Политику определили. Очередь за экономикой
Европа грозит России энергетической самоблокадой
Фото: Пресс-служба «Газпром»
Не успел ЦИК подсчитать количество голосов, отданных вновь избранному президенту Владимиру Путину, как Тереза Мэй, премьер Великобритании, заявила о намерении своей страны отказаться от покупки российского газа. Если учесть, что неделей раньше необходимость такого шага декларировала и другая европейская гранд-дама, канцлер ФРГ Ангела Меркель, то нетрудно сделать вывод: действующие антироссийские санкции оказались плохо продуманными и малоэффективными. Поэтому сейчас вводится в действие давно разработанный план, призванный ввести полномасштабную экономическую блокаду России, которая посмела выбрать на новый срок неугодного Западу президента.
Мастера подветренной стратегии
Первая реакция на заявление Тереза Мэй последовала незамедлительно: Александр Новак, министр энергетики России, фигурально выражаясь, пожал плечами, заявив, что поиск новых поставщиков скажется в первую очередь на британских потребителях. Бесспорно, если они готовы платить за фобии своего политического руководства, считающего, что страна и Европа в целом находятся в зависимости от «российского энергетического оружия», то это, как любят повторять в Лондоне, «свободный (и очень недешёвый) выбор свободных людей». Правда, не было приведено ни одного доказательства, когда Россия позволила бы себе даже малейший намёк на изменение условий поставок нефти и газа в обмен на некие политические преференции. Осталось неясным и то, каким образом Британия в одночасье найдёт альтернативы российским углеводородам на жёстко сбалансированном топливном рынке.
Гораздо конкретнее была Ангела Меркель, которая утвердила программу новой энергетической политики. Германия к 2030 году доведёт до 66 процентов долю источников возобновляемой энергии в топливном балансе страны, отказавшись от российского угля и значительно сократив закупки газа. Замена — сжиженный природный газ (СПГ), понятно, от главного бенефициара этих изменений — США и небольшие поставки природного газа из Азербайджана и Туркмении. Терминал по приёму СПГ намечено соорудить в Вильгельмсхафене на Северном море.
Схожие планы — перевести на СПГ всю Европу — Вашингтон усиленно проталкивает в Польше, странах бывшей Югославии, Прибалтике, Греции, Болгарии. Не будем вдаваться в детали, насколько реальны эти намерения, скажем только, что сжиженный газ в любом случае будет стоит на 15-20 процентов дороже, чем природный, а США давно известны своим умением использовать торговые связи как инструмент шантажа. И не только в отношении, к примеру, Ирана или КНДР. Последнее, мартовское повышение американским президентом Дональдом Трампом пошлин на сталь и алюминий ударило как раз по европейским союзникам, от которых Штаты требуют ряд льгот для своих товаров, в том числе и в рамках разрабатываемого Трансатлантического соглашения, так называемой ТАФТА.
Так что заявленные намерения наказать Россию, сократив закупки газа, обернутся в первую очередь против рядовых европейских налогоплательщиков, определив, в частности, их электоральные настроения и подтвердив репутацию некоторых европейских политиков как мастеров действовать против ветра согласно известной российской поговорке.
Такой газ и самим нужен
Но чем грозит России вынужденный уход с европейского рынка? Попробуем порассуждать, оговорившись, что, разумеется, такой шаг не соответствует традиционной политике нашей страны, предполагающей равноправие и открытость в торгово-экономических связях. Но бывают ситуации, когда впору вспомнить фразу генерала Алексея Вандама, известного русского разведчика: «Хуже вражды с Британией может быть только дружба с ней».
Россия поставляет в Европу и Турцию около 200 миллиардов кубометров газа в год. Наиболее крупные потребители — Германия (53 миллиарда), Франция (30 миллиардов), Италия (22 миллиарда), Великобритания (16 миллиардов). И спрос на российский газ увеличивается, во всяком случае, новая нитка газопровода «Северный поток-2», согласно планам, должна была перегнать в Европу к 2020 году дополнительно 55 миллиардов кубов.
Что же произойдёт, если всё же Европа в обозримом будущем сократит хотя бы на треть газпромовские закупки? Да ничего страшного! Желающих заменить европейских потребителей найдётся немало. В первую очередь, Китай, который заявил о том, что к 2020 году намерен увеличить потребление газа до 400 миллиардов кубометров, при том что его собственная добыча составляет около 120 миллиардов кубометров. Даже если Европа полностью откажется от российского газа, Пекин полностью выберет образовавшиеся излишки. Сходные запросы у Индии, которая выходит на траекторию уверенного экономического роста, невозможного без качественного изменения в энергобалансе в пользу газа.
Но есть и ещё один вариант, как использовать ситуацию с декларированной энергетической самоблокадой европейских стран максимально эффективно для России. Газ — не только топливное сырьё, но и основа многих видов высокотехнологичной химической продукции и удобрений, о чём прекрасно осведомлены в том же Китае. И использовать природный газ возможно на крупных химических предприятиях, получая высокую долю добавленной стоимости и обеспечивая не только экспортные поставки, но и российское село, лёгкую промышленность, оборонку и так далее.
Химическая продукция на основе углеводородных фракций востребована практически во всех отраслях промышленности, о чём свидетельствует опыт возрождённого Тобольского нефтехимического комбината — последней великой стройки Советского Союза. Заброшенный два десятилетия, в последние годы промышленный гигант обрёл второе дыхание: реконструированы газофракционные и газоперерабатывающие комплексы. Европейский реверс газа таким образом может нарастить внутреннее потребление и принести дополнительную прибыль, не сравнимую с доходами от экспорта сырья.
Но всё это возможно лишь при условии того, что государство возродит стратегическое планирование и свою определяющую роль в формировании экономических приоритетов. Карт-бланш от российского общества у президента есть: свыше 96 процентов граждан России проголосовали, как принято говорить, за государственническо-патриотические концепции, которых придерживалась первая тройка претендентов. Кандидаты-сторонники либеральных взглядов в российском толковании получили чуть больше трёх процентов. При том что, как отмечали практически все эксперты, анализируя итоги выборов, в жизни всё обстоит с точностью до наоборот: либералы контролируют практически все сферы экономической науки и практики.
Иными словами, президент Владимир Путин стоит перед весьма ответственным выбором: сохранить ли без изменений либеральную политику, которая господствовала в экономике с небольшим перерывом последние 30 лет и принесла весьма неочевидные результаты. Или пойти на кардинальные и не безболезненные, в том числе и в личном плане, реформы, вернув государству традиционную патерналистскую роль организатора и регулятора экономики в интересах всех граждан, а не отдельных корпоративно-социальных групп?
2906
Ещё материалы: Владимир Путин
