По закону военного времени

Очень часто в литературе о войне или просто в разговорах всплывает широко растиражированная фраза: «По закону военного времени». От этих слов буквально металлом отдает, зачастую смертельным. И каждый, видимо, понимает ее смысл по-своему. Но как эти слова может расшифровать юрист? С таким вопросом мы обратились к ведущему научному сотруднику Института государства и права РАН, заведующему кафедрой истории государства и права РАНХиГС Людмиле Лаптевой.

 

- Я вижу за этим определенную, четко выраженную линию в системе государственного управления, направленную на усиление исполнительской дисциплины, которая приводила к тому, что лица, ответственные за определенный участок работы, получали широчайшие полномочия, вплоть до права расстрела на месте. Таким образом, любой вариант контроля во всех сферах — и военной, и гражданской — из бумажного переходил в разряд личного, что, безусловно, способствовало ускорению принятия решений и развязке сложных управленческих ситуаций. Понятно, что одновременно это нередко влекло за собой скоропалительные решения, — отметила эксперт. — Кроме того, за этой фразой видится еще и система несудебных репрессий по линии НКВД.

 

Так называемое особое совещание в военное время получило право выносить расстрельные приговоры. Понятно, что расширилось применение смертной казни в отношении военных дезертиров и спекулянтов.

 

Вступление в войну требует от любой страны отказа от обычных форм управления, перехода к мобилизационной модели, ограничений демократии, прав граждан и ужесточения уголовной политики.

 

Понятно, что решения подобного уровня должны были иметь силу закона или самим иметь форму закона. Так кто же их принимал или, по крайней мере, имел на это право? Ведь по Конституции СССР 1936 года законами становились акты, принятые Верховным Советом СССР. Однако за годы войны он собирался всего три раза.

 

Свою деятельность активизировал Президиум Верховного Совета СССР, который выпускал указы по самым разнообразным вопросам. Уже 22 июня 1941 года были обнародованы указы о военном положении и мобилизации, о создании военных трибуналов. Еще через несколько дней появились указы о режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время и о создании Государственного комитета обороны (ГКО). Также издавались различные указы о военном строительстве, учреждении новых орденов и медалей, о дополнениях гражданского, уголовного, семейного законодательства. Таким образом, Президиум Верховного Совета СССР стал своего рода квазизаконодательным органом, что вполне естественно в условиях войны.

 

Кроме того, особыми полномочиями в этом направлении обладал оперативно созданный 30 июня 1941 года Государственный комитет обороны СССР. По сути, именно ГКО осуществлял все государственное, военное и экономическое руководство в период войны. За эти годы им было издано более десяти тысяч постановлений, подлежащих обязательному исполнению всеми учреждениями и гражданами.

 

Советское правительство — Совет народных комиссаров — также обладало широкими правами в нормотворчестве. Полномочия руководителей отдельных, прежде всего, особенно важных для обороны наркоматов, существенно расширились. Уже с июля 1941 года, согласно постановлению СНК СССР «О расширении прав народных комиссаров СССР в условиях военного времени», именно наркомам предоставлялось право распределять и перераспределять материальные ресурсы между подведомственными предприятиями и стройками. Нарушение приказов наркома рассматривалось как уголовное преступление. А распоряжения некоторых наркоматов можно рассматривать как директивы также обязательные к исполнению. Так, например, в 1942 году Наркомат юстиции издает распоряжение, предписывающее судам привлекать граждан к ответственности за не сдачу трофейного имущества, что приравнивалось к незаконному хранению оружия.

 

Добавим к этому еще и тот факт, что в годы войны судебная практика стала дополнительным источником права, поскольку судебное нормотворчество оперативно восполняло пробелы в законодательстве. На основании руководящих указаний Пленума Верховного суда СССР судебная практика охраняла право собственности колхозов на их скот и другое имущество, незаконно отчужденное во время эвакуации. Пленум также предложил привлекать к уголовной ответственности должностных лиц, виновных в растрате государственного или колхозного зерна и иных сельскохозяйственных продуктов.

 

Под этим лозунгом жила страна в годы войны. И победа, как выясняется, ковалась не только на полях сражений. Все изменения в правовом поле СССР были направлены на сохранение страны и государства, для чего и принимались жесткие правовые решения, отмечает Людмила Лаптева.

 

Например, трудовое право. Помимо мобилизации населения на строительство оборонительных укреплений и на сельхозработы, мобилизация трудовых ресурсов вообще была важным средством обеспечения кадрами всех оборонных предприятий. Ряд указов Президиума Верховного Совета СССР о мобилизации рабочих и служащих предприятий военной, а потом оборонной промышленности был распространен на другие отрасли народного хозяйства. Предусмотренные довоенным Кодексом законов о труде гарантии, связанные с ограничением рабочего времени и предоставлением обязательного времени отдыха, были приостановлены. На основании указа Президиума Верховного Совета от 26 июня 1941 года «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время» отпуска отменялись, на большинстве предприятий вводились обязательные сверхурочные работы от одного до трех часов в рабочий день. С апреля 1942 года отменялись компенсации за отпуск до окончания войны. Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 апреля 1942 года разрешалось привлекать на работу в колхозы, совхозы и МТС трудоспособное население городов и сельской местности, не работающее на предприятиях и на транспорте, учащихся 6-10-х классов, студентов. По этому постановлению в 1942-1944 годах было мобилизовано более 10 миллионов человек, которые выработали более одного миллиарда трудодней…

 

