Ради активности избирателей

Почему борьба за экологию превратилась в арену для политических игр 

В 2011 году был принят федеральный закон, регламентирующий обращение с радио­активными отходами (РАО). Это было долгожданное решение, регулирующее захоронение радиоактивного мусора, которого накопилось в России более 500 миллионов кубометров. Однако поиск и строительство площадок для окончательной изоляции РАО встречает массу препятствий.

Проблемное наследство

По данным ФГУП «Радон», одного из крупнейших в структуре Госкорпорации «Росатом» предприятий по переработке и временному хранению радио­активных отходов, более 70 процентов всех выявляемых в Москве и области случаев радиоактивных загрязнений приходится на земли под новостройки. Зачастую в 50-60-е годы прошлого века там были свалки бытового мусора, куда свозились также низкорадиоактивные промышленные и медицинские отходы. Государство не задумывалось над последствиями.

В результате образовались сотни миллионов кубов «фонящих» промышленных отходов. Параллельно шло и накопление во временных хранилищах отработавшего ядерного топ­лива из промышленных и исследовательских реакторов. И с этим наследием советского прошлого надо было что-то делать. Тем более что сегодня объёмы образования РАО в разы увеличились. В 2008 году в структуре Росатома было создано государственное предприятие «РосРАО», которое взяло под свой контроль основные площадки временного хранения низко- и среднеактивных отходов. В целом же в России насчитывается порядка 1280 мест временного хранения различного вида РАО. Сегодня ситуация под контро­лем атомщиков. Но ключевое слово выше — «временного…»

Генеральная уборка

«РосРАО» и «Радон» в чистом виде — экологические службы. Они очищают и реабилитируют земли и объекты, затем перерабатывают отходы, уменьшая их объём за счёт безопасного сжигания, выпаривания, остекловывания, плазмирования и сжимания прессом на специальных комбинатах. В десятки раз «похудевший» мусор упаковывается в прочные бочки, которые заливаются бетонным раствором, затем устанавливаются в особые контейнеры с 15-сантиметровой толщиной стенок. После упаковки контейнер опять бетонируется и размещается в хранилище. Таким образом, создаётся несколько барьеров безопасности. Часть РАО через несколько десятков лет станет обычным бытовым мусором, а часть, по новому закону, необходимо будет передать «Национальному оператору по обращению с радиоактивными отходами» для окончательной изоляции.

Пункты захоронения средне- и низкоактивных РАО (ПЗРО), а также подземные исследовательские хранилища-лаборатории для высокоактивных РАО существуют во всём мире, но у нас ни одного ещё не создано. Сейчас ведутся межведомственные согласования, проектирования и общественные слушания по проектам строительства. Мы серьёзно отстаём от мировой практики. К 2018-2020 годам первый ПЗРО должен появиться, и Россия сделает серьёзный шаг в развитии экологической безопасности и технологий. То, что такие площадки необходимы и как можно скорее, сомнений ни у кого не вызывает. Но процесс всё время затягивается, как правило, искусственно. В регионах простые люди, не понимая экологического назначения хранилищ и технологии хранения РАО, а по большей части просто под влиянием собственных «радиофобий», негативно воспринимают планы строительства. Власти же зачастую заигрывают с небольшими протестными группами и вместо жёсткой открытой позиции, отстаивающей интересы и здоровье своего населения, начинают открещиваться от планов строительства. Известна история, когда власти Республики Коми сами обратились за помощью в Росатом, понимая, что рядом с Ухтой есть населённый пункт, где загрязнены земли и население ежедневно подвергается опасности. Были потрачены федеральные деньги, разработан проект реабилитационных работ и хранилища, где планируется перерабатывать и хранить снятый грунт, а также все республиканские РАО. Как только в местной прессе появились популистские псевдоэкологические выступления против строительства ПЗРО, чиновники начали витиеватые разговоры: «Будем разбираться, не допустим строительства ядерного могильника, проведём переговоры с Рос­атомом…». А люди каждый день по-прежнему ходят по земле, радиационный фон которой значительно превышает норму. Кто-то теряет здоровье, а для кого-то это политика.

