Антироссийские санкции: промышленность возрождается, село даёт рекордные урожаи
Однако в США намерены и дальше вводить новые ограничения против России
Фото: ПГ / Юрий Инякин
США продолжают ужесточать санкции против России: сначала глава Госдепа Рекс Тиллерсон на прошлой неделе заявил, что «ведётся работа по включению новых российских граждан в санкционные списки», а в понедельник, 26 февраля, американский министр финансов Стивен Мнучин пообещал, что новые карательные меры против россиян вступят в силу в течение 30 дней. Чем это может грозить нашей стране, учитывая тот факт, что в течение последних четырёх лет отечественная экономика развивалась в режиме импортозамещения?
Первый этап пройден
Если антироссийских санкций не существовало, их бы стоило придумать — так, перефразируя известное изречение, можно охарактеризовать первые итоги политики импортозамещения, о необходимости развивать которую заявили в августе 2014 года в высших эшелонах государственной власти России.
Летом 2014 года США и их союзники от Австралии до Норвегии ввели санкции против России с целью блокировать финансовые и научно-технические связи нашей страны, следствием чего, как предполагали западные аналитики, станет коллапс промышленности и банковско-кредитной системы. Причина такого решения, если формулировать кратко, — независимая внешняя политика России, призванная поддерживать отечественные геополитические интересы. Разумеется, такие действия не остались без ответа, и Правительство России приняло зеркальные меры, в июле 2014 года запретив импортировать продовольствие из Евросоюза, США и ряда других стран «Большой двадцатки».
У Запада, казалось, были все шансы на успех: экономика России, прежде всего сельское хозяйство, высокотехнологичные отрасли и финансовая система жёстко зависели от зарубежных связей. Такая ситуация стала следствием не только бессистемной и экономически необоснованной приватизации 90-х годов, в результате которой около 50 процентов наиболее конкурентоспособных и современных российских предприятий в той или иной степени оказались под контролем американских, европейских и японских корпораций. Вместе с так называемыми западными инвесторами в страну пришли и новые приоритеты, которые определял Международный валютный фонд, а воплощали в жизнь властные либеральные экономисты, не один десяток которых сменился в правительстве при Борисе Ельцине.
В соответствии с рекомендациями МВФ для развивающихся стран в России были развалены многие высокотехнологичные отрасли промышленности, разрушена научная база передовых разработок в микроэлектронике, оптике, двигателестроении, энергетике и других сферах, сельское хозяйство лишилось селекционно-генетических центров, опытных хозяйств и научно-исследовательских институтов. Согласно оценкам Института экономики РАН, в эти годы Россия утратила около 60 процентов научно-технического потенциала и не менее половины производства продукции с высоким уровнем добавленной стоимости. Были потеряны рынки в Азии, Латинской Америке, Восточной Европе, где наша страна традиционно занимала ведущие позиции по многим видам товаров и промышленной продукции. Не менее катастрофичными оказались показатели в аграрном секторе, который обеспечивал продовольственную безопасность страны лишь на 40-70 процентов, если исходить из нормативов, утверждённых Президентом России в 2010 году.
В 2014-2015 годах Правительство приняло ряд экстренных мер, чтобы сгладить возможные провалы на потребительском рынке и максимально оперативно организовать выпуск продукции, критически важной для базовых отраслей промышленности: были увеличены до 300 миллиардов рублей в год комплексные инвестиции в аграрный сектор, принята программа «Развитие промышленности и повышение её конкурентоспособности», а также создана Комиссия по импортозамещению. В кабмине определили три ключевых направления, по которым необходимо было создать основу для глобальной независимости от внешних поставок: продовольствие, информационные технологии, машиностроительная продукция, — всего около 300 товарных позиций.
Результаты не заставили себя ждать: уже в 2015 году доля импорта в розничном продовольственном товарообороте, по данным Росстата, сравнительно с 2012-2014 годами упала с 36 до 21 процента, несмотря на то что часть продуктов все же попадала на отечественные прилавки через разного рода чёрные и серые схемы. Село, получив мощную финансовую поддержку, впервые, пожалуй, в многовековой истории России, включая советский период, дало стремительный и не дутый рост. Ориентиры, намеченные Доктриной продовольственной безопасности (ДПБ) 2010 года, были достигнуты уже к 2017 году, раньше на три года, чем планировали.
К тому же многие показатели оказались превзойдёнными: по зерну и мясу (исключая крупный рогатый скот) обеспеченность сегодня превышает 100 процентов, притом что ДПБ установила планку в 95 процентов, аналогичное соотношение по сахару, бобовым, масличным, отдельным видам овощей и фруктов. Более того, сельское хозяйство стало экспортной отраслью, принеся около 15 миллиардов долларов экспортной выручки и сравнявшись с оборонкой, одновременно перестроив структуру доходов бюджета в пользу несырьевых отраслей.
