Распределение после вуза — «обязаловка» или свобода?

Учеба ради учебы

Система планового направления выпускников вузов на заранее подго­товленные места работы, которые по­рой находились в тысячах километрах от родных пенатов, была предельно жесткой, сурово-принудительной и, в сущности, глубоко несправедли­вой. Посылали по бездушной разна­рядке, без особого разбору, больше для галочки, чем для удовлетворения потребностей народного хозяйства. Родители принимали титанические усилия, чтобы ослабить распредели­тельные путы, связывавшие их детей по рукам и ногам. Давали взятки, ча­сами высиживали в начальственных коридорах, чтобы «замолвить словеч­ко», искали нужных людей, покупали медицинские справки.

Однако плановая экономика тре­бовала жертв. Впрочем, при всех своих минусах распределение в услови­ях «развитого социализма», подсчиты­вавшего не только количество поши­тых костюмов, но и потребности в гра­мотных кадрах, помогало «затыкать дыры» на рынке труда, создавало хоть какой-то кадровый баланс. С разва­лом планового народного хозяйства весь этот порядок мгновенно рухнул. От распределения как такового от­казались, а выпускников отпустили на вольные хлеба. Да и распределяться-то было некуда. Фабрики и заводы стояли, экономика в лихие 90-е дыша­ла на ладан. Где уж тут подсчитывать потребности в грамотных, хорошо об­ученных специалистах и равномерно распределять их по стране…

А дальше и вовсе такая вольница пошла в нашем высшем образова­нии, что все как-то даже подзабыли, а для чего и для кого, собственно, мо­лодых людей учим? Зачем штампуем столько невостребованных и малооб­разованных юристов, педагогов, пси­хологов, экономистов, журналистов и т.п.? По часто публикуемым данным, по специальности не работают 75 процентов выпускников высших учеб­ных заведений страны. И главное — чему учим? По подсчетам ректора ГУ ВШЭ Ярослава Кузьминова, только 30 тысяч экономистов из 300—400 тысяч, которых каждый год выпускают вузы, имеют необходимые профессио­нальные навыки. А потребность в них, по его словам, составляет 150 тысяч.

Зачем нам столько вузов, готовя­щих никому не нужных работников, причем качество обучения нередко не превышает уровень ПТУ? На на­чало нынешнего года в стране было аккредитовано 1115 вузов, а количе­ство выпускников российских школ, по данным Минобрнауки, составило свыше 700 тысяч человек. Поступить в институт, правда, в непрестижный, сегодня может любой школьный без­дельник и заядлый троечник. Причем количество бюджетных мест постоян­но сокращается, расширяется зона платного высшего образования. По закону об образовании, вступающе­му в силу с 1 сентября этого года, и вовсе намечается сокращение чис­ла «бюджетников». В течение несколь­ких лет это количество, как подсчитал заместитель председателя Комите­та Госдумы по образованию и науке Олег Смолин, уменьшится примерно на треть.

По его данным, сейчас у нас бес­платно получают высшее образова­ние менее 40 процентов студентов, тогда как во Франции больше 80, а в Германии больше 90 процентов сту­дентов учатся на бюджетные деньги. По мнению законодателя, в первую очередь надо вернуть в России нор­мальное количество бюджетного бес­платного высшего образования. В Госдуме, кстати, такой проект закона уже подготовлен.

С дипломом, но без работы

В настоящее время из десяти вы­пускников школ восемь-девять посту­пают в вуз. За станком, следователь­но, стоять некому. Россия — мировой лидер по числу людей с высшим об­разованием. 620 человек из 1000, по подсчетам ГУ ВШЭ, заканчивают вуз. Не оттого ли, спрашивается, мы не можем избавиться от засилья гастарбайтеров? Не желают наши выпускни­ки работать строителями, рабочими, водителями, уборщиками, продавца­ми. Да их теперь и не возьмет никто на работу. Уж лучше бессловесного мигранта приневолить — дешево и сердито. Поэтому высокий уровень безработицы среди молодежи (до 10 процентов) — вполне закономерное явление. Численность безработных граждан России в июне текущего года составила, по данным Росстата, свы­ше 4 миллионов человек (или 5,4 про­цента от численности экономически активного населения). По имеющим­ся данным, именно молодые люди в возрасте до 35 лет составляют 40 про­центов от всех безработных в России.

