Чтоб о барреле не гадать, надо слезть с нефтяной иглы
Хорошая новость оказалась иллюзией
СМИ дружно сообщили, что, по мнению министра энергетики России Александра Новака и генерального секретаря ОПЕК Абдаллы Салем аль-Бадри, уже в будущем году нефтяной рынок стабилизируется и стоимость барреля пойдет в рост. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, уточнил Алексей Громов, директор по энергетическому направлению Института энергетики и финансов, доцент РГУ нефти и газа имени И.М. Губкина, открывая «круглый стол» «Цены на нефть: долгим ли будет снижение?»
Кроме Алексея Громова, в обсуждении приняли участие: главный советник руководителя Аналитического центра при Правительстве РФ, заведующий кафедрой факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Леонид Григорьев, начальник Центра изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований РАН Вячеслав Кулагин, директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин.
- И Новак, и аль-Бадри действительно считают возможной стабилизацию рынка в 2016 году, — заметил Алексей Громов. — Ноо росте цен на нефть ни один из них не говорил. Стабилизация, то есть баланс между предложением и спросом, безусловно, поддержала бы стоимость топлива. Но пока добывается больше, чем покупается, и превышение серьезное — около трех миллионов баррелей в сутки.
При этом ОПЕК не намерена менять свою политику — уменьшать квоты на производство, вводить какие-то ограничения для стран — участниц организации…
Расскажем о некоторых проблемах, обсуждаемых на «круглом столе», состоявшемся в МИА «Россия сегодня».
Леонид Григорьев: Мы драматизируем падение цен, забывая о том, какими они были в недавнем прошлом. Напомню: в начале 1970-х баррель стоил четыре доллара. Когда у нас разрабатывали энергетическую стратегию в 2002 году, он подорожал до 20 долларов. И продолжал дорожать. Весной 2009 года — в разгар кризиса, когда цены упали почти в четыре раза, — я писал, что нормальная, устраивающая всех стоимость барреля 60-80 долларов. Он взлетел за три года до 120-130 долларов после двух катастроф — после землетрясения, едва не разрушившего АЭС в Фукусиме, и разрушения Ливии. Несколько лет мы получали кучу нефтедолларов в подарок. Но вечной малины не бывает. К тому же и распорядились мы подарком не лучшим образом — финансисты и экономисты все спорят: куда ушли нефтедоллары. К сожалению, большей частью на личные и государственные расходы, а не на инвестирование. И надо бы поменьше мучиться вокруг колебаний барреля. Прежнего быстрого его подорожания не будет. Медленно развивается экономика в Европе, очевидное ее замедление в Китае — спрос на нефть не растет. Плюс технологические новшества, позволяющие снизить ее потребление. К этому следует относиться спокойнее, и после бесконечных разговоров о модернизации отечественной экономики и необходимости слезть с нефтяной иглы — давайте наконец слезать. 50 долларов за баррель — совсем не катастрофа — самое время начать работать головой и руками…
Вячеслав Кулагин: Еще два года назад всех устраивала цена около 100 долларов за баррель. Что произошло дальше? На рынок пришли дополнительные объемы нефти — резко возросла ее добыча в США, Канаде, Иране. Рост же экономики существенно замедлился. Нарушился баланс спроса-предложения. За это же время значительно укрепился доллар, что тоже незамедлительно сказалось на цене нефти. По расчетам на моделях, идеальный баланс спроса-предложения -80 долларов за баррель. Это говорит о том, что при превышении предложения над спросом экспортеры готовы снижать цену, чтобы удержать свою долю на рынке, — ее немедленно перехватят конкуренты. Компании, реализующие старые проекты, предпочитают зарабатывать меньше, чем терять все. Но приступать к новым проектам при дешевой нефти никто не рискует. Недавно Shellзаявила о значительном сокращении персонала, инвестиций. Значит, откладывается до лучших времен и рост добычи нефти, что неизбежно приведет к соответствию предложения спросу. Конечно, не сразу, через какое-то время — через год-два.После того как рынок будет сбалансирован, ожидаем и возврат цен — около 80 долларов за баррель. По нашим прогнозам, они увеличатся к 2030 году до 100 долларов и выше. Сбудутся ли расчеты, зависит от многих факторов -прежде всего от роста экономики. Если она будет развиваться так же, как и в предыдущее десятилетие, то прогноз подтвердится. Если же экономика просядет, а ситуация в Китае настораживает, то и спроса на топливо не будет.
