«Троянский конь» постсоветского пространства

Юрий Годин,
доктор экономических наук, про­фессор, ведущий научный сотруд­ник Института экономики РАН

 

Наблюдение за ходом разви­тия взаимоотношений России и Украины в их новейшей исто­рии всегда создавало невольное впечатление, что не Москва, а Киев обладает превосходящим во всех отношениях потенциалом, который позволяет последнему диктовать свою политическую волю и за­нимать, по сути, место лидера в постсоветском пространстве. Став в 1991 году независимым государством, Украина с первых шагов сепаратно­го существования открыто проявила стратегическую целеустремленность как можно скорее вступить в евро-атлантические структуры — НАТО и Евросоюз. Внешнеполитический век­тор Киева на интеграцию с Западом значительно укрепился после того, как в начале 1990-х годов российский парламент настойчиво и недвусмыс­ленно заявил об исторической при­надлежности России исконных терри­торий — Крыма и города Севастополя. В подтверждение этой исторической истины первоначально — 21 мая 1992 года — Верховный Совет РФ принял Постановление «О правовой оценке решений высших органов государ­ственной власти РСФСР по измене­нию статуса Крыма, принятых в 1954 году», а затем — 9 июля 1993 года — Постановление «О статусе города Севастополя».

 

Эти решения российских парла­ментариев и возникшее в результате недоверие между Киевом и Москвой, по утверждению бывшего заместителя госсекретаря США и советника Билла Клинтона по постсоветским делам Строуба Тэлботта, породили «паранои­дальный страх украинских национали­стов перед угрозой территориального захвата». В своих мемуарах Тэлботт откровенно пишет, что третейским судьей тогда выступили Соединенные Штаты, под нажимом которых «чело­век на танке» категорически подавил подобные замыслы российских парла­ментариев.

 

С точки зрения своих геополи­тических интересов Запад считает принципиально важным раздельное существование Украины и России, так же, как Беларуси и России. Начиная с января 1994 года — с продвижением НАТО к границам демократической России — в геостратегических планах США и Евросоюза Украине стала от­водиться роль, схожая с ролью стран Балтии. Эти страны вдоль западных границ РФ должны вместе составлять типичный «санитарный кордон», на­правленный на подрыв геополитиче­ской, военно-стратегической и эконо­мической безопасности России.

 

Усиление западноевропейского вектора при участии Украины в пост­советской интеграции предполагает укрепление ее «самостийности и незалежности» от России, включая все­мерное стимулирование тенденции к отталкиванию Киева от Москвы в западном направлении. Этим, в част­ности, объясняется прямо пропорцио­нальное усиление евро-атлантического патернализма в отношении Украины. Его цель — повышение роли Украины в постсоветском пространстве в каче­стве противовеса России.

 

Стремление антироссийски на­строенной части политической эли­ты Украины втянуть страну в НАТО и Евросоюз против воли большинства украинского народа заставляет более пристально оценивать и прогнози­ровать их дальнейший ход. Неодно­кратные провокационные действия украинского руководства в отношении России (в частности, вокруг таманской косы Тузла в Керченском проливе, по вопросу пребывания в Крыму Черно­морского флота РФ, открытая под­держка, в том числе поставками во­енной техники, агрессивных действий режима Саакашвили, издание Указа в августе 2008 года — в разгар кавказ­ской войны, запрещающего кораблям Черноморского флота свободно пере­мещаться в украинской акватории и особенно вблизи конфликтных зон на Кавказе и др.) убедительно свидетель­ствуют, что Киев готов подвергнуть сомнению и даже отвергнуть осно­вополагающую нормативно-право­вую базу российско-украинских вза­имоотношений — широкомасштабный Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Фе­дерацией и Украиной, получивший название «Большого договора». 14 января 1998 года этот документ был ратифицирован Верховной Радой, 25 декабря 1998 года его ратифицирова­ла Государственная Дума, а 25 февра­ля 1999 года утвердил Совет Федера­ции. С тех пор вот уже пятнадцать лет российско-украинские отношения вы­страиваются как бы на основе статей «Большого договора», хотя от многих ключевых договорных обязательств украинская сторона с самого начала отошла и не соблюдает букву закона.

