Теракт в «Крокус Сити Холле»

11:17Сдавший квартиру напавшим на «Крокус» террористам Касимов обжаловал арест

10:53Гражданин Белоруссии погиб в результате теракта в «Крокусе»

10:32Число пострадавших при теракте в «Крокусе» выросло до 382

Российский парламентаризм: какое будущее его ждёт?

20 лет Федеральному Собранию

05.12.2013 20:26

Законодатели слышат голос общества и готовы оперативно отвечать на вызовы времени

Возможно ли усилить роль представительной функции Федерального Собрания? На этот и другие вопросы попытались ответить участники круглого стола в «Парламентской газете».

Семимильными шагами

На дискуссионном поле, как научном, так и медийном, часто слышится голос тех, кто настаивает: «20 лет - мгновение, доля исторического «хронометра». Так о каком парламентском праве можно говорить? Наш парламентаризм слишком молод для этого!» В действительности отечественные парламентские традиции зародились не в 1993 году, а в дореволюционной России. По мнению вице-президента Российской академии наук, директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Талии Хабриевой, нельзя забывать об историческом импульсе для политической структуризации общества, которую задала Государственная Дума Российской империи, и опыте постановки и решения общественно значимых проблем Съездом, Верховным Советом Российской Федерации в 1990-1993 годах. «И хотя они часто принимали противоречивые решения, их авторитет был высок», - отметила Талия Хабриева.

С тех пор, согласно социологическим опросам, кривая доверия населения к парламенту пережила резкое падение. Самая глубокая «яма» случилась в конце 1990 - начале 2000-х годов. Сегодня рейтинг показывает рост, хотя и небольшой. «Это свидетельствует об уважительном отношении населения к законам, говорит о том, что парламенту удалось создать необходимый фундамент для устойчивости всей страны, - убеждён председатель думского Комитета по Регламенту и организации работы Государственной Думы ­Сергей Попов. - Мы сумели создать хоть и лоскутное, но единое правовое одеяло - приняты все кодексы, тяжёлые для обсуждения, но базовые для парламента законы о партиях и митингах. И это всё «продукты» последнего десятилетия, что означает одно - мы идём вперёд семимильными шагами! Понятно, что при таких темпах развития порой некогда фиксировать успехи, которые объективно накоплены, а вот ошибки всегда на виду».

У таких ошибок есть объективные причины - в спешке, с которой шьётся «лоскутное одеяло» нового российского права, трудно уследить за качеством. «Действительно, с этим сегодня возникают серьёзные проблемы. То, что не все из законопроектов одобряются, - хороший показатель, - считает Талия Хабриева. - И сейчас ситуация более сложная, чем когда мы только начинали: создавать правовое поле на базе новых ценностей очень тяжело, но модернизировать такое законодательство ещё сложнее. Для этого, кстати, за рубежом применяется процедура «первого вопроса»: до внесения любого законопроекта в парламентский комитет с кратким словом выступает его автор, а также по одному докладчику - за и против инициативы. Если голосование комитета будет положительное, его принимают в работу».

Право на выбор

Один из критических рефренов оппозиции - избирательное право в России меняется слишком часто. С этим не согласны учёные, заявляя, что каждый год в мире принимается около тысячи законов, корректирующих систему выборов власти. Это мировой тренд, и в нём нет ничего плохого. Ещё одна претензия оппонентов действующей власти - возможности влияния депутатов и сенаторов на ситуацию в стране не соответствуют тому, что «должно быть». И здесь научная мысль видит неувязочку: объёмы полномочий соответствуют тому, что определено Конституцией РФ. А несколько законодательных решений их существенно расширили.

«Объём полномочий парламента соответствует тому статусу, который определён в Конституции. Но когда государство обрело устойчивость и возникла необходимость, чтобы полномочия парламента были расширены, это было сделано. Я имею в виду два новых закона о парламентском расследовании и о конт­роль­ных полномочиях парламента», - отметила Талия Хабриева.

Другим важнейшим шагом в этом направлении стал усовершенствованный закон о Счётной палате. Он принят депутатами совсем недавно.

«Фактически расширением взаимодействия со Счётной палатой введена новая процедура экспертизы в Госдуме, - подчеркнул Сергей Попов. - До этого законотворческие инициативы проходили экономическую, правовую и лингвистическую экспертизы, сегодня можно говорить об экспертизе комплексной».

Между тем политологи ратуют за дальнейшее расширение контрольных функций законодателей. «Расследование по аварии на Саяно-Шушенской ГЭС - образцовое, за него можно орденом людей наградить, - такого мнения придерживается Сергей Марков. - И такие расследования должны проводиться по каждому конкретному общественно значимому случаю». Он же предложил ряд инициатив, которые способны взбудоражить экспертное сообщество. Например, установить парламентский контроль над ТВ-контентом, так как большинство населения считает телевидение рассадником насилия и разврата. Или сократить количество юристов, которых и так достаточно, а законы создавать более простыми - такими, чтобы для их пояснения консультантов не требовалось.

