Письма шестое-двенадцатое
Письмо шестое
«Дорогая Надёк!
Получил твое письмо от24/IV. Ты права, как всегда. Большая вина во всем моя. Но… принимая во внимание (как говорят на суде), и так далее и так далее. Но черт с ним совсем, прошлого не вернешь и нечего бередить старые раны. Прошлое следует вспоминать только как хорошее, светлое и радостное, что было у нас. А горького и плохого достаточно у нас и в настоящем.
С наступлением тепла самочувствие мое улучшается и как, видишь из письма, повышается и настроение. Работаю пока в дивизионном доме отдыха, обслуживая своих боевых товарищей, прибывающих прямо с передовой. С каким удовольствием они смывают с себя грязь, и подчистившись и подтянувшись, выглядят совсем другими людьми. Их трогает забота о них. Мне, например, некоторые говорят: «Вы, видимо, недавно с передовой, товарищ, - сразу видно по обращению с бойцами».
Вместе с оживлением природы оживаю и я. Вчера получил новое летнее обмундирование, сменил шапку ушанку на пилотку и сам точно посвежел. Весенний воздух вливает бодрость. Хочется снова помериться силами с гансами и фрицами. Но пока решил не проявлять инициативы в данном вопросе, чтобы дать организму время хорошенько окрепнуть.
Здорово же меня расшатало за эти полтора года. Сейчас, оправляясь, я чувствую, что зиму висел на волоске. Настроение было тяжелое. Развеять тяжелое состояние отчасти помогла и ты своими письмами. Надеюсь, что дальше будет лучше.
По твоему письму: почему в Ардатове я не поступил смелее? Вполне понятно: я был на военной службе, никаких самостоятельных шагов предпринять не мог и, не имея под ногами твердой материальной почвы, как мог я обречь любимое существо на лишения и трудности, да не одну, а с маленьким ребенком, к которым я отношусь всегда болезненно, нежно.
Следовало, конечно, не порывая совсем отношений, временно разойтись, дождаться конца войны, то есть ровно1 год, дать мне время устроиться материально, вот тогда я мог бы тебя взять - так я и строил тогда планы на жизнь. Ты думала, что я не искал выхода. Тогда я подготовил себе перевод в Горький, и если бы это произошло, то я бы, наверное, на всю жизнь остался военным, что мне больше нравилось, чем гражданская работа.
Но ты решила тогда круто оборвать все и навсегда. Тогда я махнул рукой на свои планы и закуролесил по лесам, стараясь в опасностях утопить свое горе. Отдался течению, и оно вынесло меня разбитого и больного не туда, куда бы следовало. Но мне было все равно. Я потерял интерес к жизни. План выдвижения меня в работники - тогда губернского масштаба - автоматически отпал.
Поддержать меня в момент душевного разлада было некому, так как семья была довольна тем, что я не стремлюсь уехать от нее.
Вот какие дела, Надёк!
Некоторые строки твоего письма о твоей жизни в последние10 лет мне тяжело было читать, но, как говорит пословица, «по делам вору и мука». Вообще обстоятельства жизни складывались как-то всегда не в мою пользу, и чтобы сделать по-своему, требовалось всегда пробивать головой толстую стену из отрицательных обстоятельств, и мы с тобой расходились как в море корабли.
Ну пока, дорогая.
Крепко целую.
Твой Алексей.
7/V 43 г.»
Письмо седьмое
«Дорогая Надёк!
Прости, что долго не писал, но сложившаяся обстановка затруднила переписку. Кончился мой отдых. Я теперь «здоров» (не обращай внимания на кавычки) и нахожусь снова в полку. Стоим пока на отдыхе, но скоро ударим снова по врагу, да так, что ему тошно будет. Не удивляйся такой перемене - на то война… Пишу на коленке, а потому довольно неразборчиво. Мой адрес: Полевая почта №18666-и - мне. Надеюсь, что после нашего, совместного с союзниками, удара враг будет сломлен и кто будет жив, тот скоро увидит снова счастливую жизнь.
