«Провокация — это наш хлеб насущный”

Призрак бродит по Европе, призрак терроризма. Что ни говори, телевидение все же великое изобретение. Теракты десятилетней давности в мадридских электричках и лондонском метро были масштабнее и в разы кровавее. Но именно телевизионная трансляция из Парижа кадров нынешней хладнокровной расправы с сотрудниками журнала, полицейскими, а также заложниками в еврейском магазине, как и ликвидация убийц в прямом эфире, словно раскрыли глаза европейским политикам и массовому сознанию: опасность, оказывается, таится не за тридевять земель — в афганских пещерах или пустынях Ближнего Востока или Африки. Она живет по соседству, ходит по тем же улицам, говорит на том же языке. И несет смерть.

Европа вдруг обнаружила внутри себя ни много ни мало «войну цивилизаций». Вдруг выяснилось, что список известных уже спецслужбам экстремистов насчитывает от полутора до двух десятков тысяч фамилий в 18 странах. Не пришлых, с замотанными лицами и чужим говором, а собственных сограждан. Воистину надо было годами сеять хаос и смерть на огромных пространствах от Афганистана до Ливии, чтобы теперь пожинать бурю в собственном доме.

Политики — от правящих до оппозиционных, разумеется, спешат на этом фоне кто укрепить, а кто поправить свои рейтинги. Отдельно от полутора миллиона парижан, вышедших на марш солидарности,
по зачищенной пустынной улице, но под прицелом десятков фото- и телеобъективов, прошли в окружении создавших массовку телохранителей несколько десятков местных и приезжих политических деятелей. Среди которых, между прочим, был и пан Порошенко, у которого в стране за прошлый год было убито столько же журналистов, как в Ираке. Он шел, широко улыбаясь, и приветственно махал руками, словно прибыл на день взятия Бастилии.

Миру объяснили, что французы и европейцы таким образом встали на защиту демократических ценностей и в первую очередь свободы слова. Но давайте не путать божий дар с яичницей: специфическое творчество расстрелянного террористами еженедельника «Шарли Эбдо» к свободе слова имеет такое же касательство, как «творчество» их духовных собратьев, которое мы созерцаем на заборах и стенах по всему миру.

Семь лет назад французское правосудие официально даровало «Шарли» санкцию самовыражаться подобным образом, решив в его пользу процесс, начатый мусульманскими организациями против оскорбления веры, в частности, публикации карикатур на пророка Мухаммеда. Что вдохновило главного редактора угасающего издания Стефана Шарбонье на новые «подвиги» по освоению делянки, которую он счел перспективной. «Провокация — это наш хлеб насущный, мы стараемся заниматься провокациями каждую неделю»,- излагал Шарб свое кредо.

Кровавые вооруженные конфликты, где проходили выучку и боевое крещение новые «воины джихада», потянувшиеся туда из благополучных европейских стран, полыхали где-то далеко за морем.

Франция, как и остальная Европа, благополучно проспала момент, когда они начали возвращаться, чтобы применить полученные навыки у себя дома, хотя шутники из «Шарли» оказались в этом плане прозорливее спецслужб, снявших полгода назад слежку за их будущими палачами. В день расстрела номер журнала вышел с рисунком джихадиста, который на реплику: «Что-то давненько во Франции не было терактов» роняет: «А подождите до конца января…» Истина оказалась еще ближе, чем предполагали в редакции: развязка наступила утром 7 января.

Только не надо нравоучений про «традиции политической сатиры, восходящие к Великой французской революции».

Если, конечно, мы не готовы признать сатирой обыкновенные вульгарность и эпатаж. Если уж говорить о традициях, то тираж старейшей французской сатирической газеты — «Канар аншене», празднующей в нынешнем году столетний юбилей, составляет полмиллиона экземпляров. При этом читательский интерес, а с ним и тираж, еженедельник, выходящий в один день с «Шарли», поддерживает не дешевыми провокациями, а именно острой сатирой и журналистскими расследованиями, стоившими карьеры не одному высокопоставленному чиновнику, вплоть до президента республики.

Если свобода слова в ее европейском толковании подразумевает право публичного оскорбления и унижения людей, целых народов и конфессий, то тогда такой хоккей нам и вправду не нужен, тогда мы по-разному понимаем ответственность за свои слова.

Нет запретных тем для выступлений? Ой ли? Может быть, «сатирики» из «Шарли» позволили себе хоть раз пройтись карикатурами по Холокосту? Или по американской трагедии 11 сентября 2001 года? Ветерана «Шарли» карикатуриста Мориса Сине выставили из редакции только лишь за высказывание, которое было сочтено антисемитским.

Так что осуждение отвратительного бандитского налета и хладнокровного убийства безоружных людей — да. Дань памяти погибших — да. Солидарность с эмоциональным порывом французов, вышедших на улицу продемонстрировать всем и в первую очередь самим себе, что террористам не удалось их запугать, — да. Защита свободы слова как одного из основополагающих демократических завоеваний — да. Но «Я — Шарли»… Извините.

Сергей Борисов