Марина Цветаева везде и всюду искала Крым
В честь юбилея поэтессы в более чем тридцати странах мира зажгут символические костры
В Крыму, в Феодосии, 8 октября в честь 130-й годовщины со дня рождения знаменитой поэтессы «зажгут» традиционный Цветаевский костер. Кавычки, потому что на самом деле это будет не костер, а концерт в память о поэтессе, которая всю жизнь везде и всюду искала Крым.
Памятный песок Коктебеля
Первый Цветаевский костер был зажжен в теперь уже довольно далеком 1986 году в Тарусе, рассказал «Парламентской газете» заведующий Музеем Марины и Анастасии Цветаевых в Феодосии Владимир Чешуин. И с тех пор его «пламя» распространилось — без преувеличения — по всему миру. «Несмотря на попытки «отмены» русской культуры, в этом году цветаевские костры будут «пылать» в более чем тридцати странах мира», — сказал Чешуин.
Еще одно место в Крыму, связанное с жизнью и судьбой Марины Цветаевой, — Коктебель. Там, в доме-музее Максимилиана Волошина, тоже отметят юбилей поэтессы. Вообще же для Дома поэта нынешний год — юбилейный дважды. 28 мая исполнилось 145 лет со дня рождения его хозяина, Максимилиана Волошина, и вот теперь, 8 октября, — 130 лет со дня рождения Марины Цветаевой.
«Под знаком этих двух памятных дат прошел наш традиционный, уже двадцатый по счету, международный научно-творческий симпозиум «Волошинский сентябрь», — рассказала заместитель генерального директора мемориального музея-заповедника «Киммерия Волошина» Наталья Мирошниченко. — Больше двадцати связанных с жизнью и творчеством Цветаевой экспонатов — прижизненные издания, фотографии — выставлены сейчас на крупнейшей в России межмузейной выставке в ростовском «Шолохов-Центре», которая называется «Марина Цветаева. Правда поэта».
Восемнадцатилетняя Марина Цветаева впервые приехала в Коктебель в мае 1911 года, в гости к Максу Волошину, который первым открыл ее поэтический гений. Много лет спустя она вспоминала: «Столь памятный моим ладоням песок Коктебеля! Не песок даже — радужные камешки, между которыми и аметист, и сердолик… 1911 год. Я после кори стриженая. Лежу на берегу, рою, рядом роет Волошин Макс.
- Макс, я выйду замуж только за того, кто из всего побережья угадает, какой мой любимый камень.
- Марина! (Вкрадчивый голос Макса.) Влюбленные, как тебе, может быть, уже известно, глупеют. И когда тот, кого ты полюбишь, принесет тебе (сладчайшим голосом)… булыжник, ты совершенно искренно поверишь, что это твой любимый камень!
- Макс! Я от всего умнею! Даже от любви!
А с камешком сбылось, ибо С.Я. Эфрон, за которого я, дождавшись его восемнадцатилетия, через полгода вышла замуж, чуть ли не в первый день знакомства отрыл и вручил мне — величайшая редкость! — генуэзскую сердоликовую бусу, которая и по сей день со мной».
Марина Цветаева: «Коктебель для всех, кто в нем жил, — вторая родина, для многих — месторождение духа».
Волшебная Феодосия
В тот же первый приезд в Крым Марина и ее младшая сестра Анастасия побывали в соседней Феодосии, которая показалась им кусочком Константинополя. «Мы поняли — Марина и я — что Феодосия — волшебный город и что мы полюбили его навсегда», — написала Анастасия Цветаева в своих «Воспоминаниях».
27 января 1912 года в Москве, в церкви Рождества Христова в Палашах, состоялось венчание Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Сразу после него молодые уехали в свадебное путешествие в Европу, но и оттуда, из Италии, Франции, Германии, Марина писала письма в Крым, в Феодосию, художнику Константину Богаевскому.
После похорон отца в октябре 1913-го сестры Цветаевы вновь приехали в Феодосию и остались там до лета следующего года. Марина с мужем и дочерью Ариадной сняли квартиру на даче Редлихов по Анненской улице (ныне — улица Шмидта, 14), Анастасия с сыном Андреем поселилась на Бульварной (ныне — улица Вити Коробкова, 13).
«Я снимала… домик на Бульварной улице. Дом был с приподнятым фундаментом, так что второй этаж был довольно высоким. Здесь было три комнаты: столовая, моя комната и детская. Квартира была угловая… — вспоминала Анастасия Цветаева. — Марина жила в минутах десяти от меня, вверх по отлогой горе… Садик вокруг низкого длинного домика был густой, уютный, веселый, с холма был вид на море… Комнатки, где жили Марина с Сережей, Алей и няней, были низкие, старенькие; старинная простенькая мебель радовала глаз пуфами, диванчиком, ламповым абажуром, картиной в поблекшей раме». И добавляла: «Марина была счастлива с ее удивительным мужем, с ее изумительной маленькой дочкой — в те предвоенные годы. Это было время расцвета Марининой красоты. Ее золотоволосая голова, пушистая, с вьющимися у висков струйками легких кудрей, с густым блеском над бровями подрезанных, как у детей, волос. Ясная зелень ее глаз, затуманенная близоруким взглядом, застенчиво уклоняющимся, имеет в себе что-то колдовское… Да, в это время Марина была счастлива».
