Не хочешь наводнений — строй водохранилища

Новогоднее обращение Владими­ра Путина и поздравления россиян с 2014 годом на этот раз прозвучали не из Кремля, а из Хабаровска, где Президент России провел последний день минувшего года. Там он побы­вал в одном из пунктов временного размещения пострадавших от летнего наводнения, где еще живут люди, ко­торые пока не могут вернуться к себе домой. Глава государства пригласил их на новогодний прием, прошедший во Дворце культуры краевого центра. Поездка на Дальний Восток явилась не только проявлением солидарности с жителями региона, пережившими летом мощный удар стихии, но и еще раз обозначила, что руководство страны продолжает держать в поле зрения вопрос ликвидации послед­ствий бедствия. Точка в нем еще не поставлена, именно поэтому мы вновь обращаемся к этой теме. Историческое наводнение на Даль­нем Востоке началось в конце июля и продолжалось до сентября. Вода поднялась до рекордной высоты 9 ме­тров 16 сантиметров. Можно ли было предвидеть масштаб разбушевавшей­ся стихии, от которой пострадали 170 тысяч человек, а общий ущерб превы­сил 40 миллиардов рублей? Вопрос устремлен не в прошлое, а, скорее, в будущее. Понятно, что природных ката­клизмов не избежать, но от человека зависит минимизация их рисков.

РФС: Николай Иванович, какой реги­он в стране самый опасный по наво­днениям?

Николай Алексеевский: Северокав­казский, однако, и дальневосточный относится к регионам с повышенной вероятностью наводнений.

РФС: Почему же произошло такое экс­тремальное наводнение?

Николай Алексеевский: 2013 год — уникальный. Над бассейном реки выпало экстремально большое коли­чество осадков, приведших к форми­рованию мощной волны повышенного стока. В европейской части половодье проходит в апреле—мае, в бассейне Амура самая многоводная фаза во­дного режима начинается летом и обычно завершается в сентябре. По­году на Дальнем Востоке определяют муссоны, перемещающиеся с аквато­рии Тихого океана на сушу. Тайфуны обычно «освобождаются» от содержа­щейся в них влаги над территорией Китая, а затем эти воздушные массы направляются на восток, к Сахалину и Камчатке.

В этом году привычной циркуляции воздушных масс препятствовал мощ­ный антициклон, возникший в районе Японских островов. Он заблокировал движение муссонов к востоку, из-за чего они продолжительно находились над всей территорией бассейна Амура. В результате паводки формировались не только в правобережной, но и в левобережной части водосбора реки. Непрерывные осадки насытили почвы водой и уменьшили потери стока на просачивание. Они полностью «скаты­вались» в реки. Всё вместе привело к образованию мощной волны макси­мального стока, река вышла из межен­ных берегов и затопила пойму.

РФС: Можно ли было предвидеть ка­тастрофу?

Николай Алексеевский: В принци­пе, такое состояние реки — довольно редкое событие и случается, по оцен­ке Государственного гидрологического института, один раз в 300 лет. Расход воды в русле Амура в районе Хаба­ровска на пике волны максимального стока превысил 46 тысяч кубических метров в секунду. Рекорд! Такого не было за весь период наблюдений! Большая часть гидрометрических по­стов на российских реках создавалась в начале 30-х годов прошлого века, од­нако есть и действующие с конца XIX века, то есть 110—114 лет.

РФС: Постов достаточно?

Николай Алексеевский: Их больше, чем в Африке, но меньше, чем в США, которые служат примером в отноше­нии количества станций для контроля над уровнями и расходами воды. Они работают в автоматическом режиме и обеспечивают высокую точность ги­дрологических прогнозов. Россия тут находится на среднемировом уровне. В начале 1990-х годов постов было около 5500, к 2000-м осталось пример­но 2/3. Наиболее сильное сокращение произошло в азиатской части страны, где существуют кадровые и финан­совые проблемы их обслуживания. В последние годы у нас реализуется программа увеличения числа пунктов наблюдений, технического перево­оружения гидрометрических работ. К сожалению, выделенных средств на технику, на «железо» не всегда хватает для открытия новых постов.

РФС: Это касается и Дальнего Восто­ка?

Николай Алексеевский: В большей или меньшей мере это характерно для всех регионов страны. В Приморском крае работают автоматические стан­ции по измерению уровней воды и других параметров водных потоков. Вдоль Амура имеется около 25 в ос­новном уровенных постов. Их наблю­дений часто недостаточно для целей инженерных гидрологических рас­ходов и водохозяйственных оценок, нужны еще данные по стоку воды. А таких постов осталось очень мало. В районах расположения крупных го­родов, ниже устьев крупных прито­ков Амура их по существу нет. Един­ственный пост в среднем и нижнем течениях Амура находится в створе города Комсомольск-на-Амуре. По­этому затруднена оценка притока воды к верхним границам освоенных участков рек, в устья притоков Аму­ра, с российской и китайской терри­тории. Частично проблема связана с пограничным статусом реки. Тем не менее, без учета местного и транзит­ного стока не обойтись. Нужно искать варианты осуществления наблюдений за изменениями водоносности реки и ее притоков.

