Свет или кошелек?

Точно так же, как уже утвержден «необходимый для сохранения здоровья человека, обеспечения его жизнедеятельности минимальный набор продуктов питания, а также не­продовольственных товаров и услуг». Минимальный — значит, позволяющий выживать. И поскольку в причины смертности «хроническое голодание» не включено, значит, народ научился выкручиваться. Выкрутится — выжи­вет и при минимуме света, воды, теп­ла. В этом, несомненно, были уверены идеологи и разработчики СНП — со­циальных норм потребления. То, что их остановили, — почти пасхальное чудо, ведь у нас либеральные ре­формы обратного хода не имеют.

Остановка по техническим причинам

Впрочем, радоваться, что совсем «пронесло», еще рано. Власть не отказалась от СНП наотрез, а сдви­нула сроки их введения: по электри­честву — до 1 июля 2016 года, по воде, газу, теплу — на неизвестное далёко. Тем не менее Минэкономразвития, Минфину, ФСТ поручено до 1 ноября подготовить предложения о возмож­ности применения норм потребления воды, учитывая опыт их использова­ния в электросфере. Остановка или пробуксовка вызваны, скорее всего, не осознанием ошибочности идеи ис­коренения патернализма на Руси, а неготовностью, преждевременностью атаки, техническими причинами — как устанавливать и отслеживать нормы расхода воды, если более половины домохозяйств не имеют соответству­ющих приборов учета. К тому же нет и такого мощного влиятельного лобби, мечтающего перевести нас на водяной «паек». Иное дело — электричество: и электросчетчики в каждом доме, и со­впадающие интересы энергетиков и чиновников.

Но хорошо и то, что страна полу­чила двухгодичную отсрочку на раз­мышление и привыкание к новому порядку расчетов за коммунальные услуги. Правда, осведомленные анали­тики поправят: не очень он и нов. Еще в 2005 году по инициативе главы РАО «ЕЭС» Анатолия Чубайса правитель­ство утвердило «Меры по реализации социальной политики в сфере потре­бления электрической энергии». Так уж устроена российская жизнь, что куда ни кинь — всюду Чубайс. «Соци­альная» политика, предложенная им, должна была защитить начинающу­юся реформу отрасли и неизбежный быстрый рост тарифов, обусловлен­ный ею, от массового недовольства и протестов. Для этого и решили часть электроэнергии продавать населению по низким гостарифам, электроэнер­гию сверх этой нормы — по ценам, устанавливаемым самими компани­ями. Тарифную квоту определяли и субсидировали региональные власти из своих бюджетов. Поэтому руко­водители территорий, 90 процен­тов которых были дотационны­ми, вынужденно занижали «де­шевые» нормы. От такой «соци­альности» выигрывали только энергокомпании, получившие возможность «цивилизованно» наращивать оброк с населения. Опробовать НЭП, новую энер­гетическую политику, начали с 14 субъектов Федерации. Судя по прессе того времени, некоторые из них вос­пользовались во благо — действитель­но в социальных целях. Например, по­дарили пенсионерам по 50 киловатт-часов бесплатно, сохранив за осталь­ными существующие тарифы. По уму и совести поступили главы Краснодар­ского края и Тверской области — ут­вердили нормы вполне достаточные и по европейским меркам: 250-300 кило­ватт на зарегистрированного жителя в месяц.

Но это исключение для великой энергетической империи было от­торгнуто ею. Руководители Влади­мирской области и Красноярского (энергоизбыточного) края ударили по патернализму с полным размахом российского либерализма — ужали электропайки до 50 кВт.ч на челове­ка. Чуть менее жестко поступили и в большинстве других регионов. Как следствие — стихийные и нестихийные—коллективные обращения в суды — возмущения. НЭП затрещала по швам, и правительство «забыло» о ней. Как и энергетика, новые хозяева которой, бесплатно получившие большую часть ее достояния под «честное слово», бы­ли заняты разделом былой единой ЕЭС и денежных потоков внутри нее. К тому же успокаивал их и быстрый рост тарифов в пореформенные годы.

