Мария Захарова: В нашей традиции женщины были императрицами!

Не успел Петр Порошенко заявить, что в Сирии высаживаются российские «зеленые человечки», как на личной странице Марии Захаровой в Фейсбуке появился ее пост с картинками и ответом на вопрос: чем руководствовался президент Украины, подобным образом оценивая ЗАКОННОЕ (выделено Захаровой) военно-техническое сотрудничество двух стран.

Точка зрения внешнеполитического ведомства нашей страны в виде высказывания главы департамента информации и печати, официального представителя МИДа России Марии Захаровой всего за два часа набрала 280 комментариев, почти две тысячи лайков и 200 перепостов.

Анти-Псаки, «русская торпеда», как ее называют за рубежом, одна из самых цитируемых и узнаваемых женщин России Мария Захарова рассказала, о чем она думает - этот вопрос фейсбук регулярно задает всем страждущим, и Захарова регулярно на него отвечает, работая в соцсетях с аудиторией всего мира.

- То, что сейчас происходит с формированием антироссийской позиции большинства западных стран, не только по Украине, но и по Сирии - это ярчайший пример не коллективного мнения, сформированного на основе единства оценок, а политики подавления, во главе которой, к сожалению, приходится констатировать, стоит Вашингтон и его нынешняя администрация. - Мария Захарова говорит как по писаному: четко и уверено, интонацией выделяя особенно важные, по ее мнению, моменты. - По всем вопросам они все время пытаются собрать, чем больше, тем лучше, стран, которые будут с ними соглашаться и создавать якобы хоровое многоголосье. Но на самом деле это не многоголосье. На самом деле это подчинение - тем или иным способом - своей воле и своему мнению других государств, народов, целые группы стран.

- Но двадцать лет Россия и Запад жили душа в душу. Была и перестройка, и перезагрузка. Почему буквально три года назад этот брак дал трещину? Почему нас даже не хотят выслушать?

- Мы приняли западный мир открытой душой и открытым сердцем. Действительно была надежда на построение общего мира, ну уж общей Европы точно, но в перспективе общего мира на основах равноправия, взаимного уважения, преодоления каких-то проблем, взаимопомощи и так далее. Мы прекрасно отдавали себе отчет в том, что США - великая держава, сильнейшая по многим показателям, но мы также говорили им и о том, что у других государств есть свои интересы. И неважно, богатые эти государства или бедные, каждое из них имеет право на свою внутреннюю политику, свои традиции, свою культуру, и никакая другая страна не может диктовать свои правила. Она может быть примером, очень привлекательным примером, но без вмешательства во внутренние дела и во внутреннюю политику. Дошло до того, что постоянный представитель США при ООН подходит к постоянному представителю России при ООН и на повышенных тонах его отчитывает: «Вы не имеете права говорить о том, что говорите, вы проиграли в свое время холодную войну». Мы вышли из холодной войны - кто-то назовет это поражением, это оставим историкам, - на мой взгляд, мы вышли из этой холодной войны с самым главным: психологией равноправия, именно на это мы и дали согласие. Мы сказали, что прав не тот, кто сильнее. И не тот, у кого больше оружия. И не тот, у кого больше денег. Прав тот, кто придерживается общих правил Организации Объединенных Наций, устава ООН и так далее. Россия жила по этой логике, развивалась и строила государство, а наши партнеры, получается, жили по логике иной, подчиняя своей воле, своим интересам всех остальных.

- Можно подумать, что у России нет своих геополитических интересов на постсоветском пространстве. А еще на Ближнем Востоке. Или в Восточной Европе.