При этом всем студентам, попав­шим на бюджетные места, государ­ство платит стипендию. И все время кается, что платит мало. В этом году Минобрнауки выделило вузам 491 ты­сячу бюджетных мест: 74,5 тысячи на магистратуру и 416,5 тысячи — для школьных выпускников. На выпла­ту только одной стипендии, скажем, размером в пять тысяч рублей в ме­сяц, государство, а стало быть, нало­гоплательщики, отдают в течение пяти лет обучения около 300 тысяч рублей. Так что государство вправе требовать отдачи от тех студентов, в обучение которых оно вкладывает деньги. Плюс другие расходы — в среднем, по под­счетам экспертов, расходуется при­мерно 80 тысяч рублей в год на одно­го обучающегося.

Между тем студент-бюджетник ча­ще всего устраивается работать кем угодно, только не по специальности. По ней, оказывается, на первое место работы трудоустроился лишь каждый третий выпускник. И всего лишь каж­дый пятый, как показывают исследова­ния ГУ ВШЭ, находит ту профессию, которую он получил в учебном заве­дении. Почти 45 процентов утвержда­ют, что его место работы ни в коей мере не соответствовало полученно­му диплому.

Председатель Комитета Госдумы по труду, социальной политике и де­лам ветеранов Андрей Исаев счита­ет, что сегодня государство, опреде­ляя количество бюджетных мест, во многом действует по наитию. «По­чему требуется именно такое коли­чество тех или иных специалистов, я думаю, сейчас Минобразования ска­зать не в состоянии, — говорит он. — Когда оно будет понимать, что будет обязано предоставить выпускникам, отучившимся за государственный счет, рабочие места, тогда, конечно, оно будет привязывать свои планы по бюджетным местам к реальным по­требностям рынка труда».

Пока же происходит следующее: студент уже в начале учебы находит себе место для подработки, так как ему нужны деньги. Причем оно чаще всего совершенно не связано с его будущей профессией. В итоге те­оретические знания он получает по одной профессии, а практические — абсолютно по иной. На выходе он представляет собой специалиста со­всем не той области, по которой по­лучает диплом. Главный тренд—полу­чить высшее образование. Какое — не важно. Его наличие само по себе становится основным фактором для успешного трудоустройства.

Будь любезен, отработай

Одним словом, вузы пекут в вели­ком множестве специалистов, кото­рые никому не нужны. Они мало за­ботятся о будущем трудоустройстве своего учащегося, да и качество уче­бы своих воспитанников их не осо­бенно волнует. Разве что из-за дурной славы вуза, который ничему толком не учит, уменьшатся размеры еже­годной платы за обучение в коммер­ческом секторе обучения. Да и место в рейтинге понизят. Как видим, ситуа­ция с невостребованными молодыми специалистами сегодня зашла в пол­ный тупик. Где выход?

В настоящее время разработан законопроект «О первом рабочем месте», который, как предполагает­ся, может положить конец нынешне­му разброду и шатанию в системе трудоустройства молодых кадров. Разработчики документа предлагают ввести обязательное распределение выпускников государственных универ­ситетов, академий и институтов.

Так, один из его авторов, Андрей Исаев, пояснил, что, согласно зако­нопроекту, государство или органи­зация, оплачивающие обучение сту­дента, могут после учебы предложить ему рабочее место по полученной специальности в своих структурах. В случае отказа от предложения вы­пускнику придется вернуть затрачен­ную на обучение сумму. Она будет специально в предварительном по­рядке оговариваться в соответствую­щем учебном контракте. Это положе­ние не затрагивает тех, кто учится на платной основе. Правила обязатель­ного распределения в первую оче­редь станут действовать в отношении выпускников, бесплатно обучающих­ся именно в государственных вузах. Это прежде всего будущие работни­ки бюджетной сферы — врачи, учите­ля, деятели культуры и некоторые кате­гории госслужащих.

Эта идея нашла поддержку в сре­де законодателей, представляющих верхнюю и нижнюю палаты Феде­рального Собрания. По мнению гла­вы Комитета СФ по социальной по­литике Валерия Рязанского, будущий закон должен решить сразу две про­блемы — трудоустройства образо­ванной молодежи и нехватки кадров в «стратегических» отраслях и сферах, особенно в регионах. Как заявил на встрече с молодежью в лагере «Сели-гер-2013» первый заместитель Пред­седателя Совета Федерации Алек­сандр Торшин, сейчас на законо­дательном уровне активно обсужда­ются темы распределения выпускни­ков после окончания вузов, гарантий первого рабочего места. Ведь моло­дежь, по его словам, наиболее уязви­ма на рынке труда в начале трудовой деятельности, когда не накоплен про­фессиональный опыт.