Власти и владельцы компаний вспомнили о сути и перспективах НЭПа после кризиса, вскрывшего не­устойчивость страны, державшейся на нефтегазопроводах. Замедлившийся приток нефтедолларов и малоэффек­тивное управление ими остановили рост экономики, и она перестала обе­спечивать социальные обязательства государства. Вслед за реформирова­нием и ужесточением финансирова­ния бюджетной сферы пришла пора рыночной реструктуризации и ЖКХ. Каждый, кто пользуется его услугами, должен сполна оплачивать и их, и нор­му прибыли хозяев отрасли.

Наиболее скорый и внешне при­стойный путь к этому — «коммуналь­ная корзина» с минимальными «пайка­ми» света, воды, тепла, газа. Если кто знает или помнит, в 1947 году были от­менены продовольственные карточки. Продукты, получаемые по ним, были дешевы — во всяком случае, соответ­ствовали доходам населения. Те, кто имел деньги, могли питаться обильнее, сытнее, качественнее. На рынках, в коммерческих магазинах, ресторанах хватало всего, но не для всех — для из­бранных.

По такому же принципу выстраи­вается и система СНП. Определенная норма потребления коммунальных услуг по тарифам, регулируемым го­сударством. Все, что сверх нее, — по произвольным коммерческим ценам. Отнюдь не по объективным рыночным — монополии, государственные или частные, сами для себя пишут правила поведения. Контрольным органам оста­ется только следить за тем, как мы их выполняем. В 2012 году Правительство России приняло постановление «О ком­плексе мер, направленных на установ­ление социальной нормы потребления коммунальных услуг в РФ».

Официальная позиция: СНП — один из обкатанных в Европе способов рас­пределения среди населения все доро­жающей электроэнергии. Расходы за­метно снизятся у всех, кто по-хозяйски бережливо использует ее. «Доплата за сверхнормативное потребление коснет­ся тех, кто пользуется «дополнительны­ми услугами», например, несколькими кондиционерами, «теплыми полами», домашними саунами, совсем недавно объясняло одно из правительственных СМИ. В Минэнерго утвердилась штамп-ссылка на вопиющую несправедли­вость. Владельцам загородных двор­цов, коттеджей, дач электроподогрев дорог и дорожек выгоднее содержания дворника с метлой. Безусловно, безоб­разие. Тем более что оно — поощряе­мое. Никто никогда не проверял, как учитывается и учитывается ли вообще расход электричества в этих дворцах, бассейнах и саунах при них. Зайдите в Интернет — вам сразу же предложат дюжину способов «честного» сокрытия использованных киловатт.

Иначе, чем власть, воспринял СНП народ, приуроченный к тому, что все вводимые нормы и минимумы — огра­ничения его потребностей и интересов. Прибегая к ним, государство действи­тельно минимизирует свою заботу о расходах на гражданина. Конкретно СНП — способ увеличить стоимость электричества без формального роста тарифов на него. Спорить с президен­том, который твердо заявил — рост не будет превышать инфляцию, то есть 6 процентов в год, — себе накладно. Но есть вполне безопасные схемы обхода запрета. Электропайки — одна из них. Независимые эксперты доказывали это же. Критически отнеслись к на­вязыванию «коммунальной корзины» СМИ, общественные организации.

Пожалуй, впервые правительство встретило такое сопротивление, цен­тром которого, если использовать термины противостояния, стали Ко­митеты Госдумы по энергетике и коммунальному хозяйству, возглав­ляемые Иваном Грачевым и Галиной Хованской. Серьезно разбиралась с проблемой СНП Общественная пала­та, представители которой побывали во многих регионах. Негативно оцени­ли реформирование оплаты электро­потребления, услуг ЖКХ на встрече с Владимиром Путиным и активисты Общероссийского фронта.

Сблизить позиции власти и обще­ства, выявить намерение правитель­ства (защитить население или оста­вить его один на один с энергокомпа­ниями) должны были пилотные проек­ты в шести регионах.

