Мимика как «презумпция виновности»

Специалисты считают практику следственных органов в установлении вины подозреваемых на основании психолого-вокалографических экспертиз порочной и имеющей далеко идущие негативные последствия

На днях глава государства Владимир Путин в своём Послании Федеральному Собранию поставил задачу исключить из системы права все зацепки, которые позволяют превращать хозяйственный спор в сведение счётов при помощи заказных уголовных дел. «Надо наладить планомерную работу по упорядочению законодательства, при этом раз и навсегда отказаться от презумпции виновности бизнеса, от обвинительного уклона в правоохранительной и судебной практике», – заявил он, пообещав, что ответственность правоохранительных органов за фальсификацию доказательств серьёзно возрастёт.

Глава кабинета министров Дмитрий Медведев на следующий же день, 13 декабря, дал указание Правительству разработать перечень поручений по реализации Послания Президента.

Юристы встретили объявленный главой государства курс на изживание «презумпции виновности» на ура. Главный принцип правоохранительной системы любого цивилизованного государства – презумпция невиновности: человек считается невиновным, пока не доказано обратное, напоминают они. Однако в нашей стране сегодня часто бывает наоборот, из-за чего безвинным весьма сложно доказать свою правоту. «К сожалению, приходится сталкиваться с вопиющими случаями предвзятого отношения следствия к отдельным людям и компаниям», – рассказал адвокат Сергей Замошкин. В качестве примера юрист привёл самарское химическое предприятие «Тольятти­азот» (ТоАЗ), представителем защиты которого он является. По его словам, эта компания на протяжении последних лет сталкивается с попытками захвата. Для этого используются разные методы, в том числе и необоснованное уголовное преследование. Последние действия по возбуждённому Следственным управлением СК РФ по Самарской области против юристов компании в феврале этого года, по мнению адвоката, вообще находятся за гранью закона и здравого смысла. Он рассказал, что в этот раз следователи пытаются использовать в качестве доказательства несуществующей вины сотрудников ТоАЗа псевдонаучную «психолого-вокалографическую» экспертизу.

Преюдиция – помеха для следствия?

Основанием для возбуждения дела стало заявление компании, которая является миноритарным акционером самарского предприятия. Компания утверждала, что сотрудники юридического департамента ТоАЗа не предоставили список лиц, имевших право на участие во внеочередном собрании акционеров 13 сентября 2011 года. Якобы из-за этого миноритарий не смог исполнить договор с компанией «Белпорт Инвест­ментс Лимитед», получил ущерб в виде упущенной выгоды на сумму свыше 203 миллионов долларов и должен заплатить штраф 1 миллион долларов. Однако, как подчёркивает Замошкин, ещё 21 декабря 2011 года Арбитражный суд Самарской области в своём решении указал, что «Тольяттиазот» требование миноритария своевременно выполнил. Несмотря на решение арбитражного суда, СУ СК РФ по Самарской области вынесло постановление о возбуждении уголовного дела по якобы допущенным нарушениям. «Этим грубо нарушен один из важнейших принципов уголовного процесса – преюдиция», – говорит адвокат Замошкин. Он пояснил, что в Уголовно-процессуальном кодексе есть статья 90, которая гласит, что «обстоятельства, установленные вступившим в силу приговором либо вступившим в силу решением суда, признаются судом, прокурором, следователем или дознавателем без дополнительной проверки». По мнению юриста, нет никаких оснований думать, что в СУ СК по Самарской области об этом не знают. «Скорее всего, это просто неуважение к судебной власти и её решениям, – предполагает адвокат. – Но, судя по рвению следствия, не исключено, что СУ СК по Самарской области решило поддержать именно этого миноритария в его конфликте с «Тольяттиазотом», а вот других таких акционеров других многочисленных ОАО следователям защищать почему-то менее интересно».

Он напомнил, что эта недружественная компания уже на протяжении нескольких лет пытается получить доступ к корпоративным документам «Тольяттиазота» всеми возможными способами, в том числе и через обращение в арбитражные суды. «За это время миноритарий получил отказы не менее чем по десяти требованиям», – сказал Замошкин. А те из них, которые были вынесены в его пользу, по его словам, ­ТоАЗ исправно исполнял в установленном законом порядке. «Никакого умышленного воспрепятствования правам акционеров, тем более злостного, со стороны «Тольяттиазота» не было и не могло быть», – заявляет сторона защиты ­ТоАЗа. По словам юриста, дабы оправдать незаконность своих действий, по сути подменяющих арбитражный суд, СУ СК РФ по Самарской области искало хоть какие-нибудь нарушения со стороны предприятия. Это были беспрецедентные проверки – обыски в административных зданиях, вызовы акционеров – физических лиц – в следственные органы с целью получить у них сведения, компрометирующие завод.