Впечатлил и рывок информационных технологий: не только полностью закрыты запросы отечественного бизнеса и госорганов в программном обеспечении, но и российские «айтишники» продали за рубеж разработок на семь миллиардов долларов, войдя в первую пятерку крупнейших игроков на мировом рынке.
Отечественное машиностроение пока не демонстрирует подобного стремительного роста. Это неудивительно: чтобы освоить новую сложнейшую машинотехническую продукцию по всей цепочке смежников, необходимо от трёх до семи лет. А если учесть, что промышленность разваливали или ограничивали в развитии минимум лет 20, то станет понятным, почему немалые деньги, отданные в эту отрасль, пока не дают в целом должной отдачи. В целом, но не в многочисленных частностях: транспортное и сельскохозяйственное машиностроение уверенно растёт, вытесняя импортные аналоги, очень неплохо развиваются сборочные производства автомобилей и электронной техники (рост на 20 процентов), производство оборудования для нефтегазовой промышленности.
Очень важно, что начали появляться производственные мощности четвёртого технологического уклада. Среди последних примеров — заводы по выпуску титановых имплантов в Новосибирске и выпуску двухходовых электровозов в Энгельсе, линии производства полиэфирного волокна и текстильного термопластика в рецессивной Ивановской области и диоксида титана для атомной и космической отраслей на Сибирском химическом комбинате.
Первые итоги
Словом, за три года сельское хозяйство гарантированно обеспечило независимость от импорта стратегических видов продовольствия, что позволяет в случае крайнего обострения международной обстановки иметь надёжный и не подверженный внешним влияниям тыл. Крайне важен и другой факт: сельские районы начали обустраиваться, развивая социальную сферу, здравоохранение и образование: прибыль, которая раньше шла на поддержку зарубежных фермеров, теперь остаётся в отечественных хозяйствах. Если говорить применительно к последним годам, то из примерно 300 дополнительных миллиардов рублей, выделенных селу из бюджета, на социальные расходы и повышение уровня жизни ушло в конечном счете около 120 миллиардов рублей, или четыре тысячи на среднестатистического агрария. По данным западных источников, примерно такие же суммы — 1,5-2 миллиарда евро в эквиваленте — не получили европейские фермеры, оказавшиеся заложниками американских амбиций.
Несколько хуже ситуация в промышленности, но в целом базовые инфраструктурные проекты реализуются успешно, оборонные отрасли наращивают поставки современного вооружения в армию и на экспорт, так что безопасность страны и в этом отношении достаточно сильно отличается в лучшую сторону, если сравнивать с досанкционным периодом.
От количества к качеству
Можно уверенно сказать, что задачи первого этапа импортозамещения выполнены: в количественном отношении Россия, несмотря на то что санкции постоянно ужесточаются, захватывая всё новые предприятия, организации и отрасли, обладает прочным экономическим суверенитетом по крайней мере в сфере реального производства. Но такой вывод касается лишь выпуска конечной продукции. Проблема в том, что практически во всех отраслях технологические переделы завязаны на импортных комплектующих.
Наглядный пример привёл президент Владимир Путин в одном из своих выступлений: кур выращивают на отечественных птицефабриках, но зародышевый материал для бройлеров и добавки в корма завозят из-за рубежа. Перекроют эти каналы - и рухнет производство курятины, которое сегодня является одним из существенных элементов продовольственной безопасности. Есть и расчёты, согласно которым 40 процентов себестоимости бройлера - это затраты отечественного производителя, а остальные 60 приходятся на импортные поставки.
Аналогичная ситуация в производстве свинины, овощей, некоторых видов фруктов, элитных сортов пшеницы и так далее. Отечественное сельское хозяйство многие годы было привязано к зарубежным поставкам генетических и семенных материалов, удобрений, кормов, пищевых добавок, а технологии их производства нашим крестьянам не продавали с целью лишить их самостоятельности. Сейчас положение меняется: в рамках государственной программы поддержки села намечено восстановить сеть селекционных центров, организовать производство генетических и посевных материалов, создавать новые высокоурожайные сорта овощей и плодов, выводить высокопроизводительные мясо-молочные породы крупного рогатого скота. Бесспорно, процесс это не быстрый, но важно, что он начался и набирает скорость, судя по тому, что бюджетные ассигнования на возрождение сельскохозяйственной науки и перспективные исследования не падают, даже зачастую в ущерб социальной сфере.