Читал в «Правде» о налетах на Горький. Никого там наших не задело? Ну скоро конец будет этому. В этом году мы сильнее и богаче оснащены техникой, чем в прошлые годы, и в воздухе, и на земле, так что немцам трудно будет устоять против нашего удара.
Часто вспоминал о тебе, но не находил возможности написать, так как перемена обстановки, новые обязанности и новые люди мало способствуют этой возможности.
Новая обстановка осваивается легко, так как «летом каждый кустик - ночевать пустит», тем более что погода стоит в большинстве своем ясная и теплая, не то что летом прошлого года, когда редкий день обходился без дождя.
Думаю, что выдержу еще раз, тем более что есть надежда на близкое окончание войны.
Привет всем. Напиши как-нибудь о Коле. Как он себя чувствует и что из себя представляет. Мне трудно его себе представить сейчас.
Крепко целую.
26/VI-43 г. Твой Алексей.»
Письмо восьмое
«Дорогая Надёк!
Давно тебе не писал и соскучился. Но у меня дело понятное: лето! Усиливаются военные действия, учащаются переходы. Как ты живешь, я ведь снова в боевой части, а потому не только писать письма, а и отдохнуть хорошенько некогда. Что в моем положении здоровья переносится довольно-таки трудновато. А открытки посылать не хотелось: в них ничего не скажешь, а что жив еще курилка, так ты это, наверное, чувствуешь без писем.
Все ждал от тебя вестей, но ты, видимо, тоже закрутилась. Лето, детишки дома, да и воздух у вас, кажется, не совсем спокоен. Я пока чувствую себя прилично, правда, во время одного большого перехода свалился и под конец передвигался на подводе, но сейчас снова окреп.
Погода стоит великолепная, так что даже купался изредка, что доставляет большое удовольствие, так как снова живем не раздеваясь и не разуваясь. Так что посидеть на берегу в костюме Адама большое удовольствие.
Черкни, как живешь, как чувствуют себя дети.
Недели три назад получил письмо от В., которая меня укоряет, что я жалуюсь тебе на свою жизнь и снова (как 10 лет назад) употребила несколько выражений вроде того что «Седина в бороду, а бес в ребро» и тому подобное. Откуда она чего взяла - не понимаю. Но на такое письмо у меня не было никакого желания отвечать и разговаривать с ней на эту тему, в такое время, да еще на расстоянии тысячи километров, вообще не хочу.
Так как это ее совершенно не касается, а что делается у меня внутри, ей надо было поинтересоваться лет пятнадцать назад, когда она думала только о себе.
Ну будет об этом.
Последние события в Италии подают большие надежды на развал в союзе стран оси, что предвещает начало конца. Надеюсь, что если не случится чего-нибудь сверхординарного, дожить до этого конца, так как интересно посмотреть на результаты этой титанической борьбы, участником которой продолжаю состоять, хотя и на второстепенных уже ролях.
Как чувствует себя муж? Неужели ему так и не удалось вырваться домой в отпуск?
Прости, что пишу плохо и неразборчиво. Сижу на пеньке под растянутой плащ-палаткой, пишу на коленке, причем до безобразия кусаются комары, так как кругом болота, а погода стоит жаркая и этой мрази развелось до чертиков.
Ну пока, дорогая.
Крепко целую. Всем привет.
5/VIII 43 г. Твой Алексей.»
Письмо девятое
«Дорогая Надёк!
Давно не получал от тебя не только письма, но и ответа на мои последние. Не думал уже вообще беспокоить тебя своими письмами, но в данный момент хотелось бы получить пару теплых, бодрых слов.
Лежу в госпитале после ранения и контузии. Вражеский снаряд попал в блиндаж, где мы… (два слова здесь вымараны военной цензурой), находились и сделал окрошку из щепок, земли и мяса. Я отделался удивительно счастливо, мне только пробило осколком ногу, повредило ключицу и исковеркало зубы (к счастью, больше искусственные). Но при моем здоровье и этого достаточно, чтобы отчасти потерять бодрость. Но я еще храбрюсь и через недельку думаю снова проситься о выписке в свой полк. Гвардейцы не унывают. Они умеют побеждать или красиво умирать.