РФС: Что еще нужно сделать в этом плане?

Николай Алексеевский: Увеличить число гидрологических постов в рос­сийской части бассейна Амура, чтобы часть их вела мониторинг стока во­ды по длине Амура и его крупнейших притоков. Наблюдения на уровенных постах следует автоматизировать, чтобы иметь непрерывные сведения об изменениях уровня воды в створах ре­ки, находящихся на разном расстоянии от истока Амура. Да и получаемую информацию размещать на общедо­ступных сайтах, а не в архивах регио­нальных центров Гидрометеослужбы. В базу данных надо вернуть сведения об измеренных расходах воды (скорости течения, ширине, глубине реки, уклоне и составе русловых отложений).

РФС: Этой информации нет вообще?

Николай Алексеевский: Она есть в региональных центрах, но малодо­ступна для ученых. Полученная на се­ти так называемая информация обще­го назначения поступает в федераль­ный (и международный) центр гидро­метеорологических данных. Доступ к ней требует усилий, подготовки офи­циального запроса. В форме электрон­ных таблиц могут быть представлены данные лишь за последние десяти­летия, а более ранние содержатся на бумажных носителях. Значит, сначала их переводят в электронную форму. А специализированная информация не поступает даже в этот центр, осе­дая в архивах региональных центров по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды.

Конечно, это не способствует раз­витию новых моделей опасных гидро­логических явлений. Вся полученная на сети информация должна быть доступна любому пользователю. Не­плохо было бы иметь в стране некую научно-экспертную структуру, где бы отслеживали признаки возникно­вения опасных гидрологических яв­лений, фиксировали границы их рас­пространения на основе совмещения гидрометеорологической информации и данных космического мониторинга. Это позволяет оперативно предвидеть будущие обстановки, включая и воз­можность наводнений.

РФС: Есть же Гидрометеоцентр…

Николай Алексеевский: У него мно­го и других функций. При необходи­мости его специалисты занимаются этими вопросами. Однако небольшому коллективу сложно реагировать на не­прерывно изменяющуюся обстановку, выполняя при этом текущую работу. Я же говорю о Центре, основной задачей которого стала бы оператив­ная реакция на изменение факторов гидрологических процессов и анализ возможного развития опасных явле­ний. Режимный мониторинг, анализ многолетних тенденций изменения гидрологического режима водных объ­ектов, которые тоже нужно изучать для выявления вероятности опасных явлений, могут выполнять научные сотрудники Гидрометеослужбы, отрас­левых и академических институтов, вузов. Очень важно определение вели­чины и тенденций изменения водных ресурсов конкретных рек и регионов при планировании их хозяйственного освоения.

В первую очередь надо предупреждать жилищное и иное строительство в пониженной части речных долин. Это задача стратегическая. Одновременно мы должны создавать системы защиты населения»

Николай Алексеевский: Да, наши преподаватели и научные сотрудники занимаются актуальными исследо­ваниями в области гидрологических расчетов и прогнозов, устьевых и рус­ловых процессов, ледовых явлений и гидрохимии, гидрологии озер и водо­хранилищ, гидроэкологии.

Один из текущих проектов связан с определением потенциала метода дис­танционного зондирования в задачах мониторинга состояния водных объек­тов. Анализируется возможность его применения для определения количе­ства воды в руслах рек. Такая техно­логия позволяет учитывать поступле­ние стока с китайской части водосбо­ра Амура. Между нашими странами есть договоренности об обмене ги­дрометеорологической информацией. При наводнениях мы ежедневно имели оценки с китайской территории. Тем не менее, нужны и альтернативные источники информации. Тогда легче измерить параметры потенциальной зоны затопления освоенной местно­сти, определить тенденции опасного изменения качества воды, разрушения берегов рек и т.п.

РФС: Чем еще характеризуется наво­днение на Дальнем Востоке?

Николай Алексеевский: В нем по­страдали главным образом социаль­ные и производственные объекты, находящиеся в пригородах. Почему? Потому что в условиях разрастания городских территорий осваиваются зоны, в которых велика вероятность опасных гидрологических явлений.

РФС: И тут уже виной «человеческий фактор»?

Николай Алексеевский: Если вы имеете в виду позицию местной ад­министрации, разрешающей заселять опасные территории, то, безусловно, это так. Вспомним наводнение на го­родском участке реки Адагум (город Крымск), где люди погибли в саман­ных домах, построенных в пойме реки. Людей тянет к воде. Понять их можно, но кого в этом случае винить за мно­гочисленные жертвы и материальные потери? Нужно соблюдать закон, за­прещающий осваивать зоны потенци­ального затопления.