- Ну да, нам все время говорят, что мы не отдаем Украину Западу, что Украина пытается вырваться из цепких лап Москвы, а Кремль ее к себе пришил суровыми нитками. Но это же неправда, потому что как только Советский Союз распался, страны постсоветского пространства начали выстраивать отношения друг с другом именно по принципу равенства. Мы никогда не говорили о каких-то объединениях, во главе которых стоит Россия. Мы относились к Украине, как относимся и к другим странам, именно как к государствам, таким же независимым, как и мы. Есть ли у нас свои интересы? Конечно, есть. Была ли у нас историческая боль по Крыму? Конечно, была. Но разве когда-нибудь за всю историю российско-украинских отношений как двух суверенных государств мы хоть на каком-нибудь уровне ставили вопрос о Крыме, о его возвращении? Никогда. Притом что народ Крыма ставил этот вопрос регулярно, ждал, просил, предлагал. Это все разбивалось о константу нашего восприятия Украины как суверенного государства в тех границах, в которых она была. Мы не проводили никакой подрывной политики, не размывали основы суверенитета. Двадцать с лишним лет мы уважали это государство, мы уважали его руководителей. Какими бы они ни были, мы всегда уважали Украину и никогда не пытались поставить под сомнение вопрос о ее суверенитете. Что мы видели со стороны Европейского союза и Вашингтона? Прямое постоянное вмешательство во внутренние дела. Мы видели, как в государственные органы этой страны были буквально откомандированы представители спецслужб. Мы видели, как при любом внутреннем конфликте  на Украине туда тут же приезжают зарубежные товарищи, которые в ручном режиме начинают моделировать ту или иную ситуацию. И это все происходило на той территории, которая с нами неразрывно была связана и которую мы в первую очередь уважали как суверенное государство. Мы много раз говорили о том, что подобное отношение приведет к катастрофическим последствиям по многим причинам - геополитическим, историческим, стратегическим, культурным, по всем. Так это и произошло.

- Вы сказали, что Россия, уважая суверенитет Украины, на протяжении двадцати лет даже не рассматривала просьбу крымчан о присоединении. Что же произошло? Почему политика так резко изменилась?

- Повторяю: мы всегда уважали государство и суверенитет Украины, исходя из понимания, что страна находится в некоем демократическом транзите и, естественно, не все происходит гладко. Мы видели нарушения прав русскоязычных граждан на Украине, ставили вопрос об этом на всех международных площадках, но все-таки давали шанс этому государству на внутреннее развитие и эволюцию. И ждали этого. Мы никогда не посылали туда наших постпредов, послов по особым поручениям, которые бы собирали оппозицию, науськивали их, выводили на митинги. Но когда на территории Украины произошла насильственная смена власти, то народ, который жил, в частности, в Крыму, понял: больше у него не будет возможности на легальное демократическое волеизъявление. Наши партнеры не слышат, просто не хотят в упор замечать, что на тот момент мало где на территории Украины оставались законные власти. Вот на территории Крыма оставалась законная власть. В то время как в Киеве законных властей не было. В Киеве заседали люди, которые пришли с улицы, в Крыму заседали люди, которые были избраны. И они организовали референдум. А Россия сделала то, что она сделала. Других вариантов у нас не было. Если бы (хотя история не терпит сослагательного наклонения) тот же Янукович ушел просто потому, что договорился с оппозицией за столом переговоров, то, возможно, это осталось бы внутренним делом Украины. Но политический конфликт перерос в побоище, причем дело дошло до снайперов. И что было бы с Крымом, с живущими там людьми - страшно даже представить.

- Как вы считаете, эта точка зрения России на майдан будет когда-нибудь принята Западом?

- Я думаю, что мы сейчас входим в переломную фазу, и она связана с беженцами в Европе. Они, пройдя десятилетие хаоса у себя в регионе, прекрасно понимают, что  не защищены от того, что, например, нынешний или новый хозяин Белого дома, встав не с той ноги, не решит бомбить именно ту или иную страну Ближневосточного региона. Именно поэтому они бегут в Европу, то есть туда, куда точно сбрасывать бомбы не будут, точно войска не введут, там точно не начнут раздавать деньги для так называемых хороших террористов. То есть они бегут, безусловно, от войны к лучшей жизни, но еще и к тем, кто принимает решения.

Я думаю, что под влиянием этого кризиса произойдет осознание пагубности насильственного экспорта своей идеологии и попытки привить ее на тех территориях, где есть собственные традиции и убеждения. Этот кризис только в самом своем начале и совершенно неизвестно, когда закончится исход людей и как они будут ассимилированы. А что самое главное - это же абсолютно бесконтрольный поток. Когда за полгода приходят 350 тысяч человек, которых никто вообще не проверяет, представляете, какое количество криминала попадает в эту Европу? Раньше, когда в западных столицах принимались решения о направлении бомбардировщиков, переброске авианосцев, десантировании в ту или иную часть света, это практически не касалось обывателя. Бюргер был вне этой истории - люди ходили на работу, люди отдыхали у себя за городом, все было прекрасно. Проблема с беженцами затронула каждого, и даже тех, кто был колоссально отброшен от политических вопросов. Беженец пришел в самый отдаленный хутор, ферму, приусадебный участок, он постучался в дом, в котором, может быть, даже газет не читают. И оказывается, что, живя в 2015 году, когда есть средства слежения через спутники, инфракрасные сигналы, через которые невозможно пройти, мы беспомощны перед людьми, которые, как и триста лет назад, берут котомку и идут. И их в это состояние привели не они сами, а действия всех так называемых коалиций, которые на протяжении последнего десятилетия, как какие-то сошедшие с ума хирурги, проводят операции на всем на чем не попадя.