Второй важный фактор — конкуренция на рынке потребления нефти. Новые технологии (альтернативная энергия, автомобили на газовом топливе, электромобили) могут значительно снизить спрос на нее. Но это перспективы уже следующего десятилетия… Сергей Пикин: Утверждения о том, что Саудовская Аравия, ее страны-соседи преднамеренно снижают стоимость нефти, чтобы вытеснить конкурентов с рынка, не совсем точны. По большому счету торговля топливом и нефтяные котировки — разные вещи. Котировки определяют не Саудовская Аравия, не Россия или США, а пул банков, инвестиционных компаний, занимающихся фьючерсами. Именно от их планов, ожиданий, ощущения реальности зависит движение цен — вниз или вверх. И для них важны не только фундаментальные факторы, но и масса других. Так, курс доллара влияет не в меньшей степени, чем превышение спроса над предложением на один-два миллиона баррелей в сутки. Парадокс: какие-то 15-20 буровых вышек в США могут двинуть мировой нефтяной рынок на пять-шесть процентов вверх или вниз. Не нефтяные компании определяют динамику котировок и зарабатывают на их изменении, а нефтетрейдеры…
Вячеслав Кулагин: Кто сегодня уйдет с рынка, тот, скорее всего, его потеряет. В последние годы доля ОПЕК постоянно снижается — сейчас она менее половины всего мирового экспорта. Традиционных поставщиков теснят новые производители, приходящие на рынок с более дорогими проектами. При хорошей экономике, когда растут цены на топливо, они активно наступают. Но при возникающих проблемах, при ослаблении экономики страны, входящие в ОПЕК, восстанавливают свои позиции. Вот они и используют сложившуюся ситуацию, чтобыизбавиться от активных конкурентов. Цены — один из инструментов борьбы, и проигрывают в ней те, у кого более затратная, более дорогая нефть.
Сергей Пикин: Страсти вокруг иранской нефти спекулятивны. Роль Ирана как поставщика проявится лишь во второй половине будущего года. Пока страна докажет, что выполняет соглашение с «шестеркой», которая потом и снимет с него санкции. Причем его поставки будут возрастать постепенно, обвала цен не вызовут. Одновременно часть компаний начнет уменьшать свое присутствие на рынке. Им приходится сокращать инвестиции, отказываться от прежних планов развития. По экспертным расчетам, в ближайшие годы не будут запущены 46 крупных проектов стоимостью около 200 миллиардов долларов. Если даже спрос достигнет предложения, а это может случиться в конце 2016 — начале 2017 годов, то новая волна перепроизводства нефти сформируется не раньше, чем через пять лет. Большинство стран-экспортеров достигло пика добычи, и наращивать ее дальше им будет очень сложно. Но возможности такие есть у России, у Саудовской Аравии, США. Намерены наращивать добычу Ирак, Ливия, Иран. Рынок нефти был и будет тяжелым, сложным, неспокойным. Усиливается конкуренция не только в ее производстве, но и потреблении. Его рост не будет превышать одного процента в год. Не исключено и сокращение. На транспорте потребление нефтепродуктов снижается из года в год. Поэтому Саудовская Аравия не только борется за свою нишу на рынке, но и стремится максимально выработать уже освоенные месторождения, не без оснований опасаясь падения спроса на ее главное богатство…
Выдержат ли ее компании испытание дешевой нефтью?
Алексей Громов: Для отечественных компаний проблема санкций важнее стоимости нефти. Регулирование отрасли выстроено так, что при высоких ценах все сливки снимает государство в бюджет. При низких — опять-таки оно берет все риски на себя. Поэтому подешевевшая нефть не стала для них серьезной проблемой — поступление валюты практически не изменилось, а затраты оплачиваются девальвированным рублем. Средняя себестоимость барреля — 25-30 долларов, а его цена на мировом рынке — сейчас, во всяком случае, — более 50. Пока выручают богатства недр — технологически мы отстаем, значит, и уступаем в конкурентоспособности западным фирмам. Достаточно сказать, что коэффициент извлечения нефти упал за эти годы до 24-27 процентов. Это почти вдвое меньше показателя западных компаний…
На текущей добыче западные санкции не сказываются. Они бьют по перспективе, по развитию. Все крупные проекты у нас осуществлялись за счет кредитов зарубежных банков. Сейчас дешевых денег нам не дают. Нет средств — нет и инвестиций в будущее. Доходы уходят на выплату старых долгов. Не удастся получать и современные эффективные технологии, без которых невозможно осваивать шельфовые месторождения и другие сложные залежи…
Вячеслав Кулагин: По всем расчетам нам пора перестать ставить рекорды, бороться за сохранение, тем более за увеличение своей доли на мировом рынке. Более того, она неизбежно будет сокращаться, и это плюс, а не минус. При стабильной добыче планируется рост внутреннего потребления. Следовательно, должен сокращаться экспорт. При этом намечена серьезная переориентация его с западного на восточное направление. Возможно ли так наращивать добычу, чтобы нефти на всех хватило? Несомненно. Можем установить нулевые налоги на многих месторождениях, развивать Арктику, осваивать глубокие и трудноизвлекаемые залежи. Получим красивые отчеты, красивую статистику, показывающую рост объемов и производства, и экспорта. Только денег вся эта красота в государственную казну, в бюджет не добавит. Сложнейшие проекты будут работать на грани рентабельности, а при снижении цен на нефть уйдут в минус. Потеряют компании и главным образом федеральный бюджет.
И Арктика, и другие сложные месторождения — богатства России. Но они — дело не сегодняшнего дня, не сегодняшней России, не сегодняшней экономики. Рекорды — это хорошо, но в трудное кризисное время, а оно надолго, нужна грамотная, выверенная экономическая политика…
Отвечу и на вопрос, собравший нас здесь: как долго будет снижаться стоимость нефти? До тех пор, пока спрос не достигнет предложения. Пока экономика, как и в прежнее десятилетие, не станет развиваться темпом по пять процентов в год. По нашим расчетам, цена барреля 80 долларов вполне реальна, правда, через полтора-два года.
Леонид Левицкий
4686