Президиум Верховного Совета СССР стал своего рода квазизаконодательным органом, что вполне естественно в условиях войны»

 Ужесточилась трудовая дисциплина, ее нарушения относились уже к уголовным преступлениям. В апреле 1942 года повышается обязательный минимум трудодней, установленный для колхозников еще до войны. Теперь он распространялся и на подростков в возрасте от 12 до 16 лет. За невыработку «без уважительных причин» обязательного минимума виновные подлежали уголовной ответственности в виде исправительно-трудовых работ в колхозах с удержанием от оплаты трудодней до 25 процентов в пользу колхоза. С декабря 1941 года указом Президиума Верховного Совета СССР была значительно повышена ответственность за самовольный уход с работы рабочих в военной промышленности. Он приравнивался к дезертирству и карался сроком от пяти до восьми лет тюремного заключения. Уклонение от мобилизации в промышленность и строительство каралось исправительными работами до года, в сельском хозяйстве — до шести месяцев. С апреля 1943 года вводилось военное положение на железнодорожном транспорте, и для его работников за служебные преступления устанавливалась ответственность наравне с военнослужащими.

 

Ответственность ужесточалась и в отношении преступлений против личного имущества граждан. Если ранее за кражи предусматривались исправительно-трудовые работы, то в 1944 году за них было установлено наказание в форме лишения свободы. Появились новые виды краж, характерные только для условий войны: во время воздушных налетов, при оставлении населенного пункта в связи с приближением врага, имущества эвакуированных. Пленум Верховного суда СССР еще в январе 1942 года признал, что такие кражи являются кражами с отягчающими обстоятельствами, а если они совершались группой лиц, то должны квалифицироваться как бандитизм.

 

 

В те годы не было практически ни одной области советского законодательства, куда война не внесла бы свои коррективы. Они коснулись даже семейного права, причем изменений было очень много. С одной стороны, государство, рассказала Людмила Лаптева, озаботилось помощью беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилением охраны материнства и детства. Учреждались почетное звание «Мать-героиня» и орден «Материнская слава». А с другой — доходило до того, что матери внебрачных детей утратили право обращаться в суд с иском об установлении отцовства и о взыскании алиментов, и отец такого ребенка не мог признать своего отцовства, даже если бы он этого захотел. Лишь в марте 1945 года указ Президиума Верховного Совета СССР восстановил право на пенсию для рожденного вне брака ребенка военнослужащего. Но лишь в случае если он родился до 8 июля 1944 года и в книге актов гражданского состояния имелась запись об отце.

 

Сегодня все это выглядит очень жестко, если не сказать жестоко. Но вполне в русле правовых актов, принятых в годы войны. Впрочем, как выясняется, не все они носили принудительный или карательный характер.

 

По мнению Людмилы Лаптевой, наглядный пример тому — колхозное право. Селяне оказались в исключительно сложном положении. Число колхозников сокращалось из-за призыва в армию. Проводилась реквизиция лошадей, и одновременно прекратилось производство сельхозтехники из-за перепрофилирования заводов на военные нужды. Закупочные цены на сельхозпродукцию были очень низкие, не покрывавшие и четверти ее себестоимости. Почти вдвое сокращался размер натуроплаты — 800 граммов зерна на трудодень, когда до войны было полтора килограмма. А с другой стороны, селянам разрешили использовать приусадебное хозяйство и торговать на колхозных рынках, что удовлетворяло 50 процентов потребностей города в продовольствии и почти полностью обеспечивало денежные доходы колхозников.

 

Стоит обратить внимание и на два интересных политических момента, свидетельствующих о том, что власть осознала, что без поддержки народа победы не достичь, и допустила определенные послабления режима. Прежде всего изменения коснулись национальных республик, на них стали больше обращать внимание. В 1944 году республикам было представлено право самостоятельно принимать участие в обсуждении вопросов обороны и оборонно-восстановительных мероприятий.

 

Следует вспомнить и о сближении с Русской православной церковью: избрание патриарха, создание Совета по делам религий, разрешение приобретать здания и предметы культа. Все это произошло еще во время войны и приобрело официальный характер.

 

Безусловно, сегодня мы понимаем, что жесткая правовая система, на которой строилась жизнь и работа советских людей в годы Великой Отечественной войны - и на фронте, и в тылу, стала одной из основополагающей для Победы над фашизмом в 1945 году. Но война закончилась, а что же «законы военного времени»? По всей логике их действие должно было прекратиться под иллюминацию праздничных победных салютов.

 

Как рассказала Людмила Лаптева, некоторые правовые акты или нормы отменялись еще в ходе войны, другие официально отменялись позже и действовали в ходе восстановительных работ и реконструкции страны. Часть функционировала по меньшей мере до начала 50-х годов. Например, разрешение селянам торговать продукцией с приусадебных участков на рынках сохранялось достаточно долго, хотя и постоянно урезалось. Самое активное движение против приусадебных хозяйств началось при Хрущеве, так как они противоречили концепции социализма. А на самом деле приусадебные хозяйства давали больше продукции, чем колхозы.

 

Уголовная ответственность за попытку покинуть рабочее место на предприятии просуществовала чрезвычайно долго и отменена была в самом конце сороковых годов, почти перед смертью Сталина. Так, нашему эксперту во время работы в архивах попадались материалы по некоторым уральским областям, где органы внутренних дел жаловались на то, что их вынуждают ловить послевоенных дезертиров с предприятий, в то время как у них не хватает сил бороться с преступностью…