- Ваши коллеги по-разному реагируют на то, что российский МИД с вашим недавнем назначением на пост официального представителя, заговорил на другом языке, на вашу форму пропаганды. Чего все-таки больше - негатива или позитива?

- Когда мы выходили в соцсети и начинали работать на площадках блогосферы, раздавались отдельные голоса, которые говорили, что это все-таки для МИДа не традиционно, не характерно, зачем нам это надо. Но опять же это вопрос спроса - мы получаем пачки писем, написанных от руки, по электронной почте, по факсу, с благодарностью за то, что наконец-то начали разговаривать с людьми не опосредованно через журналистов, а напрямую.

- Помимо официальных аккаунтов МИДа, есть и ваши личные. Согласовываете ли вы с кем-то свои высказывания на злобу дня? А еще, вперемежку с ними, вы выкладываете свои неофициальные фотографии, делитесь «девочковыми» мыслями. С одной стороны, создается ощущение, что Мария Захарова - не какой-то забронзовевший чиновник, а обычный человек. С другой - как вы соблюдаете баланс личного и рабочего? И соблюдаете ли?

- У меня есть аккаунт, который я завела еще не будучи публичным человеком, завела как обыватель. И если я вижу красивый цветочек, почему не могу его сфотографировать и выложить? Имею право. Кроме того, я - человек, который в МИДе занимается общением и с журналистами, и с широкой аудиторией, поэтому, когда высказываю какие-то свои мысли, я все-таки их высказываю на экспертном уровне и имею право это делать в силу своих функциональных обязанностей. Допустим, третий секретарь территориального департамента это делать не может, потому что у него в функциональных обязанностях не прописано общение с публикой от имени МИД или высказывание с точки зрения МИД. А у меня прописано.

- Многие западные дипломаты давно ведут свои личные странички в соцсетях. И там они высказываются гораздо более агрессивно и прямолинейно, чем принято в вашей профессии. Вы же, говоря не совсем литературным языком, наездов ни на кого не допускаете. Хотя Интернет - не светский раут.

- Что значит более агрессивно? У нас почему-то считают, что если ты блогер, то должен использовать крепкие выражения, какие-то звездочки ставить, пробелы и так далее. Мне кажется, что люди переходят в своих постах на брань, хамство и «наезды»,  от невозможности привести какие-то действительно серьезные аргументы. У меня-то аргументов много, у меня времени мало всех их излагать.

- А вас много в Сети оскорбляют?

- Не так много. Хотя бывает, конечно.

- Обидно?

- Вообще не обидно. Обидно, когда тебя оскорбляют или обижают близкие люди, потому что они тебя знают, и когда они тебя знают и обижают, вот тогда обидно. А когда тебя человек не знает и обзывает в Сети - как это может быть обидно? Безусловно, приятнее, когда хвалят, и неприятно, когда говорят какие-то гадости. Но отношение к этому абсолютно реалистичное, поскольку и там, и там идут неадекватные оценки. Нельзя быть самой умной, прекрасной, солнышком, светом в окне, нашим все, и в то же время невозможно быть исчадием ада, идиоткой, тупой блондинкой. Где-то должна быть середина. Как мне хотелось, чтобы меня воспринимали? Это тоже невозможная история, потому что все равно меня будут воспринимать через призму собственного понимания и ощущения мира. Как я себя воспринимаю? Человеком. В этом, на мой взгляд, вы бы должны были увидеть некую революционность - я сказала человеком, а не женщиной, и сама недавно на это обратила внимание. Меня так воспитывали, мне никогда не говорили в детстве, что я - будущая женщина. Конечно, мне говорили «ты же девочка», когда нужно было помыть посуду, убрать со стола. Но меня никогда не воспитывали как женщину, рассказывая о том, что есть еще и мужчины, меня воспитывали как человека. Я это осознала совсем недавно. В первую очередь и глобально - человек, а потом уже человек-женщина или человек-мужчина. И когда меня в связи с назначением начали спрашивать: вы - первая женщина, которая пришла в МИД на такой пост, не чувствуете ли вы какой-то дискриминации в связи с этим, я не знала, что отвечать. Мне в голову никогда не могло прийти, что я имею меньше прав, чем у Петра, Николая или Александра. Родители никогда не говорили: вот ты сейчас выучишься, а потом - замуж, может быть работа, а может быть замуж. Мне всегда говорили о том, что есть дорога, связанная с твоим становлением профессиональным, а есть твоя личная жизнь, и не надо здесь метаться, выбирать. Куда хочешь, туда пойдешь, а может быть, соединишь, это твое дело, твой выбор, потому что ты в первую очередь человек. Я езжу по миру, смотрю, и когда приезжаю в какие-то страны, где люди дебатируют о том, может ли женщина водить машину или нет, выбирают раздельное обучение… Это их традиции, я их уважаю, с ними не борюсь, просто в этом смысле я счастливый человек, мне повезло.

