Он прожил тысячи жизней

Ее вытравляют, а она дает новые побеги, подобно живучему дереву, ее заваливают идеологическим мусором, а она подобно упрямому роднику пробивает все преграды. Ее уничтожают, закрывая архивы и сжигая книги, но непременно находятся те, кто не устает рассказывать даже «ленивым и нелюбопытным» о забытых и неизвестных героях, о ярких и нетускнеющих страницах минувшего. Таким и был Валентин Саввич Пикуль, 85-летие которого мы недавно отмечали…

В честь его 85-летия Общероссийское движение поддержки флота собрало читателей и почитателей знаменитого романиста на «Литературно-истори­ческую кают-компанию», посвящен­ную жизни и творчеству самого чи­таемого исторического писателя XX века. Почтить память о литераторе, начавшего флотскую карьеру юнгой, юнгой и оставшимся, так как флот­ская служба его прервалась до 18 лет, когда он уже мог бы стать матросом, пришли и адмиралы, и офицеры, и рядовые, не говоря уже о множестве штатских поклонников его таланта. И кто бы ни выходил на сцену, укра­шенную портретом писателя на фоне морской синевы, все сходились в том, что Пикуль внес неоценимый вклад в возрождение исторической памяти русского народа.

Лично мне на этом «Пикулевском» вечере то и дело вспоминался хресто­матийный афоризм Александра III, считавшего, что у России нет друзей, кроме армии и флота. Этот не требу­ющий пояснений лаконичный список не лишне дополнить третьим пунктом — тысячелетняя история державы! Пикуль не замахивался на все десять столетий, но уж о последних трех он поведал не слишком осведомленным современникам столько, что для мно­гих чтение его книг стало сродни ос­воению институтских курсов отече­ственного прошлого.

Сам Валентин Саввич в одном из немногочисленных, увы, своих ин­тервью говорил, что успех его произ­ведений в немалой степени связан с незнанием того, чем нужно гордиться. Отдадим должное самокритич­ности уже знаменитого тогда автора, книги которого приносили огромные доходы издательствам и немалые ба­рыши «жучкам»-перекупщикам. Не­лишне вспомнить хотя бы некоторые примеры его ненавязчивой и высоко­художественной просветительности. Только «из Пикуля» мог прознать его поклонник о фантастической судьбе Соймонова, которого судьба бросала «из грязи в князи» — из оков каторж­ника в губернаторы Сибири! Лишь в его «Слове и деле» узнавали те, кто по разным причинам «университетов не кончали», о царствии Анны Иоанновны, которое до той поры являлось, по сути дела, для неспециалиста чем-то вроде «запретных столетий» из фан­тастического романа Айзека Азимова.

Что же касается верности Пику­ля исторической правде, то нелишне вспомнить, что писатели даже орга­низовали поездку к нему в Ригу из­вестного историка, которому пору­чалось доказать недостоверность его книг. Затея обернулась тем, что по­тенциальный развенчиватель сам по­пал под обаяние Валентина Саввича и признал, что верность его сочинений историческим реалиям вне сомне­ний…

В литературно-исторической ка­ют-компании тема верности Пику­ля правде и фактам получила новое подтверждение из уст профессора Владимира Винокурова, выступив­шего в качестве представителя Лиги военных дипломатов. Обратившись к роману «Честь имею», он не скрыл удивления, что в этом повествовании об одном из эпизодов бурной истории российской разведки автор использу­ет термины и понятия, которым учат. только в закрытых военно-учебных заведениях. Профессор поднял и еще один никак не поддающийся реше­нию вопрос. Незадолго до кончины Пикуля Винокуров передал ему днев­ник генерала Безобразова — одного из одиозных представителей высших эшелонов власти времен Николая II. Именно Безобразову и его небеско­рыстным интересам на Дальнем Вос­токе Россия в немалой степени обяза­на русско-японской войной. Дневник, содержащий немало интереснейших сведений, Винокурову удалось приоб­рести во время одной из служебных загранкомандировок. Валентин Сав­вич воспользоваться редкостной ин­формацией не успел, а уникальная ру­копись, как и весь архив, и библиотека писателя до сих пор остаются в Риге.