Наиболее настойчиво эту иници­ативу продвигают в Федерации не­зависимых профсоюзов России. На пресс-конференции в рамках меж­дународной встречи профсоюзных лидеров стран «группы двадцати» (Labour20) глава ФНПР Михаил Шма­ков заявил, что проблему безработи­цы среди молодежи в России помо­жет решить гарантированное предо­ставление первого рабочего места для граждан РФ, получивших образо­вание.

А вот другие члены правительства встречают идею послевузовского распределения в штыки. Напри­мер, вице-премьер Ольга Голодец отметила, что «есть более эффек­тивные и надежные способы приве­дения нашего рынка образования в соответствие нашему рынку труда». Впрочем, о том, какие конкретно «способы» она имела в виду, журна­листы так и не узнали. Министр тру­да Максим Топилин тоже не считает нужным даже частично возвращать­ся к распределению выпускников ву­зов. Ряд экспертов в области высше­го образования разделяют сомнения в жизнеспособности начинания: так люди якобы все равно будут избегать «принудиловки» из-за низкой зарпла­ты, навязываемой работодателем. Да и учиться будут шаляй-валяй. За­чем студенту стремиться к получе­нию знаний, если есть определенный контракт, и выпускника все равно возьмут независимо от того, как его подготовили?

Распределение или биржа труда?

Конечно, нельзя наказывать выпуск­ников вузов за то, что они не едут ра­ботать сельскими врачами или учите­лями неизвестно куда и неизвестно, на какую зарплату, тем более если у них есть возможность самостоятель­но устроиться в частной школе или клинике в городе. Но в таком случае, если бывший студент не в состоянии вернуть деньги, пусть коммерческое учреждение выплачивает государ­ству компенсацию за специалиста, которого оно желает заполучить. Да и самому молодому человеку (часто вполне обеспеченному) раньше на­до было думать о последствиях. Ду­мать еще тогда, когда он устраивался на бюджетное место в вузе, куда мог­ли бы попасть более талантливые и го­товые к любым жизненным невзгодам девушки и юноши.

Опасения, что выпускников будут засылать «в глушь, в Саратов», на низ­кооплачиваемые должности обосно­ванны только в том случае, если сту­дент все пять лет обучения, занимая бюджетное место, бил баклуши. Он сам ограничил свою свободу выбора. От такого откажется любая государ­ственная структура, пославшая его на учебу. А вот за студента-отличника, подающего надежды выпускника, по­борется кто угодно. Думается, учеб­ный контракт не обязан быть жестким, намертво привязывать выпускника к компании или организации, которая оплачивала его знания. Он должен получить право выбора того работо­дателя, который предложит более ин­тересную и высокооплачиваемую ра­боту и который выплатит приемлемую неустойку тем, кто послал его учиться. Но привилегированное положение по трудоустройству остается у тех, кто платил за обучение.

А в отношении самой компании, оплачивающей учебу своих потенци­альных работников, как предлагает Председатель Российского студен­ческого союза Артем Хромов, сле­довало бы вводить налоговые посла­бления. По его мнению, частная ком­пания, которая готова создать новое

рабочее место для выпускника вуза, могла бы получать определенные фи­нансовые средства от государства в течение нескольких лет. Это дало бы ей возможность не предоставлять ра­боту молодым кадрам за счет уволь­нения пожилых сотрудников, а попро­сту создавать новые рабочие места.

Как считает член Комитета Гос­думы по Регламенту и организации работы ГД Николай Булаев, студенты должны бороться каждый год за право обучения на госбюджете. Для этого в конце каждого курса им необходимо доказать, что они достойны продол­жать обучение за счет государства, убежден депутат. Иными словами, нужно всякий раз по итогам семе­стровых экзаменов после заверше­ния учебы на каждом курсе перерас­пределять кандидатов на право бюд­жетной учебы.

Свобода и обязательства

Действительно, бюджетное место не должно вручаться «пожизненно». Хорошо учишься, ничего не платишь, плохо — уступи в процессе учебы место лучшему. Или переходи на оплату, или уходи из вуза. Более та­лантливые студенты, которые ранее поступили на платное отделение, смогут перейти на бюджетные ме­ста. Сегодня так называемые льготни­ки вместе с липовыми «стобалльниками» при поступлении перебегают дорогу способной, но не «блатной» молодежи, и в итоге ребята остаются за бортом вуза. Им не легче от созна­ния того, что всех этих горе-студентов выкинут из института или университе­та после первой же сессии. Время-то ушло.

