Теракт в «Крокус Сити Холле»

12:58Горелкин: После «Крокуса» зарубежные IT-площадки повели себя «омерзительно»

12:38Джабаров назвал теракт в «Крокусе» попыткой столкнуть россиян с мигрантами

11:49Захарова: Отсутствие позиции по теракту в «Крокусе» говорит о деградации СЕ

Хирург Алексей Баиндурашвили: Нацпроекты реанимировали здравоохранение

15.06.2019 00:00

Хирург Алексей Баиндурашвили: Нацпроекты реанимировали здравоохранение
Главная награда детского врача – благодарность маленьких пациентов. Фото Марины Куликовой

У детских врачей особая философия — они не только лечат, но и делают детей счастливыми. В НИИ детской ортопедии и травматологии это чувствуешь остро. О новых достижениях медицины, о детской любви и искусстве врачевания мы поговорили с директором института Алексеем ­Баиндурашвили.

- Алексей Георгиевич, ваш институт можно поздравить с очередной победой?

- Да, мы впервые пересадили эндопротез семилетней девочке при отсутствии локтевого сустава. Это прорывная технология: искусственный сустав, который сделан специально для конкретного пациента.

- В чём прорыв?

- Для взрослых такие эндопротезы делают, для детей — нет, они ведь растут, им всё надо подбирать только индивидуально. Мы передали производителю данные компь­ютерной томографии, МРТ, и он синтезировал искусственный сустав. Операция была сделана месяц ­назад. Девочка уже двигает рукой, и всё идёт по плану.

- Это дорогая технология?

- Очень. Девочке эндопротез подарил фонд «Линия жизни». Я хочу подчеркнуть: всё лечение для российских детей, которые здесь находятся, — бесплатное, за счёт государства. 

Досье
Алексей Баиндурашвили главный детский травматолог­ортопед Петербурга, заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук, профессор, академик РАН. Один из ведущих специалистов в области травматологии и ортопедии детского возраста. Автор более 400 научных работ, трёх монографий, трёх руководств для врачей, двадцати учебных пособий и методических рекомендаций, трёх медицинских изобретений.

- Какие ещё достижения?

- Мы получили ещё две премии «Призвание». Теперь их у нас три. Первая — за спасение ребёнка с 95 процентами ожога, вторая - за новые технологии хирургического лечения артрогрипоза, и последняя премия - за создание по всей России системы лечения детей со спинномозговыми грыжами.

Есть ещё повод для гордости: вместе с предприятием «Электрон» мы разработали компьютерный томограф для нижних конечностей. Он позволяет делать очень серьёзные исследования с нагрузкой на стопы. Таких приборов всего два — один в США, второй у нас. Это наш отечественный продукт, можно сказать, наше импортозамещение.

- А что, санкции вас как-то коснулись?

- Мы не чувствуем этого. Ухудшения отношений с западными коллегами нет, дистанцирования нет. Нас часто посещают коллеги из лучших зарубежных клиник. Недавно профессор из Шеффилда специально приезжала, чтобы прочесть здесь лекции, провести мастер-класс по рентгенологии.

А если говорить об импортозамещении — мы участвуем в реализации программы Союзного государства, направленной на разработку индивидуальных металлоконструкций для хирургического лечения детей с тяжёлыми врождёнными деформациями позвоночника. Это отечественные спинальные системы, при помощи которых в ходе операции осуществляются коррекция деформации и стабилизация достигнутого результата. В ходе этой программы будут созданы методики оперативного вмешательства у пациентов различных возрастных групп с врождёнными деформациями позвоночника.

В следующем году нашему институту исполняется 130 лет. Мы хотим стать национальным медицинским исследовательским центром, мы ведь занимаемся и лечебно-образовательной работой. Мы — единственные в России и Европе, к нам ездят учиться из-за границы. Здесь базируются кафедры медицинских вузов, мы - большая учебная база. Уже пять лет у нас работает диагностический центр на Лахтинской улице на Петроградской стороне - очень востребован уже и по субботам-воскресеньям, такая высокая потребность в нём.