РФС: Что еще раз доказала дальне­восточная стихия, где «человеческий фактор» усугубил ее последствия. По прорывам Шимановского водохрани­лища в Амурской области и Октябрь­ской дамбы в Еврейской автономной области возбуждены уголовные дела и в обоих случаях причиной названа халатность чиновников. Не сработали районная служба оповещения, «бес­хозным» оказалось водохранилище, при полном «освоении» выделенных средств не завершены реконструкционные работы на дамбе. Почему в районе Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре не построены необходимые защитные инженерные сооружения?

Николай Алексеевский: Защитные сооружения имеются. Их параметры рассчитывались, исходя из вероятно­сти их превышения уровнями воды 1 раз в 100 лет и по данным имеющих­ся наблюдений.

РФС: Это большой запас?

Николай Алексеевский: Как ска­зать… В Нидерландах высотные отмет­ки защитных дамб в районе крупных городов исходят из вероятности их превышения уровнями воды не боль­ше 1 раза в 10 тысяч лет! Фактических рядов наблюдений такой продолжи­тельности нет. Для условий Амура в лучшем случае 110—115 лет. По нему повторяемость каждого максималь­ного годового уровня и расхода воды равна 0,01 (1 раз в 100 лет). Исключает ли это вероятности повторения ана­логичного наводнения через год? Нет. Можно ли его предсказать заранее? Нельзя. Поэтому в соответствии с кон­цепцией приемлемого риска защитные сооружения создаются с учетом име­ющейся информации и вероятности защиты населения в 99 из 100 процен­тов случаев.

РФС: А можно добиться 100 процен­тов защиты?

Николай Алексеевский: Для это­го, наверное, надо создать защитные дамбы высотой 11—15 метров отно­сительно поверхности дна вокруг, на­пример, Хабаровска. Но хватит ли нам на это инвестиционных возможностей регионов (даже с привлечением феде­ральных средств)? Понравится ли хабаровчанам лицезреть дамбу высотой с пятиэтажный дом вместо прекрас­ного вида на реку? Не уверен (хотя в дельте Рейна мне приходилось видеть круговую защиту небольшого поселе­ния). И главное, не проще ли вывести социальные и производственные объ­екты из опасной зоны? Да есть и дру­гие способы защиты.

РФС: Дно углубить?

Николай Алексеевский: Разве что на локальных участках. Но в состо­янии ли мы понизить отметки дна в русле пограничной реки Амур длиной более 2 000 км? Даже извлечение од­ного кубометра грунта стоит денег. Существенное снижение уровней во­ды за счет дноуглубления потребует колоссальных инвестиций. У задачи есть экономические ограничения. Да­лее. Пограничный режим реки. Отсю­да проблемы обязательного согласо­вания любых действий сопредельных стран. Есть ограничения и для вариантов предупреждения наводнений за счет отвода части стока рек от защи­щаемых объектов. Например, выше по течению от Вены (Австрия) — от реки Дунай построен канал, чтобы направ­лять часть максимального стока реки в обход города при опасном повыше­нии уровней воды.

РФС: Так что же нам выбрать?

Николай Алексеевский: Самый луч­ший вариант связан с дальнейшим регулированием стока притоков Аму­ра за счет строительства новых водо­хранилищ. Важно, что они решают проблему не только наводнений, но и маловодий. Наши отцы и деды соз­дали мощнейшую водохозяйственную систему в бассейне Волги и Камы, бла­годаря чему преодолена проблема ка­тастрофических наводнений на Волге. Она помогла относительно спокойно пережить маловодье 2010 года в евро­пейской части страны. Зейское водо­хранилище в бассейне Амура имеет энергетическое назначение, однако его большой полезный объем саккумулировал сток дождевых паводков, сформировавшихся в верхнем тече­нии Зеи, и снизил отметки воды ниже водохранилища в русле Зеи и в реке Амур. Чтобы повысить регулирующий эффект, надо построить водохрани­лище на реке Селемджа (крупнейший приток Зеи, дающий до половины ее стока воды) и Нижнезейское водохра­нилище. Это гарантированно защитит города Хабаровск и Благовещенск.

РФС: Как решать проблему для дру­гих городов?

Николай Алексеевский: В первую очередь надо предупреждать жилищ­ное и иное строительство в понижен­ной части речных долин. Это задача стратегическая. Одновременно мы должны создавать системы защиты населения и ценных объектов эконо­мики с учетом уже случившегося кри­тического повышения уровней воды. Самое главное, что при наводнении на Дальнем Востоке практически удалось избежать человеческих жертв. Осталь­ное можно восстановить и надежно защитить в будущем.

От редакции:

В отличие от других стран, в России при ликвидации последствий разбуше­вавшейся стихии погиб лишь один че­ловек — боец-контрактник Баир Банзаракцаев, пытавшийся спасти от за­топления «КамАЗ», которым управлял. По дороге в Хабаровск Владимир Пу­тин в Чите принял его вдову, которая затем с тремя детьми по приглашению главы государства на президентском самолете отправилась в Хабаровск. Часть новогодних подарков Президент вручил прямо на борту. В СМИ можно было видеть фото 6-летнего Галсана с радиоуправляемой машинкой.