Разумеется, если сделать систе­му распределения целиком прину­дительной (на советский манер), то из затеи ничего путного не выйдет. Так вряд ли исправишь ситуацию на рын­ке профессий. Разработчики зако­нопроекта, правда, и не предлагают столь прямолинейно решать накопив­шиеся проблемы. Никто не ограничи­вает человека в его конституционном праве на свободу труда, который под­разумевает под собой свободный вы­бор профессии и места работы. Да­же те, кто, учась «на бюджете», решил обременить себя обязательствами по послевузовскому трудоустройству, были вольны в своем выборе. Никто не тянул их за руку, когда они определя­ли свою судьбу. Учитывая нынешнее положение, больше напоминающее некую анархию, необходимость ре­ализации этой идеи более чем акту­альна. И не только с экономической точки зрения, но и сугубо социальной. Особенно такая отработка актуальна для российского села, где хрониче­ски не хватает учителей, врачей, ра­ботников культуры и т.п.

Распределение поможет решить и проблемы равномерного народона­селения страны. Молодые люди долж­ны понять, что жизнь есть и за МКАДом, и не обязательно рваться «в Москву, в Москву». По сути, внутренней мигра­ции квалифицированной рабочей силы у нас нет, есть лишь внешняя ми­грация «рабочих метлы и лопаты».

«Смысл в том, что во времена СССР была плановая экономика, — заметил министр финансов РФ Ан­тон Силуанов, выступая недавно пе­ред журналистами. — Мы прекрас­но понимали, на каких предприятиях, в каких отраслях требуется рабочая сила. Сейчас экономика совершен­но другая, поэтому в этом вопросе, может быть, нужно идти не сверху вниз, а наоборот, то есть аккумули­ровать заявки предприятий на те или иные специальности. И подстраивать под это нашу систему образования. А не так, как сейчас: навыпускаем экономистов и юристов, которые по­лучают и второе, и третье образова­ние, не находя себе работу. Зачем это нужно»?

Студенты не против

Вопреки ожиданиям, студенты не возражают против системы рас­пределения. Даже их родители гото­вы принять ее без особых оговорок. По данным опроса, проведенного в конце прошлого года порталом Superjob.ru, 54 процента опрошенных пап и мам не выступают против того, чтобы их дети, окончив бюджетное от­деление, отработали несколько лет в тех компаниях, куда их направят. Ока­зывается, их вовсе не страшит такое «крепостное право». Они видят, как их чада мыкаются в поисках работы. Уж лучше «обязаловка», но наличие ра­боты, чем свобода, но ее отсутствие.

Противников мало — всего 28 про­центов. Сами студенты уже давно за то, чтобы эта идея была реализована. Так, согласно опросу, проведенному Петербургским студенческим сове­том, среди студентов и преподава­телей вузов 60 процентов опрошен­ных готовы работать «по зову Родины», лишь бы условия работы и жизни были хорошие и наличествовали социаль­ные гарантии.

Руководитель Российского профсо­юза студентов Алексей Казак убеж­ден, что студенты в большинстве сво­ем готовы принять новую систему. «С помощью этого закона, — говорит он, — выпускники получат опыт, а реги­оны — работников. Сейчас все бегут в центр, где легче жить, а обратно что-то не спешат возвращаться. Так мы никог­да не поднимем экономику в дальних уголках страны. По сравнению с вре­менами СССР, количество студентов в России выросло в несколько раз, а их социальная ответственность резко уменьшилась».

Так что законопроект имеет полное право на жизнь. Однако прежде чем начать обсуждение документа в рос­сийском парламенте нужно вынести его на общественное обсуждение, провести общественные слушания, как это было сделано в отношении многих законопроектов, например, того же закона об образовании. Это помогло бы законодателям сделать правильный выбор. По словам Андрея Исаева, Комитеты Госдумы по труду, социальной политике и делам ветера­нов, а также по образованию порабо­тают над формулировками будущего проекта и, возможно, в сентябре пред­ставят его общественности. Не исклю­чено, что документ будет рассмотрен уже в осеннюю сессию.

Николай ЛАШКЕВИЧ