стоять в ней десятилетиями, либо вообще его никогда не получат».

Ну и, конечно, никуда не деться от необходимости каждую историю пропускать через себя — вникать, сочувствовать. Это, призналась сенатор, тяжело, но иначе общение с людьми превратится в сухой обмен шаблонными письмами. Саму Святенко спасает психологическая и политическая закалка — в свое время ей пришлось тесно работать с жертвами терактов в Москве в 1999 году и «Норд-Оста».

«Так случилось, что оба этих инцидента произошли на моих территориях — на улице Гурьянова и на Дубровке, — рассказала она. — В 1999-м я работала при экспертном совете московского отделения партии «Единство», в 2002-м, когда случился «Норд-Ост», возглавляла комиссию Мосгордумы по обороне. На улице Мельникова, рядом с местом теракта, был развернут временный центр для родственников тех, кто оказался в заложниках. Люди буквально жили там на протяжении всех трех суток. Мучительно ждали какого-то развития событий, какого-то решения. Я видела всех этих людей, общалась с ними».

За эти трое суток вскрылось множество недостатков существовавшей тогда системы кризисного реагирования. Так, выяснилось, что в Москве попросту нет психологов, которые могли бы оказать людям, находившимся во временном центре, квалифицированную помощь. В итоге эту функцию тоже — в меру своих возможностей — пришлось взять на себя сотрудникам штаба по освобождению заложников. Хотя им и самим приходилось нелегко: как рассказала Святенко, один из ее коллег, чиновник московского правительства, тоже входивший в штаб, успокаивал людей и решал рабочие задачи, в то время как в захваченном театре у него оставались две дочки.

«Что касается меня, то это был мой второй год работы в Мосгордуме. Конечно, ни к чему подобному я была не готова, — призналась сенатор. — К такому в принципе нельзя быть готовым. Тем не менее нам удалось просто молниеносно организовать работу — по размещению пострадавших, доставке им еды и далее, далее, далее. И вы знаете, в тот момент, несмотря на огромные психологические нагрузки, у меня ни разу не возникла мысль уйти, уволиться и заняться чем-то, что предполагает меньший груз ответственности. Там людям нужна была помощь. И ни я, ни кто-либо из моих коллег попросту не смог бы их оставить».

«Фиалковый» район

Иногда на приемах для того, чтобы проблема решилась, с людьми оказывается достаточно просто поговорить.

«В 2019 году стартовала масштабная программа комплексной реконструкции Капотни, — припомнила Инна Святенко. — Целый месяц там шла большая стройка — ремонтировались и обновлялись детские площадки, убирались под землю провода и трубы, реставрировались дороги и так далее. И вот когда все это закончилось, местные жители внезапно увидели, что фасады их домов… покрасили в фиолетовый цвет».

Народ тогда, по словам сенатора, возмутился. Да так, что под негласным лозунгом «Нам на Капотню не фиолетово!» отправился чуть ли не жаловаться мэру Москвы.

«Я тогда уже работала в должности сенатора, — продолжила Святенко. — Приехала туда. А день еще, помню, был такой серый, пасмурный… и вот мы общаемся с жителями, и тут выглядывает солнце. И эти фиолетовые дома преображаются. Я смотрю на них и говорю: «Слушайте, так они и не фиолетовые вовсе. Они фиалковые». И какой-то мужчина из толпы мне отвечает: «А вот и не фиалковые, а лавандовые!»

В итоге конфликт, возникший на ровном месте, точно так же и закончился. С тех пор жители Капотни называют свой район то «фиалковым», то «лавандовым». А сама Святенко, проезжая мимо по МКАД, всегда любуется раскрашенными домами.

Граждане могут обращаться в Совет Федерации на разных языках

Всем можно

Право россиян обращаться в государственные и местные органы власти закреплено в статье 33 Конституции. В соответствии с ней, а также с Федеральным законом № 59 «О порядке рассмотрения обращений» граждане имеют право обращаться в государственные органы и органы местного самоуправления лично, а также направлять запросы по почте или через интернет.

Согласно инструкции с сайта Совета Федерации, каждый может обратиться в Совет Федерации лично или через представителей. Перед приходом надо заранее записаться на прием. Письменное обращение можно отправить когда угодно, однако оно должно быть правильно оформлено: содержать фамилию, имя и отчество заявителя, а также его контакты — адрес электронной почты или телефон. Без них обращение могут признать анонимным или вовсе ошибочным.

По информации на официальном сайте Совета Федерации, только во II квартале 2022 года сенаторы приняли около 400 человек. А если прибавить к этому письменные просьбы и жалобы, то их количество перевалило за 10 тысяч.