Русский язык нужен Европе для равновесия

«РФ-сегодня»

 

 

 

- Французские учителя русского языка делятся на две категории. Одна группа работает в государственных и частных школах, другая - в школах дополнительного образования для детей-билингвов, - рассказывает Дмитрий де Кошко.  - Вторая группа школ ориентирована на детей, которые выучили русский язык и говорят на нём в семье. Для этих двух групп применяются разные методы преподавания. Спрос на учителей второй группы растёт. Школ дополнительного образования во Франции сейчас примерно 70. В них тоже применяются разные педагогические подходы и методики. И вот учителя этих школ попросили помощи - методической, научной, в организации мастер-классов. Наконец, нужны учебники. Вот для этого и открывается центр.

 

- Они будут осуществлять научное и методическое руководство. Ещё откроются возможности стажировок и обмена. Надеюсь на то, что стажировки будут проходить вовсе не в столицах. Поездки в регионы дают иной взгляд на Россию, культуру и язык. С этой точки зрения, возлагаю большие надежды на Нижний Новгород и Тюмень.

 

 - Первую группу школ, к сожалению, мы поддерживаем с большим трудом. И всё меньше. Особую значимость имеют международные секции русского языка при государственных лицеях. Это престижные учебные заведения. Таких лицеев всего четыре во Франции, в разных регионах. Там учат русский язык как первый иностранный. Но, к сожалению, чтобы их поддерживать, нужны дополнительные договоры между министерствами образования России и Франции.

Надо, чтобы Россия присылала определённое количество преподавателей русского языка. И тут возникают проблемы с финансированием проекта. Эти школы сейчас под угрозой. Убеждён: их надо спасать. Есть угроза закрытия международных классов с русским языком. Пока проблема не сдвинулась с мёртвой точки.

 

 - Во французской системе образования русский был традиционно неплохо представлен. Сейчас он уступает в конкуренции английскому и немецкому?

 - Да это так, но что спасает ситуацию: в некоторых хороших классах и колледжах русский язык преподаётся как первый иностранный. И спрос на него растёт. Интерес к русскому языку позволяет пойти французам в хороший колледж, если они живут, например, в не очень благоприятном районе. Потом использовать его в работе и бизнесе.

Но идет реформа образования, в частности, происходит переформатирование изучения иностранных языков, что может повредить изучению русского языка, который — да, большинство французов изучают как второй иностранный. Дело в том, что реформаторы предлагают изменить статус изучения второго иностранного языка — перевести его с обязательного изучения на добровольное или факультативное. Вот тогда русский язык может пострадать, и пострадать ощутимо.

Если говорить схематично, новый министр образования Франции — это всегда проблема. У нас каждый министр всегда всё меняет. Это ведёт к тому, что стабильности в образовании нет.

Например, текущий новый министр считает, что второй язык — это не базовая потребность, а гуманитарная роскошь, что, по-моему, не соответствует ни истине, ни культурным запросам европейцев. Директора школ и лицеев борются против такого подхода к изучению иностранных языков, но пока не очень получается. Их, можно сказать, под себя подмяли реформаторы.

 

- С введением новых правил Лиссабонского трактата у нас действительно появилась возможность организовать петицию с просьбой дать русскому языку — я бы не сказал -официальный статус в ЕС, скорее, статус рабочего языка. Другое дело, эта петиция должна вписаться в определённые и довольно жёсткие правила Еврокомиссии. Тем не менее, русскоязычные ассоциации всех стран ЕС взялись организовать такую петицию. Наши аргументы ясные. Русский — один из языков ЕС, на нём говорит больше 7 млн граждан всех стран Евросоюза. Русский в Евросоюзе играет роль интеграционного языка, поскольку сближает жителей всех стран ЕС, говорящих на русском языке. Вклад русскоязычной культуры в культуру Европы также очевиден, начиная от великих писателей —  Гоголя, Достоевского, Толстого, музыкантов — Чайковского и Римского-Корсакова и заканчивая наукой (Павлов, Менделеев) и космосом (Королёв и Гагарин). Всё это — неотъемлемая часть европейской культуры.

