Отец опасался наступления тёмных времён

27 февраля на экраны страны вышел новый и последний фильм Алексея Германа- старшего

Картину известный режиссёр задумал ещё в 60-х. До премьеры не дожил, умер за полгода до окончания съёмок. Фильм завершил сын — Алексей Алексеевич Герман. Он рассказал о создании картины «Парламентской газете» и поделился своим представлением о роли культуры в современном ­обществе.

- Алексей, ваш отец говорил, почему он решил обратиться именно к этой теме сегодня?

- Он всегда опасался наступления тёмных времён. Для него важной была идея противления злу. И для него это был безусловно поколенческий роман.

- Наверняка он общался с авторами романа — братьями Стругацкими.

- Конечно, они были хорошо знакомы ещё в 60-х, находились в достаточно тёплых взаимоотношениях, встречались, обсуждали предстоящий фильм. ­Отец начал работу над картиной в 68-м году. Стругацкие тогда же начали писать сценарий.

- Слышала, совсем непросто было найти средства на «Трудно быть богом».

- Да, нам непросто было найти средства, эта картина снята не на государственные деньги. История про съёмки «Трудно быть богом» — это история о том, что в стране можно и нужно поддерживать сложное искусство. Искусство порой обязано быть вызовом. А общедоступным искусству быть совсем не обязательно. В ином случае это массовая культура. Любая непростая форма искусства прежде всего имеет большие социальные функции с точки зрения воспитания интеллектуальной части элиты общества. Люди должны учиться на сложном.

- При создании фильмов вам приходилось обращаться за помощью к государству?

- Государство поддержало «Трудно быть богом» уже на этапе проката. Спасибо за это и директору Фонда кино Антону Малышеву, и министру культуры Владимиру Мединскому.

- В стране готовится закон о культуре. Как вам кажется, что он должен в себя включать? Чтобы помочь, например, вам, Алексей Алексеевич, в работе?

- Государство в первую очередь должно решить вопрос с законом о меценатстве. Он очень нужен нашей культуре. И конечно, государство должно определить реальные правила игры. Чиновники часто противоречат друг другу. Астафьев, Твардовский — великие русские писатели, но тем не менее иногда слышатся высказывания, после которых их книги надо срочно запретить. Все мы должны понять, существует цензура или нет. Государство должно это чётко сформулировать. Если существует, то давайте тогда запрещать Шаламова, Солженицына.

- Вы, конечно, против цензуры?

- Конечно. Нельзя поддерживать алкоголь, наркотики, но почему нельзя задавать вопросы о российской истории? Во Франции, например, о Великой французской революции можно узнать всё, это разрешено, и в Германии задаются вопросы о войне. У нас с этим могут возникнуть проблемы.

- Модель взаимоотношений государства и культуры, какими они должны быть в идеале?

- Эти отношения не налажены сегодня у нас потому, что государство не очень-то понимает, зачем ему нужна культура. Не может структурировать для себя понятия, что такое массовая и элитарная культура. Пока считается, что культура существует для того, чтобы поучать и развлекать. А это не так. Она существует для того, чтобы как минимум развивать и учить. И ещё: культура существует как некое эмоциональное зеркало мира.

- Идеология и культура — понятия, связанные между собой? Как думаете, стране нужна идеология?

- Культура не может подменять собой идеологию. И нельзя объявить о новой идеологии, если нет никаких предпосылок. Нельзя заменить фундамент. И конечно, национальная идея не может быть основана только на воспевании подвигов старины, или на героях, которые большей частью умерли (хотя, безусловно, о них ни в коем случае нельзя забывать). Для сложного современного человека, который, например, придумывает компьютеры, этого недостаточно. Сегодня другое время. Идеология — это не только парадный бой барабанов, это то, что формирует желание жить и работать в своей стране.

первое впечатление

Быть богом, оставаясь человеком

Картина ещё до выхода вызвала горячие споры

Психологи говорят, что больше всего бывают недовольны люди, которые видят в персонажах на экране себя и отчаянно не хотят узнавать. Можно предположить, что картина Алексея Германа не будет столь удачна в прокате, как это ожидается.

«Искусство не должно поучать и развлекать, оно обязано учить и развивать», — считает Алексей Герман. И над его картиной стоит поразмышлять. Именно на этот лад настраивает стремительного современного зрителя с самого начала неспешное повествование. В фильме почти не меняются реалии романа братьев Стругацких. Всё та же планета Арканар, похожая на Землю в Средние века. Жестокость, зверства как обыденность. Какого-то умника за чтение книг утопили в нужнике. Головой вниз, «потому что мелковато». Их будет ещё много — мерзостей, смертей, садизма — на планете, очень похожей на нашу.

Перед главным персонажем, землянином Руматой, прилетевшим на чужую планету, стоит вопрос, вмешиваться ли в тот ад, что он каждый день видит перед собой, или, как следует из научных книг, написанных высоколобыми учёными, ждать изменений эволюционных. Но они не происходят! Никто не остановит слепых с полотна Брейгеля, ведомых незрячими же, они следуют своим роковым путём. «Летим, смотрим — крепости, замки… Ну, думаем, Ренессанс! Прилетели — замки есть, а Возрождения нет!» — вздыхают земляне.

«Что бы ты сделал, если бы был богом?» — спрашивает Румата своего друга, местного мудреца, спасённого из веселой башни (там таких умников сжигали заживо). «Если бы я был богом, то стёр бы нас, как пыль, уничтожил!». «Сердце моё полно жалости, я не могу», — отвечает Румата. «Человек подл», — не сомневался Достоевский. А ещё мерзок, жесток и труслив — в тон ему продолжает Алексей Герман. И не только тиран отвратителен, тот, кто ему подчиняется, не лучше. «Они с трёх лет на цепи, отпустишь — сдохнет», — уверяют Румату друзья. Он не верит, но освобождённый раб, возликовав, не пробежав и ста метров, падает замертво.

Богом быть трудно. Да и человеком по образу и подобию тоже совсем не просто.