«Никакого эксперимента фактиче­ски не проводилось. Начали осущест­влять пилотные проекты в сентябре, а в декабре подвели итоги. Это бюро­кратическая уловка — не более того», — убежден депутат Госдумы Валентин Романов. Еще более резок его колле­га Андрей Крутов: «Это пустая затея, требующая от регионов огромных ор­ганизационных, материальных усилий при заведомом нулевом эффекте…»

Министерства — идеологи и про­рабы внедрения СНП — явно подвели правительство. 26 февраля оно пере­смотрело сроки перехода на новый порядок оплаты электричества на­селением, еще через два месяца — и остальных коммунальных услуг. И не только по техническим, но и по поли­тическим причинам.

«Это правильное, но промежуточ­ное решение. Жизнь неизбежно вы­нудит определиться в принципе: быть или не быть социальным нормам. Я и на июльском (2013 года) заседании правительства убеждал, что они ни­чего не дадут экономике, но сильно ударят по социальной сфере. Пред­лагал, по крайней мере, не форсиро­вать события, пока не появятся объ­ективные расчеты, подтверждающие если не эффективность, то хотя бы безопасность нового порядка опла­ты электричества. Их до сих пор нет и не может быть, констатирует Иван Грачев. Министерства — разработчики эксперимента, кроме ссылок на опыт западных стран, других доказательств не имеют. Но и чужой опыт они вы­вернули наизнанку. Регионы, в кото­рых осуществлялись пилотные проек­ты, в целом оценивают их негативно. Недопустимо проводить важнейшую для жизнедеятельности страны и жиз­необеспечения 80-85 процентов граж­дан реформу по-кавалерийски. СНП вводятся постановлением правитель­ства без какого-либо научного и за­конодательного обеспечения. Как чи­новнику заблагорассудится, так народ и вынужден платить. Такие реформы, затрагивающие интересы и права всех граждан, должны строиться на четкой правовой базе, а не на чиновничьей отсебятине. Тогда в одной стране нор­мы на электричество для жителей раз­ных регионов не будут различаться в четыре раза».

По мнению Ивана Грачева, ана­лиз навязываемой реформы, рас­четы ее эффективности подменены мифотворчеством. Активно тиражи­руются мифы об энергорасточитель­ности россиян, низких тарифах на электричество и остальные комму­нальные услуги, обусловливающие пе­рекрестное субсидирование, о крепкой социальной защищенности населения. Именно так расставлены приоритеты реформы. Что скрыто за этими циф­рами, какова доля реальности в них?

Миф № 1.

Энергорасточительность

Уточним исходную позицию. Рос­сия действительно не Америка. Она — самая большая и холодная страна в мире, с жестким климатом, жиз­недеятельность которой требует по­вышенного расхода тепла и энергии. Возможно, именно поэтому бог и на­делил ее едва ли не четвертью всех энергоресурсов планеты. Как россия­не пользуются его дарами? Сравним. Среднедушевое потребление в год: Норвегия — 7320 кВт.ч., США — 4587, Финляндия — 4621, Китай — 3780, Ан­глия — 1878, Германия — 1730. Россия­нин использует всего 935 кВт.ч. — в 8 раз меньше, чем норвежец, в 5 — чем финн или американец, в 2 — чем эко­номный, ценящий каждый пфенниг (извините, евроцент) немец.

Может, нас слишком много и на всех электричества просто не хвата­ет? Вернемся к статистике, собранной Институтом проблем естественных монополий. Доля населения в общем объеме электропотребления (в процен­тах): Великобритания — 35, США — 34,7, Германия — 32, Россия — 12,8. Перечень развитых стран можно перечислять и дальше, но средний показатель будет таким же — население расходует около трети вырабатываемой электроэнер­гии. К большому нашему удивлению, примерно столько же, сколько и про­мышленность. У нас другое соотноше­ние (2012 год): 12,8 и 62 процента, то есть в 5 раз меньше. И еще одна цифра: доля американской промышленности в общем объеме потребления электро­энергии — 25 процентов.