Трёт – значит, врёт

Не найдя реальных улик в нарушениях, следователь по особо важным делам СУ СК по Самарской области Александр Бембетьев представил в качестве главного доказательства виновности сотрудников компании заключение некой «психолого-вокалографической экспертизы» видео­записей допросов юристов, тогда ещё свидетелей, которые настаивают, что документы миноритарию были переданы и никаких нарушений не было. По закону (ч.4 ст.195 УПК РФ) экспертиза в отношении свидетелей проводится только с их согласия, однако следователь этим пренебрегает! Известное всем обывателям испытание на детекторе лжи (полиграфе), которое, кстати, тоже не является научной экспертизой, а лишь подспорьем к ней, и то проводится только с согласия самого испытуемого. Но Бембетьев это игнорирует и без ведома свидетелей даёт поручение об экспертизе двум самарским психологам: профессору кафедры психологии некой академии ВЭГУ руководителю местной лаборатории судебно-психологических исследований Фариту Шарипову и сотруднику этой лаборатории Евгении­ Пачколиной. В постановлении о проведении экспертизы следователь попросил психологов ответить на ряд весьма непривычных для правоприменительной практики вопросов. Например: даны ли показания в результате естественного припоминания? Или: имеются ли в показаниях признаки сознательного искажения или утаивания информации? Методы, которые использовались экспертами при проведении «экспертизы», вызывают ещё большее недоумение. Фактически всё «исследование» свелось к просмотру записи допросов на ноут­буке и «толкованию» мыслей свидетеля, видимо, ставших известными кандидатам наук через монитор компьютера. Исключительно по мимике, жестам и анализу слов, выражений и предложений подозреваемых сделали определённые выводы и переквалифицировали их в обвиняемых. Например, в расшифровке одного из сотрудников предприятия говорится: «Потирает нос, носогубную складку – вероятно, сознательно искажает или утаивает информацию». А также: «Переводит взгляд перед собой, отвечает в русле «как должно быть» – вероятно, даёт показания не в результате естественного припоминания». А его начальник «сознательно утаивал информацию», когда «часто моргал, потирал левый глаз и обхватывающим движением пальцев проводил по кончику носа», и «выражал неискренность», когда «быстро пожимал плечами».

Следуя такой весьма незамысловатой логике, жесты, мимику и особенности устной и письменной речи человека можно разложить буквально по полочкам и на каждую из них «повесить табличку». Получается, что те, кто имеет манеру потирать нос, всегда утаивают информацию, а те, кто слишком часто смотрит в правый верхний угол, – постоянно что-то воображают. Не­удивительно, что верящие в это «эксперты» заключили, что сотрудники ТоАЗа «обнаружили многочисленные признаки искажения значимой информации». Однако всё же не все наши психологи мыслят так, как самарские «эксперты». Проанализировав заключения «психологов», профессор ведущего в этой области учреждения – Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского Фарит Сафуанов назвал их действия не имеющими никакого отношения к науке и экспертному исследованию. «В современной научной психологии нет общепризнанных индикаторов того, говорит человек правду или ложь, а тем более позволяющих делать выводы об утаивании информации», – заверил учёный. Профессор Сафуанов подчёркивает, что в компетенцию судебных экспертов-психологов не может входить установление достоверности показаний, заведомой лжи, утаивание и искажение информации. «Эксперты в ряде случаев выходят за пределы своей профессиональной компетенции, решая правовые и медицинские вопросы», – добавляет он.

Сергей Замошкин считает, что допущенные следователем Александром Бембетьевым и «психологами» нарушения закона делают «заключения» недопустимым доказательством. «Исследовались показания людей, когда их допрашивали как свидетелей, и о том, что будет экспертиза, они не знали, – рассказал он. – Когда экспертизу назначили, они тоже были свидетелями и тоже ничего не знали о ней. То есть следствие намеренно лишило их возможности оспорить столь похожее на шарлатанство психолого-вокалографическое исследование или хотя бы задать дополнительные вопросы.

Кроме того, в заключении института им. Сербского указано, что в соответствии с приказом министра юстиции России проводящие экспертизу по видео и звукозаписям специалисты должны иметь инженерное, математическое, физическое или лингвистическое высшее образование и допускается образование эксперта по специализации «судебные речеведческие экспертизы». Самарские кандидаты наук ничем из этого не обладают!

По словам адвоката, самое прискорбное, что подобные экспертизы уже «апробированы» самарским следственным управлением и по другим делам. Адвокат предполагает, что пока такие придуманные следствием псевдонаучные экспертизы будут допускаться в качестве доказательств, то на их основе может быть вынесен не один несправедливый приговор.

«Если подобная практика будет иметь место и в дальнейшем, то каждый человек, попавший под видеозапись, а то и просто выступивший по телевидению – ведь принципиальной разницы в «объекте исследования» нет, может быть признан «экспертами-психологами» лжецом лишь на основании мимики и жестикуляции», – предупреждает Замошкин, отмечая, что всё это никак не вяжется со взятым курсом на борьбу с «презумп­цией виновности».

«Действительно, пока подозреваемым бывает сложно доказать свою правоту, – говорит адвокат Людмила Айвар. – Все органы, начиная от следствия и заканчивая судом, пытаются уличить человека в чём-то». По её наблюдениям, судьи зачастую боятся брать на себя ответственность и выносить оправдательные приговоры. «Им иногда проще невиновного человека посадить, чем рисковать привилегия­ми, зарплатой и льготами», – считает она. По мнению адвоката Николая Клёна, очень важно, что на эту проблему обратил внимание Президент. Данное заявление главы государства, считает юрист, направлено на защиту прав граждан от необоснованных действий некоторых сотрудников правоохранительных органов. «Давно пора менять ситуацию», – заявил он. По мнению адвоката Евгения Черноусова, избавиться от обвинительного уклона в правоприменительной практике можно только одним путём – «избавляясь от тех сотрудников, кто нарушает закон, привлекая их к ответственности за это». Он уверен, что, если власти начнут реагировать на все случаи нарушения закона, обвинительный уклон быстро исчезнет сам собой.