Аномалия, но не конец света

Об этом размышляет доктор геолого-минералогических наук, Заслуженный деятель науки РФ, академик РАЕН, главный научный сотрудник Института океанологии имени П.П. Ширшова Александр ГОРОДНИЦКИЙ.

 

 

 

—И если бы речь шла только о рубеже первого-второго тысячелетия нашей эры! Посмотрим на историю России. Возьмем излом XVI-XVII столетий. Москва-река замерзла на Яблочный Спас. Притом это данные Британского адми­ралтейства, то бишь речь не о 19 августа по современно­му календарю, а о 13 днях ранее! В тот же исторический период замерзал Босфор, лед сковывал Венецианский залив. Последствия были серьезнейшими. Например, в Голландии окончательно победила революция, и к власти пришел Вильгельм Оранский, а испанцы ничего не могли поделать — их теплолюбивая пехота просто бежала от хо­лодов. А у нас еще трагичней — в тот же период три года не­урожая, вслед за этим мор и… чехарда во власти, и нача­ло Смутного времени

 

—Выходит, что династия Романовых более трех веков управляла Россией… благодаря климатическим скач­кам?!

— Причин для избрания на царство именно Михаила Романова было много. Не секрет же, что поначалу среди кандидатов на престол называли и польского королеви­ча Владислава, и шведского королевича Карла Филиппа. Но. началось все действительно с мора и голода.

 

—На Дальнем Востоке страна и наука столкнулись с катастрофическим наводнением, равных которому в обо­зримом прошлом в России попросту не было. Мне 80 лет, и я вправе считать себя старожилом, но ничего подобного не припомню… Происходящее связано и со странными метеорологическими феноменами. Проливные дожди идут в верховьях Амура, а по соседству в Якутии стоит жар­кая погода, люди страдают от суши. То есть, в атмосфере происходят совершенно аномальные явления. С уверен­ностью можно только сказать, что начало XXI века харак­теризуется различного рода катаклизмами, имеющими разную природу. Скажем, землетрясения, вызвавшие страшные цунами в Индонезии, и события в Фукусиме свя­заны с процессами в глубинах нашей планеты. С другой стороны, чудовищные ураганы, обрушившиеся на США, наводнение на Дунае, когда в Пражском зоопарке слона не удалось спасти. А катастрофическая жара в Средней полосе России с лесными и торфяными пожарами…

   Такое впечатление, что мы живем в эпоху очень не­устойчивую с точки зрения всех процессов, связанных с Землей — как геологических, так и синоптических. И, види­мо, это имеет какие-то корни, может быть, и общие кор­ни — я не берусь категорически утверждать. Но можно не сомневаться, что наша эпоха характеризуется очень уж большим количеством чрезвычайных природных проис­шествий, начиная от извержения исландского вулкана с непроизносимым названием Эйяфьядлайёкюдль до этих страшных испытаний амурскими ливнями. Все геологиче­ские и синоптические процессы, определяющие климат, носят сейчас неустойчивый характер, и поэтому не знаем, что нам погода подготовит, допустим, в следующую пяти­летку. Ведь что такое климат — это долгосрочная, средне-интегральная погода за достаточно длинный промежуток времени.

 

 

 

—Люди действительно сделали немало для разруше­ния своей среды обитания, но к глобальному потеплению и к парниковому эффекту они в целом отношения не имеют. Мне вместе с коллегами доводилось выступать с критикой идеи бывшего вице-президента США Альберта Гора, который выдвинул версию, что выбросы промышлен­ностью углерода в атмосферу в конечном итоге приво­дят к повышению температуры на нашей планете и могут обернуться вселенской катастрофой.