Расточительство налицо. Энерго­емкость российского ВВП в 2,5-3 раза выше мировой. И понятно почему — ее техническое и технологическое разви­тие практически прекратилось 30 лет назад. За это время энергоэффектив­ность экономики развитых стран по­высилась на 25-29 процентов. В Рос­сии она постоянно снижалась, и под­нять ее до уровня 1990 года предпо­лагается к 2020-му. Еще одна причина такого провала — дороговизна элек­троэнергии. Стоимость киловатт-часа для среднего российского промыш­ленного потребителя выше (при пере­счете ВВП по паритету покупательной способности), чем в США в 2,4 раза, чем Германии — на 44, чем в среднем по Евросоюзу — на 33 процента. С на­чалом либеральных реформ был вы­двинут лозунг: дорогая электроэнер­гия — путь к снижению энергоемкости экономики. Точнее, заимствование, но европейский рычаг (подняли тарифы — подняли эффективность) в россий­ской действительности не работает. С начала века тарифы на электроэнер­гию увеличились в 12 раз — меньше тратить ее в производстве на стали. Нет средств на обновление и модер­низацию технологий. Да и желания за­ниматься ими немного.

Еще один российский парадокс. Непрерывное повышение стоимости электроэнергии стимулировало и сти­мулирует расточительство и потре­бительство самого энергокомплекса, постаревшего, подряхлевшего с совет­ской поры. Прежние количественные показатели он еще как-то выдержива­ет, но качественные растерял давным-давно. Отсюда и дороговизна энергии. Свыше 90 процентов электростанций, 70 процентов котельных, столько же электро- и тепловых сетей построе­но до 1990 года. Естественно, что все это работает с КПД паровоза. Из мил­лиарда тонн условного топлива 400 миллионов тонн сгорают бесполезно, отапливая Вселенную. Но расплачи­ваются за нее экономика и все мы. Из 1050 миллиардов киловатт-часов, производимых в год, поставляем на экспорт около 25 миллиардов. Слиш­ком дорогой у нас киловатт, чтобы его покупали соседи. Но нам-то деваться некуда…

Столь же огромны потери и в ком­мунальном комплексе. В аналитиче­ской справке Комитета ГД по энерге­тике приводится такой пример. Из 10 кубометров сжигаемого газа нас греют только 3, а 7 кубометров — опять-таки Вселенную. Эксперты концерна «Си­менс» неудовлетворительно оценили состояние отечественного ТЭКа, отме­тив при этом его высокий потенциал энергоэффективности. Только модер­низация электростанций сбережет к 2030 году 900 миллиардов евро. Поте­ри электроэнергии в магистральных и распределительных сетях достигают 13-14 процентов. Внимание — напрас­но «застревает» столько и даже чуть больше, чем расходуют для своего жизнеобеспечения все 143 миллиона россиян. Современный стандарт по­терь в Европе — 4-7 процентов. По рас­четам аналитиков «Сименса», если бы наша электроэнергетика поднялась хо­тя бы до нижней планки стандарта, то сберегла бы 3-4 миллиарда евро в год.

Пока же энергетики проценты бе­режливости выжимают из граждан. Достаточно изучить пресловутый закон об энергосбережении, чтобы убедиться в этом. Всей своей право­вой силой он побуждает население за­менять лампочки накаливания, уста­навливать счетчики воды и тепла. По мнению специалистов, если бы одним чудесным утром мы вдруг нашли у себя под подушкой конверт с 15-20 тысячами рублей (немецкие энерго­компании оплатили большей части населения первые экономные лампоч­ки), и использовали их исключительно на замену осветительных приборов, то бытовое потребление энергии умень­шилось бы на 1-1,5 процента. Добрых чудес у нас, увы, не случается, но все-таки посчитаем. В 2012 году россияне дома использовали 130 миллиардов кВт.ч, в 2013-м лампочки сберегли бы 2 миллиарда киловатт. Конечно, 50-60 миллиардов звучит весомее и кра­сивее, правда? Такой объем электро­энергии удалось бы «вытащить» из се­тей, если бы на их модернизацию на­правили столько же средств, усилий, внимания, как на светосбережение в квартирах.

Миф № 2.