Впрочем, это можно отнести скорее к последствиям развития парламентаризма, а не к его ориентирам. А вот предложение включить в выборную борьбу не только политические партии, блоки и коалиции, но и общественные объединения, звучит более весомо. Впрочем, в ближайшем будущем влияние общественных объединений в парламенте и так существенно вырастет - через возрождение выборов «одномандатников». Правда, генеральный директор Центра политической конъюнктуры России Сергей Михеев в этом видит не только усиление НКО, но и повышение влияния региональных элит. «Выборы по одномандатным округам - вещь всё же больше полезная, нежели вредная, потому что сегодня парламент не способен физически представить все слои общества. Четыре партии их просто не вмещают. Поэтому состав Государственной Думы скорее всего обновится, и вместе с этим потребуется вводить механизм отчёта перед избирателями и перевыборы. Многим депутатам, когда они становятся политиками федерального уровня, уже ни до чего нет дела», - заявил политолог.

Закон о тех, кто делает законы

Развитие контрольных полномочий парламента всё чаще приводит к дискуссии о необходимости принятия отдельного закона о Федеральном Соб­рании, в котором могли бы быть закреплены статус и полномочия парламента.

«В данном законе могут быть отражены вопросы, которые недостаточно прописаны в Конституции. Например, взаимодействие парламента с другими ветвями власти и так называемые кадровые полномочия Федерального Соб­рания», - считает Талия Хабриева.

Вместе с тем на пути принятия закона о Федеральном Собрании стоит ряд препятствий. Некоторые из них чисто формальные, вторые заключаются в разном подходе к содержательной стороне документа.

Статус исполнительной и судебной ветвей власти сегодня определён конституционными законами. Соответственно и закон о Федеральном Собрании должен иметь такой же статус. Однако в Конституции существует перечень случаев, по которым могут быть приняты конституционные законы. Суть правовой коллизии в том, что парламент в данном перечне отсутствует. Председатель Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству, правовым и судебным вопросам, развитию гражданского общества Андрей Клишас считает, что окончательно эту правовую коллизию может разрешить Конституционный суд. Но это, по его мнению, вовсе не должно останавливать работу над законом.

Куда более серьёзные разногласия вызывает сам предмет регулирования данного документа.

По мнению Талии Хабриевой, проб­лема в том, что детализация форм деятельности парламента неизбежно приведёт к дублированию регламента палат. Но если регламент - документ более или менее гибкий, то частые изменения в закон, тем более конституционный, совершенно недопустимы. С этим согласен председатель Комитета Государственной Думы по Регламенту и организации работы Госдумы Сергей Попов: «Детально прописать все вопросы работы и распорядка парламента в законе невозможно». К тому же необыкновенно остро стоит вопрос взаимодействия с региональными парламентами: «Регионы неоднократно высказывали пожелания, чтобы больше местных инициатив становились федеральными законами (сегодня доля регионов в общем количестве принимаемых Думой законов не превышает 10 процентов), однако из-за непроработанности их инициатив это невозможно».

«Для меня ключевым является вопрос о статусе члена парламента. Это то, что должно быть наконец разрешено. Потому что статус парламентария это то, что гарантирует представительскую демократию», - излагает свою точку зрения на закон Андрей Клишас.

Представители, а не законотворцы

Вопрос представительности парламента стал одним из ключевых в обсуждении. Андрей Клишас признался, что когда пытается ответить на вопрос «что такое парламент?», то в рассуждениях всегда сталкивается с тем, чего не хватает современному Федеральному Собранию России: «Если вспомнить историю, то изначально парламент появляется не как законо­творческой орган, а как форма представительной демократии - в первую очередь сословной. А право творить законы парламент присваивает себе потом. Но первое его назначение - именно представительство слоёв населения».

Уместно вспомнить здесь пример Анг­лии, где парламент в первую очередь рассматривал вопросы бюджета - и через это контролировал власть. Вместе с тем за рубежом сужение законотворческих функций парламентариев - так называемое делегированное законодательство - происходит уже давно. Вот и у нас предлагают предоставить Правительству РФ более широкие функции по выработке законов. Парламентарии давно отмечают - многие законы не могут работать без ведомственных подзаконных актов. Уважение к парламенту из-за этого падает, а запрос на сильную власть растёт. Кстати, именно возросший авторитет Президента России фактически лишил парламент представительской функции в 2000-е годы - об этом напомнил генеральный директор Совета по национальной стратегии Валерий Хомяков.

По мнению Сергея Попова, очень важно оценивать последствия принимаемых законодательных решений. «Если бы все законотворцы работали в более тесном контакте с правовым управлением Госдумы, многие правовые шероховатости могли бы отрабатывать ещё до внесения. Особенно в тех сферах, где не нужно заключение Правительства, - посетовал он. - Например, появилась «мода» на изменения в Административный кодекс».

«Главное в законе - норма права, и её, бывает, крайне сложно сформулировать, - настаивает Андрей Клишас. - Проблема в том, что она у нас часто формулируется, исходя из соб­лазна быстро исправить какую-то негативную ситуацию. В итоге получается, что законы, принимаемые по конкретному случаю - теракт, крупное ДТП или техногенная авария, - вовсе не содержат такой нормы, а лишь некую концепцию».

Между тем к решению этих проб­лем в парламенте уже приступили. В Госдуме создан и работает Экспертный совет при председателе, аналогичная структура действует и в Совете Федерации. Усилился вес Совета законодателей, который теперь возглавляют председатели обеих палат. Это означает лишь одно: российский парламент слышит голос общества и готов оперативно отвечать на вызовы ­времени.

Читайте нас в Одноклассниках
Просмотров 1109