    Человек, слава Богу, никакого влияния на глобальное потепление не оказывает и не может оказывать, потому что то количество углерода, которое выбрасывается из Ми­рового океана за счет температурного режима в сто раз больше, чем его выбрасывает в воздух вся промышлен­ность мира! Это во-первых, а во-вторых, Гор утверждает, ставя истину с ног на голову, что от повышения содержания углерода в атмосфере повышается температура, хотя на самом деле из-за повышения температуры увеличивают­ся выбросы углерода с зеркала океана. Словом, никакой серьезной научной базы под его воззрениями нет.

 

— Следовательно, потепление — это некий глобаль­ный циклический процесс, причины которого просто не ведомы, по крайней мере, сегодня.

—Отчего же не ведомы?! Все связано с Солнцем. Именно солнечная инсталляция является источником то потепления, то похолодания. Она изменяется в геологиче­ском масштабе времени в соответствии с изменениями расстояния между Землей и Солнцем, в соответствии с поведением нашего светила. То же с влиянием его излу­чения на организм! Помните, был «Год активного Солнца», когда загорать нельзя было во избежание тяжелых послед­ствий.

 

 

—Но откуда же взялось столько воды?

— В глобальном масштабе запасы воды не попол­няются, поскольку на Земле круговорот воды в приро­де. Помните, об этом еще на школьных уроках географии или естествознания говорилось? На многострадальную дальневосточную землю пролилось только то, что выпари­вается из Мирового океана, что переносится ветрами, как бы они ни назывались. Происходит, конечно, таяние льдов, но это не так существенно… А вот какие природные об­стоятельства собрали столько воды на столь ограничен­ном пространстве, сказать очень трудно.

 

— Как, по вашему мнению, следует относиться к воз­никающим время от времени в прессе и на телеви­дении разговорам о «погодном» или «климатическом» оружии?

—Это не моя тема, но не так давно я участвовал в соз­дании цикла телефильмов для канала «Культура», и одна из частей была посвящена как раз подобным слухам. Ни­каких достоверных сведений о реальных результатах либо о ведущихся исследованиях в этом направлении мы не нашли, хотя подобные идеи обсуждались еще в конце 30-х годов.

 

—   У Кобо Абэ есть фантастическая повесть «Чет­вертый ледниковый период), наступление которого в целом и едва ли не полное поглощение земной суши океаном он связывает с деятельностью подводных вулканов…

—Книга эта весьма занимательна и заслуженно попу­лярна среди поклонников этого жанра, но подводные вул­каны не способны поднять уровень океана, потому что они выбрасывают или гидротермы (так называемые «черные курильщики»), обнаруженные и нашими океанологами, и американскими, или извергают лаву, в которой воды прак­тически нет. Другое дело, что одна из гипотез возникнове­ния жизни на Земле связана с тем, что благодаря подво­дным вулканам могли возникнуть аминокислоты, с которых все и началось.

 

 

—Несомненно, он и есть колыбель погоды. Увы, иссле­дования этого «седьмого континента» в наши дни вести очень и очень непросто.

 

—Однако советский научно-исследовательский флот совсем недавно считался одним из лучших в мире.

— К несчастью, это все в прошлом. Корабли очень бы­стро стареют. И ладно бы, если только морально, но ста­реют и в прямом смысле слова. Новых нет, а существу­ющие занимаются чем угодно, только не наукой. Сейчас мы вообще лишены возможности вести фундаменталь­ные исследования в должном объеме. Надеюсь, Государ­ственная Дума и Совет Федерации нам как-то помогут. А пока что государство денег нашему институту на полно­кровное содержание наших судов не дает. Не на что пла­тить зарплату экипажам, не на что покупать топливо, ну и так далее. Из-за этой нищеты институт вынужден сдавать суда в аренду, турфирмы возят на них экскурсантов в Антарктиду, и только попутно где-то удается что-то замерить. Да это рыдания, а не научные экспедиции.

 

— В 90-е годы мне предлагали отправиться на одном из институтских судов в. круиз для покупки иномарки в Германии или Голландии. 

