По Валентину Зорину можно изучать историю эпохи

Его называли верным подручным партии, публицистом ленинской школы, образцом советской пропаганды, антиамериканистом. Да, он много в советское время говорил нелицеприятного об Америке, но всегда отрицал, что является её врагом. В доказательство показывал фото, где стоит с президентом Ричардом Никсоном и оба улыбаются. Дескать, стал бы Никсон улыбаться, стоя рядом с врагом. И ещё Валентин Сергеевич рассказывал, как в один из своих приездов в Нью-Йорк случайно встретился на улице с эмигрантом из СССР. Тот ему сказал, что в совке сильно ругал политобозревателя за клевету на Америку, а когда сам сюда приехал, тоже стал ругать — за то, что об Америке Зорин слишком мягко рассказывал.

И журналист, и учёный

В Штатах выпускник первого набора МГИМО впервые побывал ещё в 1952 году. Кроме Никсона, он был в хороших отношениях с Генри Киссинджером, Эдвардом Кеннеди. Брал интервью у Дуайта Эйзенхауэра, Джона Кеннеди, Джеральда Форда, Линдона Джонсона, Джимми Картера, Рональда Рейгана, Джорджа Буша-старшего, Билла Клинтона. И лидерам других стран вопросы задавал: Шарлю де Голлю, Индире Ганди, Маргарет Тэтчер, Ясухиро Накасонэ, Гельмуту Колю.

Четырнадцать лет Зорин вёл на ТВ программу о международных делах «9-я студия», выступал по радио, сделал цикл телепрограмм «Америка семидесятых», написал немало книг. Кроме того, он был учёным — в середине 60-х возглавлял МГИМО, был одним из создателей Института США и Канады, имел степень доктора исторических наук и звание профессора.

О международниках такого уровня всегда ходили слухи, что они тесно связаны с КГБ. Зорин эту связь всячески отрицал, ссылаясь на то, что органы не заинтересовались им по причине того, что у него мать — еврейка. А 19 августа 1991 года, в первый день путча ГКЧП демонстративно вышел из партии. Потом рассказывал, что его, казалось бы, идеологически выверенную «9-ю студию» несколько раз закрывали. Например, после того как в программе академик Евгений Чазов сказал: «Если случится ядерная война, то радиоактивный пепел социализма ничем не будет отличаться от радиоактивного пепла капитализма». После этого Зорина вызвал серый кардинал КПСС Михаил Суслов, долго ругался, говорил, что не знает, как теперь укреплять моральный дух в армии. Но Чазов, лечивший Брежнева, поговорил с генсеком, и передачу вернули на экраны.

«Я защищал свою страну»

На старости лет Валентин Зорин признавался, что считает революцию 1917 года большой исторической трагедией своей страны. Но к советскому периоду у него нет однозначного отношения. С одной стороны, ужасы сталинизма, с другой — Победа, Гагарин, расцвет науки, прекрасные фильмы и спектакли.

Нынешний же внешнеполитический курс России Зорину нравился прежде всего тем, что в нём во главу угла поставлены коренные интересы страны. Только такой курс и приличествует мировой державе. Считал, что Путин значительно более значим, чем Брежнев, и с гордостью показывал полученный им от президента листок с благодарностью за посланную в подарок книгу мемуаров Зорина. Владимир Владимирович написал от руки: «Всегда с огромным интересом и удовольствием следил за вашей работой. Практически всё и всегда было блестяще и в высшей степени талантливо. Желаю успехов. Путин».

Ну и чтобы окончательно ответить на претензии по поводу своего участия в информационной войне, говорил: «Война — это когда огонь ведут с двух сторон. В нас стреляют — и мы стреляем. Я пришёл, когда война уже шла — по-моему, она началась не с Фултона, а как минимум с Хиросимы. И я тоже стрелял в этой войне. Я защищал свою страну».

Валентин Зорин был, наверное, наиболее долго работавшим журналистом в нашей стране — до конца дней он трудился политическим обозревателем МИА «Россия сегодня». Будущие журналисты-международники, безусловно, будут изучать его наследие и благодаря ему познавать совсем, вроде бы, недавнее, но уже кажущееся «доисторическим» время.