 

«Боль­шой договор» с Россией нужен Киеву для политического прикрытия своих, по существу, антироссийских действий на тот испытательный период време­ни, когда в Вашингтоне и Брюсселе да­дут отмашку на зачисление Украины в НАТО, как доказавшую свою предан­ность Западу «

Как показывает практика,  «Боль­шой договор» с Россией нужен Киеву для политического прикрытия своих, по существу, антироссийских действий на тот испытательный период време­ни, когда в Вашингтоне и Брюсселе да­дут отмашку на зачисление Украины в НАТО, как доказавшую свою предан­ность Западу .

Среди многочисленных недруже­ственных акций со стороны украин­ского руководства следует, прежде всего, выделить ратификацию украин­ским парламентом 17 марта 2004 го­да Меморандума о взаимопонимании между Украиной и НАТО, который теперь предоставляет натовским во­йскам право быстрого доступа на тер­риторию Украины, то есть вплотную к границам России, в случае чрезвы­чайных обстоятельств. К примеру, если случится резкое обострение кон­фликта между «Востоком» и «Западом» Украины.

 

Спрашивается, почему, когда Рос­сия ведет с Украиной переговоры по жизненно важным вопросам пребы­вания Российского Черноморского флота в Севастополе, на этих пере­говорах украинская сторона всякий раз блокирует решение неотложных социальных проблем российских мо­ряков, пребывающих в составе флота на территории Крыма и Севастополя? В то же время, как оказалось, Украина разрешила абсолютно все проблемы с возможным размещением войск НАТО на своей территории.

 

В ответ на подобные провокации Киева, по-видимому, следует каждый раз напоминать их авторам, что Рос­сия решилась подписать «Большой договор» с Украиной, согласилась с незаконным отторжением Крыма и Севастополя не с позиции «старшего брата», а учитывала в первую очередь исторически сложившиеся тесные свя­зи, отношения дружбы и сотрудниче­ства между двумя народами. В дого­воре особо выделено, что укрепление дружественных отношений, добросо­седства и взаимовыгодного сотрудни­чества отвечает коренным интересам наших народов, служит делу мира и международной безопасности.

 

Приоритетное место в договоре за­няли ключевые вопросы обеспечения прав и свобод граждан, их защиты. Стороны обязались обеспечить за­щиту этнической, культурной и язы­ковой самобытности национальных меньшинств, гарантировали право ли­цам, принадлежащим к национальным меньшинствам, свободно выражать, сохранять и развивать свою идентич­ность, была закреплена договорен­ность о создании равных возможно­стей для изучения русского языка на Украине и украинского — в России. И это несмотря на то, что всем хорошо известно: многие украинцы общаются на Украине только по-русски.

А как обстоят дела с выполнением украинской стороной хотя бы тех пе­речисленных нами статей «Большого договора», которые должны регулиро­вать единое гуманитарное простран­ство России и Украины, сложившееся за века совместной жизни?

 

Если до заключения «Большого до­говора» процесс разрушения россий­ско-украинского единого гуманитар­ного пространства только начинал набирать скорость, то после его ра­тификации этот маховик набрал к се­годняшнему дню уже полные обороты. Хотя, надо признать, российские пар­ламентарии верили и надеялись, что с утверждением ключевого норматив­ного документа, регулирующего взаи­моотношения наших стран, «Большой договор» послужит основной прегра­дой перед угрозой разрушения единой социально-гуманитарной сферы двух родственных народов. Как оказалось в действительности, они тогда — пятнад­цать лет назад — ошибались.

 

Ассимиляция этнических русских в Крыму и на Левобережье, массо­вое закрытие русских школ, отказ от признания русского языка в качестве второго государственного, пересмотр истории русско-украинского взаимо­действия на протяжении веков с отра­жением главным образом негативных черт русского влияния на украинцев, в том числе стремление навешать на русских вину за массовый голод укра­инского народа в 1930-х годах, прекра­щение всякого вещания на русском языке телекомпаниями на территории Украины и т.д. — это далеко не пол­ный перечень так называемых мер «по преодолению гуманитарного наследия Москвы», практикуемых на Украине. Например, в русскоговорящем Киеве на сегодняшний день уже не осталось ни одного детского сада на русском языке. По оценке российских специ­алистов, разрушение единого гума­нитарного пространства двух стран на украинской стороне превысило 65—70% (в начале 2000-х годов — 50%), то есть сегодня это пространство со­кратилось более чем на 2/3 от того, что украинцам досталось от бывшего СССР.