- В Европе, в частности, во Франции, более разветвлённая система работы с населением, у них законом прописаны обязанности региональных правительств и муниципалитетов по обеспечению общественной приемлемости пункта окончательной изоляции, — говорит директор ФГУП «Национальный оператор по обращению с радиоактивными отходами» Юрий Поляков. — Причём это не право, а обязанность. Нам ещё предстоит пройти путь по структурированию взаимоотношений организации, которая размещает пункты захоронения, и местных властей.

Во всё зелёное

Общественные проблемы возникают и с существующими временными хранилищами ФГУП «РосРАО». Лицензия на эксплуатацию стационарного объекта для хранения радиоактивных отходов выдаётся в Ростехнадзоре на пять лет. По законодательству предприятия, занимающиеся обращением с РАО, должны проходить процедуру общественных слушаний по существующему объекту.

В связи с этим в Росатоме часто сталкиваются с политизацией процесса, особенно в предвыборные годы. Тему РАО активно используют в своих интересах различные общественные организации, партии, депутаты и экологи, которые накачивают народ страшилками и красуются в СМИ. Даже непримиримые борцы с атомной энергетикой из экологического центра «Беллона» признают:

- Инсинуациям на атомную тему, к сожалению, граждане верят быстрее и легче, чем мнению учёных, — говорит Александр Никитин, председатель правления ЭПЦ «Беллона». — И это используют некоторые депутаты, которые пытаются решать свои задачи с помощью таких проектов, как строительство пунктов захоронения радиоактивных отходов (ПЗРО), используя важный для экологической безопасности страны повод в качестве разменной монеты в предвыборной борьбе.

Мусор бывает разный. И пластик или батарейки надо утилизировать отдельно. Не вызывает возражений? А вот расходные материалы и списанную аппаратуру с ионизирующими источниками из учреждений ядерной медицины тоже в обычный мусорный контейнер? Желательно по соседству с домом «борцов за экологию».

Учёные утверждают: современные объекты хранения РАО не несут никакой опасности. Их техногенное воздействие в общий радиационный фон 0,04 процента. Радиационный фон на площадках хранения РАО соответствует природному и довольно часто гораздо ниже, чем в крупных городах. Если мы приедем в Челябинск — будет 40 мкР/ч, а на гранитной набережной Невы в Санкт-Петербурге — 48 (этот камень, как известно, обладает природной радиоактивностью). По меж­дународным нормам, всё, что ниже 60 мкР/ч, — это естественный природный фон, безопасный для человека.

А как у них?

Лионель Юар

мэр Морвилье (Франция):

- В том регионе, где я живу, имеется два центра для захоронения радиоактивных отходов: один построен 10 лет назад, а второй намного раньше. И при строительстве, и сейчас местные власти оказывают этим центрам большую помощь в организации диалога с населением. В рамках этой работы у нас издаётся информационный еженедельный бюллетень, в котором мы информируем граж­дан о работе этих центров, анализах воды, воздуха, земли, результатах исследований. Это убеждает население в том, что требования безопасности полностью соблюдаются.

Три мифа о радиоактивных отходах

Россию хотят превратить в ядерную помойку и свозить отходы со всего мира.

Реальность: Трансграничное перемещение радиоактивных отходов в России законодательно запрещено и является уголовным преступлением. В «РосРАО» придерживаются идеологии строительства пунктов окончательной изоляции РАО только в тех регионах, где они уже накоплены либо производятся.

Объект, размещённый вблизи населённого пункта, опасен для здоровья людей.

Реальность: В Германии пункты окончательной изоляции РАО расположены под землёй, а над ними в буквальном смысле живут люди. Причём местные жители относятся к этому спокойно, фермеры выращивают на этих полях пшеницу и кукурузу. Во Франции объекты окончательной изоляции находятся в чуть более 100 километрах от Парижа на плодородных землях департамента Шампань и на побережье Ла­-Манша. На всех объектах проводятся экскурсии как для местных жителей, так и для иностранных ­граждан.

Хранилище радиоактивных отходов может взорваться в любой момент.

Реальность: РАО сами по себе не взрываются. Кроме того, они перед захоронением остекловываются и помещаются в бетонные контейнеры. Такая изоляция соответствует строгим ­мировым стандартам ­МАГАТЭ.