О тарифах и дотациях

Очень образно заметил Валентин Ро­манов, выступая на совещании Коми­тета ГД по энергетике о результатах и перспективах применения социальных норм потребления в электроэнерге­тике: «У правительства есть топорик и топор под лавкой. Топориком оно грозит энерго- и промышленным маг­натам — снижайте удельные нормы за­трат при производстве и использова­нии электроэнергии. Топором же — на­селению: за перерасход норм ответишь кошельком. Мы что, намерены загнать людей на век назад — к удобствам во дворе, дровяным печам, керосинкам и керосиновым лампам или свечам?»

Депутат не совсем прав. Энергомаг­наты уверены на 120 процентов в том, что россияне никогда не откажутся от их предложения. В темноте и холоде в промерзающих за считаные часы бетонных многоэтажках не выжить. Энергетики добиваются: выравнива­ния стоимости энергоносителей в со­ответствии с мировой; выравнивания тарифов для промышленности и насе­ления; перенесения инвестиционных расходов на население.

Первая цель уже достигнута — отечественные цены на энергоноси­тели фактически сблизились с миро­выми. Вокруг второй и третьей и за­вязался весь сыр-бор. С изменением политики зазвучала и новая лексика: ликвидация перекрестного субсиди­рования, введение социальных норм потребления. Но суть остается преж­ней — вынудить россиян и на работе, и дома оплачивать электроэнергию по мировым ценам. Обоснования этой позиции известны. Заниженные для населения тарифы вынуждена вос­полнять промышленность. Поэтому энергетика, реальное производство не развиваются, экономика не растет.

Россиянин в 2013 году заплатил за киловатт-час в два раза меньше среднего европейца. По стоимости ки­ловатт-часа (в рублях, в пересчете по ППС) для населения в перечне РИА «Рейтинг», Россия на 37-м месте в Евро­пе. Да, нашему «физику» (физическому лицу) киловатт обходится значительно дешевле, чем европейскому и чем про­мышленности. Европейскому, уточню — дороже. Почему же европеец живет без перекрестного субсидирования, а мы без него вроде бы и пропадем. От­вет дает еще одна таблица.

Зарплата позволяет большинству жителей Евросоюза содержать самих себя. Не было с этим вопросов и у со­ветского россиянина: киловатт для населения стоил 4 копейки, для про­мышленности — 2. И это справедливо: затраты на подачу электроэнергии в дома значительно выше, чем, например, на завод. В результате либеральных ре­форм рост тарифов опередил рост цен в промышленности в 2 раза, потребитель­ских товаров — в 3, сельхозпродукции — в 7, увеличение зарплат — тоже в 7 раз. И ножницы — доходы — расходы — продолжают «расширяться». По подсче­там первого зампреда Комитета ГД по бюджету и налогам, доктора экономи­ческих наук Оксаны Дмитриевой, с 2000 года цены поднялись в 4 раза, а тарифы естественных монополий и ЖКХ — в 18.

Вместе с группой соавторов она внесла законопроект, предусматриваю­щий ограничение роста тарифов уров­нем инфляции. Депутаты сочли нуж­ным законодательно закрепить требо­вание Президента страны сдерживать «аппетиты» естественных монополий. Не удалось. Правительство дало отри­цательный отзыв, а фракция большин­ства в Госдуме не стала участвовать в голосовании — документ не прошел. Но вполне могут осуществиться на­мерения энергокомпании — за 2-3 года увеличить тарифы или, скажем уклон­чивее, стоимость энергии на 40 про­центов. Соответственно подорожают и остальные услуги ЖКХ. Уже сегодня суммарные платежи за электричество и тепло у нас одни из самых высоких в Европе. Россиянину они обходятся, на­пример, больше, чем финну, в три раза, в два раза — чем англичанину.

Совершенно прав директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев: у нас перекрестное субсидирование между неэффективной энергетикой и всей остальной экономикой. Введение социальных норм потребления будет только стимулировать «энергоразгильдяйство» (определение ветерана сибирской энергетики Александра Богданова) государства и общества.