Наши аргументы услышаны. И мы в семи странах, как того требуют правила ЕС, создали комиссию, которая займётся организацией петиции в Еврокомиссию. Нам надо собрать определенную квоту подписей, которая должна соответствовать числу евродепутатов в Европарламенте от каждой из семи стран. Для пробы, мы начали с Франции и за месяц получили 1500 подписей на бесплатном сайте петиции.

 

 - Подписи под петицией будете собирать только в семи или во всех странах ЕС?

- Да, во всех, хотя это нелегко. Во Франции, например, на наш сайт была дважды произведена хакерская атака. Тем не менее петицию подписали не только русскоязычные, но и французы. Они считают, что русский язык нужен стране для альтернативы и равновесия языкового пространства и культуры в Европе. Это важный урок. Теперь надо ходить и по улицам, и по разным мероприятиям, где собираются люди, чувствительные к русской культуре и языку.

- На этой стадии мы не можем эффективно

двигаться дальше, пока у нас нет своего человека в Европарламенте. Ведь Брюссель — это джунгли бюрократии, где надо учитывать процесс лоббирования интересов и уметь ориентироваться в нем. Для этого нам нужен в союзники хотя бы один евродепутат.

 

- Она не совсем с нами согласна. По двум причинам. Первая — она полагает, что русский язык в Европе надо продвигать как язык национального меньшинства, вместе, например, с каталонским или шотландским языками. Таких языков в ЕС около17. Но эти языки распространены только в одном регионе, к тому же они — не все, но, как правило, — подозреваются в сепаратизме. Русский язык, наоборот, привносит не только интеграционный аспект, но способствует улучшению отношений Евросоюза и России. Есть большая разница в сопоставлении с каталонским или шотландским языками. Если мы объединимся с каталонцами, а они нам эту идею предлагают, Испания каталонцам преградит дорогу правом вето. Опять же, у каталонцев ареал распространения их языка — Испания и Франция, у нас — вся Европа. Поэтому с подходом Татьяны Жданок мы не согласны. Она, кстати, приняла часть наших доводов.

Вторая причина. И Татьяна Жданок, и мы понимаем: в условиях санкций со стороны ЕС и США против России довольно сложно заниматься продвижением русского языка как рабочего в ЕС. Правда, и тут мы чётко разграничиваем компетенции: просит о статусе рабочего для русского языка в Евросоюзе не Россия, а граждане Евросоюза. У России мы ничего не просим.

 

- Недавно к нам обратились коренные русскоязычные жители Латвии. Они прибавили ещё один аргумент в пользу признания русского языка в ЕС рабочим: факт, что в ЕС уже несколько веков

есть коренные жители, язык которых — русский. По правилам Евросоюза, этот народ имеет право на признание своего языка. Это дополнительный аргумент, но только на нём мы не хотим строить свою позицию. Иначе это будет значить, что мы опять попадаем в схему языкового меньшинства. Ведь есть же ещё русофоны — русскоговорящие в Европе и СНГ. О значимости русского языка для Европы и мира хорошо на первой премии «Русофония» десять лет назад сказал киргизский писатель Чингиз Айтматов: «Русский язык - важный для русских, но для нас, нерусских, он ещё важнее». Он понимал, что культура того же Кыргызстана в мире никак не будет узнана, если нет моста — русского языка. Никто, скажем, в Боливии не услышит о киргизах и их культуре через кечуа или киргизский. Им нужен для этого русский и испанский языки. То же самое могу сказать о странах Прибалтики. Там полагают, что с ролью культурного посредника справится английский язык. Лишь частично — и то вряд ли. Языковое и культурное поле английского языка огромно, но никто в англоязычном мире, особенно в Америке или Азии, не обращает внимания на страны Балтии. Там слова «Литва» или «Эстония» никому ни о чём не говорят. Балтии это надо понять и принять. А в русскоязычном поле — Молдовы, Узбекистана, Украины — все знают, что такое Литва и её культура, Или, например, латвийский кинематограф. Через английский язык такое коммуникационное поле не сложится.

 

 - Вы готовы к тому, что борьба за официальный статус русского языка в Евросоюзе будет долгой?

 - Контакты у нас есть, люди доброй воли есть, время тоже. Нужен свой депутат в Европарламенте, средства и свои защищённые сайты, коль на нас нападают, поскольку русофобия все же, увы, — распространенное явление, особенно в нынешних условиях информационной войны против России.