 

Показательно и участие Украины в СНГ, которое сводится к ассоцииро­ванному, а не к полноправному член­ству в Содружестве. Этот факт ярко демонстрирует другим странам—чле­нам этого ареала откровенное дис­танцирование Киева от постсоветской интеграции и принятие на себя роли «троянского коня» в постсоветской истории.

 

Торпедирующая деятельность укра­инских руководителей проявилась и в формировании другого интеграцион­ного объединения — ЕЭП «Большой четверки» (Россия, Беларусь, Казах­стан, Украина). Именно из-за позиции Украины, казалось бы, перспектив­ный интеграционный проект так и не привел к позитивным результатам, а принес одни разочарования и эконо­мический проигрыш для России. Ведь Москва проявила добрую волю и сня­ла многие возражения, в том числе согласилась на применение практики взимания НДС во внешней торгов­ле по принципу страны-получателя, а не страны-производителя, во имя всемерного стимулирования интегра­ционных процессов. В данном случае Россия проявила готовность идти на существенные финансовые потери ради общего дела. Эти ежегодные по­тери российскому бюджету состави­ли бы только в торговле с Украиной, как объявил Владимир Путин, сумму в 800 миллионов долларов. Соответ­ствующие и немалые по стоимости уступки Российская Федерация согла­силась предоставить и другим участ­никам ЕЭП — Казахстану и Беларуси. Как оказалось, в действительности Украина пожелала участвовать в ЕЭП только на стадии формирования зо­ны свободной торговли, чтобы лишь получать российские энергоносители по ценам существенно ниже мирово­го уровня. Киев тогда открыто заявил, что он не намерен формировать с Мо­сквой ни таможенный союз, ни эконо­мический союз — продвинутые формы интеграционного взаимодействия, так как это, по заявлению украинских правительственных чиновников, ме­шает главной цели — интегрированию Украины в евро-атлантические струк­туры. После «оранжевой революции» процесс формирования ЕЭП зашел в тупик.

 

В связи с этой неудачей вновь рез­ко увеличилось влияние ЕврАзЭс, в рамках которого в конце 2007 года был совершен самый настоящий та­моженный прорыв, сопоставимый по своей значимости с первыми шагами Евросоюза. Россия, Беларусь и Казах­стан договорились о создании к 2010 году Таможенного союза, который позволит осуществить идею Влади­мира Путина, озвученную на заседа­нии Совета безопасности РФ в июле 2004 года. Тогда он высказал свою озабоченность состоянием интегра­ции постсоветского экономического и политического пространства: «Мы подошли к определенному рубежу в развитии СНГ и, по сути, находимся перед альтернативой. Либо мы до­бьемся качественного укрепления Содружества, создадим структуру, либо нас неизбежно ждет размывание этого геополитического пространства и, как следствие, окончательное падение интереса к работе в СНГ среди его государств-участников». С 1 января 2010 года Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана начал функци­онировать. Не вступив в Таможенный союз, Украина принимает участие в работе Высшего Евразийского эконо­мического совета, в котором она име­ет статус наблюдателя.

 

В то же самое время Украина по­стоянно пытается реализовать про­екты, альтернативные вариантам со­трудничества с Россией. В противо­вес интеграционному объединению ЕврАзЭс (Россия, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Таджикистан), где главная роль отведена России, Украина при поддержке заокеанских покровите­лей создала субрегиональный союз ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан — до 2006 года, Азербайджан, Молдавия). Эта группа стран, по меткому наблю­дению Строуба Тэлботта, упрямо стре­мится быть «подальше и позарубежнее от Москвы».