- В традиции нашей страны тоже отношение к женщине не совсем как к человеку.

- Что значит традиции? Месяца два назад к нам приехали зарубежные гости. И глава их делегации тоже говорит о том, что вот у нас в стране такой прогресс в отношении прав женщин. А это было за рабочим ланчем, я сижу, что-то там такое ем. Он развивает свою мысль, спрашивает: кем у вас были женщины лет 200-300 назад? Я аж поперхнулась и, несмотря на то что сидела за столом с министрами, крикнула: «У нас они были императрицами!» Понимаете, женщины у нас всеми были. И императрицами были, и крепостными были. Конечно, не было глобального равенства на протяжении столетий, но были такие взлеты!

А вообще нашему поколению повезло: мы никогда не боролись за то, чтобы водить автомобиль, получать образование, иметь право выбора - рожать или не рожать, выходить замуж или нет.  И нам для того, чтобы не растерять это все, нужно периодически напоминать самим себе о том, что за всем этим стоит колоссальная работа наших предшественниц. Один вклад Терешковой чего стоит. И ведь это же вклад не только женщин, но и мужчин. Я считаю человека, которому пришло в голову отправить Валентину Терешкову в космос, гениальным во всех смыслах этого слова. В то время, когда каждая ракета - это огромный государственный проект, когда космонавты - практически люди будущего, когда за каждым из них стоит целая машина по их подготовке, а человек, который летит, волей-неволей олицетворяет и успех, и поражение, подчинить колоссальную работу огромного количества людей символу-женщине и доверить ей эту миссию! И в каждой отдаленной деревне, в каждом отдаленном, богом забытом городке, в каждом селе женщина вдруг поняла, что она на многое способна. Я знаю, что люди часто ищут слова, сигнала, какого-то знака, для того чтобы что-то перевернулось в их судьбе. И думаю, что с полетом Валентины Терешковой жизнь очень многих женщин изменилась.

- У вас в фейсбуке есть фото вашей руки с браслетом «enjoy life» - наслаждайся жизнью. И подпись - «мне иногда надо напоминать». О чем?

- Вот этот браслет? Мне иногда надо напоминать не о жизненных удовольствиях, а о том, что жизнь - это удовольствие. Потому что очень часто (я говорю не только о себе, а об окружающем мире) мы фокусируемся на усталости, обидах, на чем-то негативном, чего, безусловно, очень много, и так далее. Но вот это все, включая и трудности, и поражения, это - жизнь, и ею надо наслаждаться. И иногда надо себя заставлять вспоминать об этом, тогда становится легче.

Досье:

Мария Владимировна Захарова родилась 24 декабря 1975 года в семье дипломатов. В детстве жила с родителями в Пекине.

В 1998 году окончила факультет международной журналистики Московского государственного института международных отношений (университета) Министерства иностранных дел (МИД) России по специальностям «востоковедение» и «журналистика».

Кандидат исторических наук.

С 1998 года работала в МИД РФ: в редакции журнала «Дипломатический вестник», затем в Департаменте информации и печати МИД России, в 2003-2005 годах возглавляла отдел в том же департаменте.

В 2005-2008 годах - пресс-секретарь Постоянного представительства РФ при ООН в Нью-Йорке.

В 2008-2011 годах вновь руководила одним из отделов в Департаменте информации и печати МИД РФ.

С 2011 года - заместитель главы Департамента информации и печати МИД России.

10 августа 2015 года назначена официальным представителем и директором Департамента информации и печати МИД России. Член оргкомитета по подготовке Евразийского женского форума.

Беседовала Светлана Авербух