Читайте также:
• Что знал об украинском национализме Константин Паустовский • Кто был «отцом крымских курортов»
Вот каким предстает этот город в, пожалуй, «самом феодосийском» стихотворении поэтессы:
Иду вдоль генуэзских стен,
Встречая ветра поцелуи,
И платья шелковые струи
Колеблются вокруг колен.
И скромен ободок кольца,
И трогательно мал и жалок
Букет из нескольких фиалок
Почти у самого лица.
Иду вдоль крепостных валов,
В тоске вечерней и весенней.
И вечер удлиняет тени,
И безнадежность ищет слов.
На литературных вечерах в Феодосии Цветаева читала свои стихи, посвященные Эфрону, а сам Сергей… сдавал экстерном экзамены в местной гимназии и получал аттестат, с которым потом поступил в Московский университет.
Последний раз в Крыму
Крымскую идиллию разрушили начавшаяся в июле 1914 года Первая мировая война, а за ней Октябрьская революция и новая, еще более страшная война — Гражданская.
В последний раз Марина Цветаева побывала на полуострове вместе с Сергеем Эфроном осенью 1917 года, в самый разгар революционных событий. В Коктебеле в снеговую бурю Макс Волошин картинка за картинкой пророчески раскрыл им завтрашние и послезавтрашние судьбы России — всю русскую революцию на пять лет вперед: террор, гражданскую войну, расстрелы, заставы, Вандею, озверение, потерю лика, раскрепощенные духи стихий, кровь, кровь, кровь… — вспоминала много лет спустя поэтесса.
Цветаева собиралась провести в Феодосии зиму, но вынуждена была в ноябре вернуться в Москву. «25 ноября 1917 года я выехала в Москву за детьми, с которыми должна была тотчас же вернуться в Коктебель, где решила — жить или умереть, там видно будет, но с Максом и Пра, вблизи от Сережи, который на днях должен был из Коктебеля выехать на Дон.
Адам. Рыдван. Те самые кони. Обнимаемся с Пра.
- Только вы торопитесь, Марина, тотчас же поезжайте, бросайте все, чтο там вещи, только тетради и детей, будем с вами зимовать…
- Марина! — Максина нога на подножке рыдвана. — Только очень торопись, помни, что теперь будет две страны: Север и Юг.
Это были его последние слова. Ни Макса, ни Пра я уже больше не видала», — читаем в очерке Цветаевой «Живое о живом».
По словам дочери поэтессы Ариадны, ее мать «Крым… искала везде и всюду — всю жизнь».
Если Марина Цветаева после 1917 года в Крыму больше ни разу не бывала, то Сергей Эфрон сражался на полуострове в рядах Русской армии Врангеля и вместе с ней эвакуировался осенью 1920 года в Галлиполи, а оттуда перебрался в Константинополь и дальше в Прагу. Марина уехала из России к мужу весной 1922-го. Там, за границей, 1 февраля 1925 года у Цветаевой родился давно желанный сын Георгий, или, как называли его домашние, — Мур.
Как многих эмигрантов первой волны, за границей поэтессу мучила тяжелая тоска по Родине:
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге куст
Встает, особенно — рябина…
Ни к городу и ни к селу
Дочь Ариадна вернулась в Советский Союз в марте 1937-го. Работавший к тому времени на советскую разведку Сергей Эфрон — осенью того же года. Марина с Муром приехали в Москву в июне 1939-го. Как написала поэтесса в автобиографии — чтобы дать сыну Родину.
Ни к городу и ни к селу —
Езжай, мой сын, в свою страну, —
В край — всем краям наоборот!..
Да не поклонимся словам!
Русь — прадедам,
Россия — нам,
Вам — просветители пещер —
Призывное: СССР, —
Не менее во тьме небес
Призывное, чем: SOS.
Нас родина не позовет!
Езжай, мой сын, домой — вперед —
В свой край, в свой век, в свой час, — от нас —
В Россию — вас, в Россию — масс,
В наш-час — страну! в сей-час — страну!
В на-Марс — страну! в без-нас — страну!
В ночь на 27 августа 1939 года арестовали Ариадну. 10 октября 1939 года — Сергея. 31 августа 1941 года Марина покончила жизнь самоубийством. Сергея расстреляли 16 октября того же года. Ариадну приговорили к восьми годам лагерей за «шпионаж» и реабилитировали только в 1955 году.
Младшую сестру Марины Анастасию арестовали еще раньше — в 1937-м и приговорили к десяти годам лагерей по обвинению в «контрреволюционной пропаганде и агитации и участии в контрреволюционной организации». После освобождения и реабилитации, начиная с шестидесятых годов, Анастасия Ивановна часто приезжала в Крым, в Коктебель и Феодосию. В последний раз она побывала на полуострове в ноябре 1988 года со съемочной группой, работавшей над телевизионным фильмом о ее старшей сестре.
В 1913 году в Коктебеле в, может быть, самые счастливые дни ее жизни, Марина Цветаева написала:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам!
Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берет,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
7244
