Альма-матер премьеров, министров, генералов, ученых и литераторов

ПИЛОТНЫЙ ПРОЕКТ

19 октября 1811 года по указанию императора Александра I открылся Царскосельский лицей. Заведение уникальное: оно сочетало и школу, и вуз. Студенты не делились на фа­культеты, а получали самые широ­кие знания во всех областях. И ес­ли бы Лицей за всю свою историю выпустил только Пушкина, уже этого было бы достаточно, чтобы считать его миссию выполненной. Но среди его воспитанников — два премьер-министра России, четыре министра финансов, пять мини­стров иностранных дел, пять ми­нистров народного образования, а еще министры юстиции, выдающи­еся ученые, путешественники, ге­нералы и адмиралы. И разумеется, литераторы, как, например, Михаил Салтыков-Щедрин. За 106 лет — а именно столько просуществовал Лицей — он выпустил всего-то две с половиной тысячи человек. Но немного найдется вузов, имеющих столь роскошную галерею великих воспитанников.

А все благодаря новой револю­ционной системе преподавания и воспитания. Сегодня это бы назва­ли экспериментом, пилотным про­ектом. Но он получился на редкость удачным. И что-то из того опыта стоило бы взять на вооружение и нам.

Если бы Лицей за всю свою историю выпустил только Пушкина, уже этого было бы достаточно, чтобы считать его миссию выполненной»

АВТОРСКИЙ КУРС

История Царскосельского лицея на­чалась в декабре 1808 года, когда ближайший сподвижник Алексан­дра I Михаил Сперанский зачитал государю свою записку «Об усовер­шенствовании общего народного воспитания». К ней прилагался про­ект «Предварительных правил для специального Лицея». Там было за­писано, что новое учебное заведение создается «для воспитания и образо­вания юношества, особо предназна­ченного к важным частям службы государственной». То есть Лицей должен был стать кузницей кадров для российского чиновничества — прогрессивного, просвещенного.

Идея императору понравилась, только встал вопрос: а кто же будет их учить по-новому? И вскоре две­надцать лучших выпускников Педа­гогического института отправились на трехгодичную стажировку в Ев­ропу: в Геттинген, Сорбонну и дру­гие лучшие университеты. Именно из них и набрали потом первых профессоров Лицея.

- Нас иногда гипнотизирует это слово «профессор», — усмехнулся директор Всероссийского музея А.С. Пушкина Сергей Некрасов. — А ведь им было по 27-28 лет. А их воспитанникам — от 8 до 14, так что разница в возрасте была невелика.

Указ о создании Лицея импера­тор подписал в августе 1810 года, а открылся он в октябре 1811-го. Больше года ушло на подготовку: нужно было перестроить флигель великих княжон в Царском Селе, оборудовать классы и дортуары, по­шить мундиры для воспитанников.

И все же подготовиться на сто процентов было невозможно: в России просто не было учебников, по которым можно было учить передовую молодежь. В наличии имелся только учебник француз­ской грамматики, написанный одним из первых профессоров Лицея Давидом де Будри — под этим именем в России жил Да­вид Марат, младший брат вож­дя французских якобинцев. Других учебников не было.

- Поэтому происходило то, что сегодня мы называем «авторский курс». Профессора сами придумы­вали, как и чему они будут учить лицеи­стов, а уже потом, че­рез несколько лет, они оформили это в виде учебников и методи­ческих пособий, — рас­сказал Сергей Некра­сов.

ПОЧВА ДЛЯ РЕФОРМЫ

Комната №14 в Царскосельском лицее, где с 1811 по 1817 год жил и учился Александр Сергеевич Пушкин / Фото предоставлено Медиацентром Всероссийского музея А.С. Пушкина

К началу XIX века об­разованием в России худо-бедно, но занимались. Почти век был Петербургскому универси­тету, полвека — Московскому. При учрежденной Петром I Академии наук работала гимназия, еще одна при МГУ, причем там было два от­деления — для дворян и разночин­цев. В Петербурге Шляхетский ка­детский корпус готовил пехотных офицеров, а Академия художеств — живописцев и скульпторов.