Если вздумаешь написать, то пиши по старому адресу: 18666, так как я или буду там, или мне передадут письмо сюда.
Привет деткам, М.М. и Коле.
Остаюсь все тот же
Алексей
30/VIII 43.
P.S. Откровенно напиши причину твоего молчания.»
Письмо десятое
«Дорогая Надёк!
Спасибо за письмо. Я так и думал уже, что началось третье десятилетие молчания. Но так как до конца его дожить я не надеюсь, то мне было очень грустно. Тем более что последствия ранения и контузии давали себя крепко чувствовать. Я думал, что В. снова сумела как-то подействовать на тебя и ты перестала писать.
Дело в том, что в начале июня меня направили в полк и я сейчас же открыткой сообщил тебе новый адрес(18666). То же и Наташе. Но вы обе, видимо, открыток не получили. Удивительно. Ну это уже прошло.
Адрес мой вы знаете теперь. Я снова в полку, так как болеть не время, а осколок в ноге остается мне на память на всю жизнь, так как засел в мускулы и перестает беспокоить. Ну и Аллах с ним. Ключицу подлечил и только зубы, выбитые при разрыве снаряда, ношу в кармане, что обиднее всего. А вставить снова пока не представляется возможным.
Ну да это пустяки, это все мелочи фронтовой жизни.
Я очень рад, что ничего не изменилось в наших отношениях. А то я уже решил было больше не писать, чтобы не быть надоедливым.
Сейчас настали жаркие боевые дни и я не смог сидеть в госпитале, и хотя непосредственного участия в боях, может, принять и не удастся, но все же своей работой я помогаю общему делу истребления фашистов, что дает известную долю удовлетворения.
Пиши, дорогая, хотя бы изредка и поддерживай своего старого друга, может быть, уже последние дни. Знай, что, даже истекая кровью, я не сдам ни на шаг и останусь все таким же.
Крепко целую. Привет детям.
24/IX 43г. Твой Алексей.»
Письмо двенадцатое
«Дорогая Надёк!
Давно тебе не писал, что-то совсем закрутился с работой. Сейчас пасмурная, сырая погода, идет дождь со снегом, начинается третья зима на фронте и надеемся, что последняя. Чувствую себя лучше, чем до ранения.
Видимо, небольшой отдых в полевом госпитале дал толчок в обратную сторону и сердце стало лучше работать. Весной у меня, видимо, было какое-то острое заболевание сердца, которое врачи не уловили, а теперь оно, возможно, проходит. А то ведь я уже совсем собирался протянуть ноги. Но, видно, еще рано. Ранение и контузия полностью ликвидировались, за исключением зубов и осколка, который остался в ноге, видимо, на всю жизнь, так как совсем перестал беспокоить.
Успешные дела на Южных фронтах подают надежду на близящийся разгром немецкой армии. Мы пока встали на отдых, но готовимся и даже уже готовы к новому прыжку.
Серьезно злюсь на свое нездоровье, так хочется еще раз непосредственно столкнуться с гадами и почесать их очередью из моего автомата. Ну, может, еще придется отвести душу. Наступающая зима крепко нам в этом поможет, так как фрицы в своих шинелишках, наверное, уже затосковали, а нас сейчас уже начали одевать в зимнее.
Просто удивляешься нашему богатству и мощности, ведь вот уже третий раз получаем зимнее обмундирование и всегда новое. Откуда только берется.
Мужу, значит, так и не удалось побывать дома? Ну скоро конец мытарствам. Были бы только живот и здоровье.
Так что терпи и крепись. Скоро заживешь опять по-старому. У меня с этим дела хужее.
Но мы не привыкли думать о завтрашнем дне, так как через минуту можешь быть черт знает где, а можешь и совсем не быть.
Если зайдешь к Наташе, приласкай мою старушку няню, ведь ты умеешь приласкать так, как никто.
Да, Надёк! Холодно на душе. Да и погода навевает тоску. Ну ничего. Скоро снова ударим по врагу и тогда некогда будет думать.
Привет М.М. , Коле и детям.
Поздравляю с праздником Октябрьской Революции.
Крепко целую.
Твой Алексей.
28/Х43 г.»
2284