 

И это притом что Украина, полу­чившая еще в советские времена название «сборочного цеха СССР», крайне заинтересована в получении из России комплектующих изделий для своих машиностроительных ком­плексов, энергоносителей и других сырьевых ресурсов, а также в емком российском рынке. Украинская экс­портная продукция недостаточно кон­курентоспособна на мировом рынке и находит спрос (и, по нашим оценкам, еще долго будет продолжаться такая ситуация, по крайней мере,  20—25 лет) главным образом на непритязатель­ном российском рынке. И в России, и на Украине известно, что украинская экономика не способна существовать без дешевых российских энергоре­сурсов. Серьезные трудности нацио­нальная экономика Украины, по име­ющимся оценкам специалистов, начи­нает испытывать при оптовой цене на российский природный газ выше 180 долларов за тысячу кубов.

 

Конечно, и Россия заинтересована в развитии производственно-коопе­рационных связей с Украиной, глав­ным образом в сохранении ее науч­но-производственного потенциала в высокотехнологических отраслях во­енно-промышленного комплекса, так как российский ВПК по кооперации сотрудничает с 33 украинскими пред­приятиями-монополистами по 3200 номенклатурным позициям.

 

Ни в Америке, ни в Европе не хотят усиления России путем ее тесного сближения с Бела­русью и Украиной, историческими и естественными союзниками»

Итоги постсоветского периода яв­ственно показали, что  ни в Америке, ни в Европе не хотят усиления России путем ее тесного сближения с Бела­русью и Украиной, историческими и естественными союзниками. Совокуп­ный ВВП трех стран составляет около 90% в объеме СНГ (доля России — 73%, Украины — 9,4% и Беларуси — 3,5%). В трех государствах проживают почти 200 миллионов человек. Запад весьма озабочен возможным формированием партнерских отношений в «треуголь­нике» Россия — Беларусь — Украина, так как это привело бы к новому геополитическому и геоэкономическому раскладу, при котором ни у кого уже не будет возникать вопрос о подлин­ном месте России в Европе и мире в целом.

 

Относясь весьма настороженно к интеграционным процессам России с Беларусью и стремясь вырвать Украину из традиционного славянского треугольника, евро-атлантические структуры, в том числе,  преследуют цель — ограничить эффективность их машиностроительного комплекса, сформировавшегося как единое целое еще в веках. Этот комплекс, как уже подчеркивалось выше, составля­ет основу ВПК трех стран и, несмотря на развал СССР,  представляет собой сильного конкурента западным ком­паниям на рынках военной техники и оружия, является бельмом на глазу у Запада. Кроме того, совместный ВПК трех стран — это одна из основных опор системы национальной безопас­ности России, Беларуси и Украины, то есть это, можно сказать, единственно сохранившийся от наследства великой державы материально-технический фактор, сдерживающий агрессивное наступление НАТО на Восток и продавливание Евросоюза неэкономи­ческими методами на постсоветское пространство.

 

Неблагоприятное развитие вза­имных хозяйственных связей в сла­вянском треугольнике следует рас­сматривать как реальную угрозу на­циональным интересам трех стран. В западных столицах понимают: чтобы установить контроль над Украиной, необходимо в первую очередь по­сеять и поддерживать раскол между Киевом и Москвой. Невооруженным глазом видно, что евро-атлантические структуры не приемлют даже конъ­юнктурно звучащие время от времени заверения украинских лидеров при их личных встречах с российскими руководителями «о стремлении Киева в Европу вместе с Россией», открыто делая ставку на прозападных украин­ских политиков.

 

В дальнейшей перспективе евро-ат­лантический патернализм в отноше­нии Киева будет только усиливаться и предопределять стратегическую цель Запада в данной сфере — использова­ние Украины в качестве «троянского коня» на постсоветском пространстве в ущерб геополитическим интересам России. Совсем не случайно на всех выборах в Верховную Раду и прези­дента Украины евро-атлантические структуры поддерживают те полити­ческие блоки, в составе которых нет ни одной партии, ориентированной на сотрудничество с Россией.

 

Как метко заметил помощник Президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции Сергей Глазьев, «на Украине политика не дружит с экономикой, а власть — со здравым смыслом и собственными интересами».