Председатель Общероссийско­го движения поддержки флота Ми­хаил Ненашев не раз обращался во многие инстанции с предложениями создать в Санкт-Петербурге Литера­турный центр Пикуля и разместить в нем хранящееся в Латвии творческое и документальное наследие писателя, в котором, в частности, имеется око­ло 70 тысяч жизнеописаний героев и персонажей Пикуля, созданных им за десятилетия. Возражений, в общем-то, нет, но. драгоценные материалы и по­ныне в скромной квартирке столицы полубезразличной к творчеству Пику­ля Латвии. До недавних пор на памят­ной доске у входа на Лесное кладбище Риги, на которой перечислены знаме­нитые лица, похороненные на этом пристанище скорби, Валентин Саввич вообще не упоминался, и только ста­раниями Михаила Ненашева эта не­справедливость была устранена.

Вдова писателя Антонина Ильи­нична рассказала собравшимся в «ка­ют-компании», что Пикуль предпо­читал работать по ночам и нередко оставлял ей исповедальные записки о том, что волновало его в этот день. В 1988 году он писал, что пришел «к странной и, может быть, нелепой мысли, что я всегда существовал. и при осаде Пскова Иваном Грозным, и при дворе императрицы, и бродил по кочкам болот Восточной Пруссии, где в августе 1914 года гибла армия ге­нерала Самсонова. Да что там жизнь. у меня их было тысячи!» — восклицал на бумаге Пикуль. Он действительно исходил в своих романах множество дорог, говорил на многих языках, пе­ревоплощался в людей разных эпох, а потому был вправе резюмировать: «Я обязан существовать и в будущем. И как писатель, и как человек, и как личность».

Пикуль оставил не только неувя­дающую прозу, но и заложил свои традиции русской исторической лите­ратуры. Поддержать их призвано уч­реждение Общероссийским движени­ем поддержки флота и издательством «Вече» Всероссийской премии имени В.С. Пикуля. Премия эта не только литературная. Среди первых ее лауре­атов, имена которых были озвучены на юбилейной «Литературно-истори­ческой кают-компании», Лариса Толстова, преподаватель Тихоокеанского военно-морского института имени адмирала С.О. Макарова, удостоенная награды за пропаганду творчества Ва­лентина Саввича и вклад в патриоти­ческое воспитание курсантов на при­мере его героев.

Но премия имени литератора не могла обойти писателей. Примеча­тельно награждение Александра Ла­пина за первые книги романа-эпопеи «Русский крест». Жанр этот в наше время, казалось бы, почти угас. Тем большего внимания заслуживает не­заурядная попытка Лапина просле­дить судьбы своих четырех героев на протяжении почти полувека. Квартет друзей, нашедших друг друга в Ка­захстане семидесятых годов, на стра­ницах этой поколенческой летописи проходит сквозь все бури и невзгоды, прокатившиеся по СССР и России по­следних десятилетий XX века и пер­вых десятилетий века XXI. Получая диплом и памятную медаль, Лапин не без удивления сказал, что сам был удивлен, что его книги оказались в но­минации исторических, он считал их повествующими о современности. Но время в нашу эпоху мчит все быстрей и быстрей. Выходит, история не толь­ко то, что за далью столетий. История — это все, что уже за плечами.

Общий тираж книг Валентина Саввича далеко превысил трехсотмиллионную отметку. Первое его собрание сочинений, увидевшее свет при жизни писателя, тогдашние издательские инстанции ограничили четырьмя томами. Самое же полное, вышедшее относительно недавно, расширилось до 43 томов. Имя писателя носят три корабля, улицы, библиотеки и даже малая планета Пикулия. В день 85-летия в Мурманске был торжественно открыт памятник выдающемуся писателю-маринисту.

Олег ДЗЮБА