- Чего ещё не хватает, чтобы стать национальным исследовательским центром?

- Де-факто мы уже такой центр, нужно только де-юре придать такой статус. Министерство здравоохранения нас в этом поддерживает, и я наде­юсь, уже в этом году такое решение будет принято. Собираемся создать два института — нейроортопедии и детской вертебрологии. А дальше посмотрим, планов много.

- На каком уровне в России находится детская ортопедия?

- На достаточно высоком. Центры в России теперь хорошо оснащены: национальный проект «Здоровье» реанимировал здравоохранение, поднял на другой уровень.

Я считаю, что в ортопедии произошёл прорыв. Благодаря нацпроектам появились навигационные установки, система рентген-навигации, рентген-контроля, система PACS — не нужно, чтобы ходил рентгенолог с плёнкой: все проекции, которые нужны для операции, перед глазами. В операционных - ламинарные потоки, комфортная температура. Появились роботизированные системы реабилитации. Ведь хирургия - это 30 процентов успеха, остальное - это выхаживание послеоперационных больных и реабилитация.

У нас четыре робота: один подарила Анна Нетребко, другой — ВТБ, два купили сами, - они учат детей заново ходить. Есть роботы для руки. Инструментарий другой - теперь скальпель делает разрез и сразу коагуляцию, останавливает кровь. Если раньше мы переливали в неделю 10-15 литров крови, то сейчас - пол-литра. Есть реинфузия - аппаратура забирает кровь в ране, очищает и вводит больному. Представляете, какой это прорыв? Но главное всё равно - искусство врачевания. Роботы помогают, но лечит врач.

- Ваш институт напоминает не столько клинику, сколько детский лагерь или дом отдыха.

- Детям здесь хорошо. Это ведь Пушкин, рядом Екатерининский парк, и мы сделали так, будто наша территория — его продолжение, даже стулья под старину. Сейчас очень красиво, дети прекрасно себя чувствуют, они гуляют - и до операции, и после, это способствует быстрому выздоровлению.

- Все ли дети России могут получить у вас помощь?

- Абсолютно все, у кого есть показания. И мы стараемся, чтобы это было максимально быстро. Но всё-таки поток увеличивается, и иногда детям приходится ждать. Но это не катастрофа, потому что качество лечения от этого не меняется.

- Квот на всех хватает?

- Хватает, но не всегда, не помешало бы ещё от 800 до 1000 дополнительно. Хотя, конечно, даже если нет квот, мы находим возможности лечить детей, чтобы они долго не ждали.

- А чем они занимаются здесь, кроме лечения?

- У нас постоянно что-то происходит. Часто приезжают артисты Мариинского театра, читают лекции: например, что такое флейта или скрипка, как возникла, кто такой Страдивари. И показывают, как играет инструмент. Художники бывают, певцы. Императорский фарфоровый завод даёт нам тарелки, которые наши дети расписывают. Под патронатом Михаила Пиотровского вышла книга рисунков детей. Кстати, Эрмитаж — один из музеев, куда наши дети ездят на экскурсии. Вообще у нас очень домашняя обстановка, непринуждённая.

Вы знаете, дети фантастически благодарны! Даже если приходится делать больно, потом к ним приходишь — они тебя обнимают, маленькие за ногу обхватывают. В глазах такая любовь!

- Как они вас называют?

- Дядя Лёша, Алексей Георгиевич. Как-то кличка была — Сигович: один малыш так выговорил моё имя-отчество. Но чаще просто доктором.

Справка

Научно-­исследовательский детский ортопедический институт имени Г. И. Турнера­ - единственное в стране научное и лечебное учреждение, специализирующееся на помощи детям и подросткам с патологиями опорно­двигательного аппарата. Создан профессором Генрихом Турнером в 1890 году как приют для малолетних калек­паралитиков. В 1932 году был преобразован в НИИ. Оснащение института позволяет решать практически любые задачи в одной из сложнейших медицинских областей - детской ортопедии и травматологии. Девиз НИИ: «Мы дарим детям радость движения!»

Читайте нас в Одноклассниках
Просмотров 4741