—А что было делать? И доходит Бог весть до чего. Сей­час вот я буду готовить письмо на один из телеканалов с протестом. Буквально на днях большое интервью со мной подверстали к совершенно клеветническому фильму, на­правленному против Российской академии наук, с обви­нениями, что она, мол, разворовывает суда. В интервью я говорил, что фактически расхищено оборудование науч­но-исследовательского судна «Витязь» с его уникальным глубоководным комплексом. Говорил об этом потому, что нам не дают достаточно бюджетных денег на содержание флота, а на тот нищий финансовый паек, который все же поступает, мы не можем суда содержать и вынуждены вы­живать как придется. На студии это все вырезали и полу­чилось, что деньги разворовывает руководство РАН, а речь шла совсем о другом.

 

—Что же случилось с «Витязем»?

— Самый первый «Витязь» стоит на вечном приколе в Ка­лининграде. На нем располагается Музей Мирового оке­ана, скажу, что это лучший в мире подобный музей, а я их много перевидал. Речь сейчас о «Витязе» уже четвертого поколения. Он был спущен на воду в 1981 году и оборудо­ван был уникальным гипербарическим комплексом для де­компенсации акванавтов, которые выходят в открытую воду.

Вы знаете, конечно, что главным врагом человека, рабо­тающего на глубине, является кессонная болезнь, когда от резкого перепада давления в крови начинаются процессы, от которых человек может погибнуть. На «Витязе» акванавты опускались на глубину в воздушном колоколе, проводили работы, потом стыковывали колокол с комплексом, пере­жидали в нем необходимое время и снова возвращались в колокол. и так далее. Ничего подобного больше нигде не было. И вот это оборудование куда-то делось — то ли продано, то ли в аренде, но для науки не работает и вряд ли будет работать. Но виновно в этом не руководство РАН.

Хочу напомнить, что наш институт был на первых ролях в мире. Сейчас мы теряем свой флот и, можно сказать, что вылетаем из международного океанического сооб­щества, уступив первенство США. Это страшная ошибка, так как океаны занимают 4/5 поверхности планеты. Тот, кто уходит из океана, уходит не только из мировой науки, он уходит и от обороноспособности. Вспомните, когда погибла атомная подлодка «Курск», военным пришлось обращаться в наш институт, и наши ребята работали во время аварийно-спасательных работ на подводном аппа­рате «Мир».

 

— Если же вернуться к поводу для нашей беседы, то что вообще можно предпринять, когда в любой сезон не исключено буйство вод или недр?

—Прежде всего, не забывать древний принцип медици­ны — не навреди, который применим не только в хирургии или в терапии. Взять землетрясения. Мы — геологи и гео­физики — еще не в состоянии давать оперативные про­гнозы, чтобы можно было заранее эвакуировать людей, обезопасить предприятия. Одна из причин в том, что да­же в наиболее опасных районах слишком мало сейсмостанций, без которых с такой задачей не справиться. Вы­ход очевиден — строить понадежнее. Это вполне по си­лам. И, конечно, устранять последствия, когда предупре­дить беду нельзя. И, конечно, не загрязнять в целом землю и Мировой оке­ан. Авария на буровой «Бритиш петролеум» в Мексикан­ском заливе многому должна научить. Обратите внима­ние, на Кипре созвали экологический форум, чтобы об­судить последствия добычи нефти в Средиземном море. У нас сходная картина в Арктике. Добыча угловодородов на шельфе Северного Ледовитого океана неизбежна, но нельзя допустить, чтобы все получалось как всегда. И без того по-настоящему чистыми остаются разве что окраин­ные моря — от моря Лаптевых и восточнее. Белое море — самое богатое у нас, как и Баренцево необходимо как-то оградить от опасности радиоактивного загрязнения. Есть процессы, к которым человек и не причастен, но забывать о них нельзя. В Черном море сероводород почти дошел до поверхности. Последствия не предсказуемы.

Впрочем, никакого конца света природа не предвеща­ет, что бы на эту тему ни пророчили толкователи календаря индейцев майя.