Та же самая картина, разумеется с поправкой на терминологию и технологические особенности, в промышленности. Конечный продукт, бесспорно, отечественный, но комплектующие, электроника, отдельные детали — привозные. Сборочные производства автомобилей в специальных экономических зонах - кластерах - зависят от импорта на 30-70 процентов, несмотря на жёсткие требования по локализации производства. И конечно, в ходу колониальная схема: технологии производства отдельных деталей остаются в тайне. Исключение - оборонная промышленность, где удалось практически полностью избавиться от импортозависимости, организовав воспроизводство критически важных деталей и комплектующих.
Разумеется, зависимость российской промышленности от импорта в 92-93 процента, которые насчитали в начале 2018 года на основе неких опросов анонимных руководителей и бизнесменов в РАНХиГС, выражаясь мягко, несколько не соответствует действительности. Гораздо точнее характеризует ситуацию анализ данных Федеральной таможенной службы (ФТС), согласно которому, к примеру, химическая промышленность в 2016 году зависела от внешних поставок на 20 процентов. А машиностроение — на 43 процента, что позволяет отнести Россию по международной методике к странам со средней долей импорта в ресурсах (без учёта реэкспорта).
В эту группу, кстати, входят США, Франция, Великобритания, Иран. Для сравнения, к относительно независимым от ввоза машиностроительной продукции относят Германию, Японию, Китай и Бразилию. Последние два государства - члены БРИКС. Так что с политической точки зрения у России есть пространство для маневра в импорте машиностроительной продукции, если дойдёт дело до полной блокады со стороны Запада.
Тем не менее задача остаётся актуальной: максимально расширять зоны, не уязвимые для внешнего воздействия, учитывая необходимость брать не количеством, но качеством, соответствующим новым технологическим вызовам. Насколько реальна эта задача?
Понятия прошлого века
Трёхлетний опыт импортозамещения ещё раз подтвердил известную истину: решать максимально быстро и эффективно стратегические задачи возможно, лишь концентрируя государственные ресурсы при жёстком централизованном планировании. Не стоит уповать на рыночные рычаги и мощь конкуренции и животворящие товарно-денежные отношения, особенно в монетаристском, наиболее радикальном варианте. Успехи сельского хозяйства, отдельных отраслей машиностроения, оборонной промышленности, информационных технологий, в которых так или иначе удалось снизить импортозависимость на 10-40 процентов, стали возможными только потому, что, вопреки рекомендациям либеральных экономистов, странным образом совпадающим с директивами МВФ, государство выделило сотни миллиардов рублей на обновление материального производства.
Заработали государственные институты развития — Фонд развития промышленности, ВЭБ, структуры поддержки российского экспорта. Были сформированы государственные программы развития практически всех отраслей. Да, эти программы выполняют не всегда планомерно, с массой недостатков, как свидетельствуют проверки Счётной палаты. До сих пор Правительство не перейдёт к стратегическому планированию, хотя соответствующее законодательство сформировано. Но главная причина, что импортозамещение развивается не теми темпами, которые требует геополитическая ситуация, заключается в другом: цели, сформулированные на высшем государственном уровне, не соответствуют потенциалу либеральной модели развития экономики.
Этот феномен исследовал Владимир Бетелин, академик РАН и специалист мирового уровня в области информационных технологий и их прикладного применения. Истоки импортозависимости России, по мнению Бетелина, следует искать в либеральной финансовой модели, в которую пытаются окончательно загнать экономику страны. В рамках этой модели очень трудно достичь импортозамещения, так как государственная политика в основном развивает и укрепляет финансовую систему, а не реальный сектор экономики. Между тем, по мысли академика, отечественный финансовый сектор встроен в мировую финансовую систему и весьма зависим от неё, что может привести к критическому ослаблению экономического суверенитета.
Можно спорить с такими утверждениями Владимира Бетелина, но нельзя игнорировать факты, подтверждающие его точку зрения: за последние три года на поддержку банковской системы было направлено три триллиона рублей, а на финансирование Фонда развития промышленности — около 150 миллиардов. При этом около 2,4 «банковских» триллиона, судя по официальной статистике, оказались «невозвратными», а миллиарды ФРП превратились в современные производственные корпуса и промышленные линии, выпускающие высокотехнологичную продукцию.
Если сопоставить эти факты, то логично прийти к выводу, что главная задача импортозамещения не только в том, чтобы освоить производство зарубежных конкурентных товаров на российских площадках. Гораздо важнее заменить небескорыстно привнесённые извне глобальные идеи о том, как жить и трудиться нашей громадной стране, на отечественные концепции, которые гораздо больше соответствуют национальным, а не транснациональным интересам России.
6118