- Образование, конечно, было, но это была не система, — констатиро­вал Сергей Некрасов. — Зато систе­ма была в Австро-Венгрии, где серб Федор Янкович де Мириево успеш­но провел школьную реформу. И вот этого Янковича Екатерина II в 1782 году пригласила в Россию. Он создал систему школ в Москве и Петербурге, при нем открылся Смоль­ный институт благородных девиц, а затем и отделение для мещанских дочек. И именно на эту почву Спе­ранский и «посадил» Лицей.

В первом наборе было 30 маль­чиков. На открытие пришел Алек­сандр I — когда все было готово, первый директор Лицея Василий Малиновский через специально по­строенный переход прошел в Екате­рининский дворец и пригласил им­ператора. В общем, все было очень торжественно.

- А через шесть лет, 9 июня 1817 года, эта сцена повторилась — состо­ялся первый выпуск Лицея, — продол­жает руководитель музея. — Опять во­шел Александр I, но в тот раз празд­ник был, как вспоминал Иван Пущин, «тих и скромен» — государь просто вручил дипломы. Мы через год будем отмечать 200-летие первого выпуска и надеемся, это будет не так тихо и скромно, как тогда.

Учеба состояла из двух курсов по три года: сначала изучалась про­грамма старших классов гимназии, затем — университетские дисципли­ны, в основном словесного, физико-математического и нравственно-по­литического факультетов. Учеников набирали сначала раз в три года, а потом — ежегодно. Между курсами был переходной экзамен. Первый раз воспитан­ники его сдавали в 1815 году. На экзамен по словесности при­ехал самый выдаю­щийся поэт той эпохи Гаврила Державин. И в его присутствии юный Пушкин читал свои стихи «Воспоминания в Царском Селе».

- Профессор Алек­сандр Галич предло­жил ученикам напи­сать собственные сти­хи, и многие так и сде­лали, — пояснил Сергей Некрасов. — Но не все, так как ребята знали, что будет Державин, некоторые читали его произведения. А вот Пушкин читал свои. Кюхельбекер тоже, но он на­писал тягомотину. Хорошие стихи написал Алексей Илличевский, он считался тогда главным лицейским поэтом. Читал свое и Антон Дель­виг. Вообще, традиция стихосложе­ния в Лицее была всегда, до самого конца. После 1917 года, когда Лицей закрыли, около семисот выпуск­ников и преподавателей уехали в эмиграцию — и продолжали писать стихи там, издавали сборники. По­следний лицейский поэт умер в 1970 году — и он писал до последних своих дней.

Но тогда, в 1815 году, 72-летний Державин пришел в восторг от сти­хов Пушкина. Тем же вечером в своем особняке на Фонтанке старик сказал известному прозаику Сергею Аксакову: «Скоро миру явится вто­рой Державин, который уже пере­щеголял многих писателей, а мой век прошел».

СЕКРЕТЫ УСПЕХА

- Сегодня полезно было бы изучить наработки Лицея, — посоветовал нынешним педагогам Некрасов.

Например, в Лицее преподавате­ли с первых лет определяли склон­ности ученика и создавали усло­вия для их развития. Так, в первом «пушкинском» наборе половина ребят проявила склонность к во­енной службе. И к ним специально приезжали офицеры на дополни­тельные занятия. У будущего мини­стра иностранных дел Александра Горчакова оказались способности к дипломатической работе, и ему из коллегии иностранных дел приво­зили настоящие документы, чтобы юноша учился их анализировать, писать ответы. Александр Пушкин и Сергей Ломоносов интересова­лись историей — и их отпускали к жившему через три дома Николаю Карамзину, так что молодые люди стали первыми слушателями «Исто­рии государства Российского».

- Никого насильно не заставля­ли заниматься тем, к чему у него не было способностей, — отметил Сергей Некрасов, чем, наверное, вызвал ужас у нынешних учите­лей. — Замечательный профессор Яков Карцов не донимал Пушкина своей математикой, понимая, что это «не его». И что получилось? Ли­цей не был ни дипломатической академией, ни военным училищем, ни литературным институтом. Но учителя, заметив искру в учениках, давали ей развиться. И только из первого выпуска Россия получила генерала Вольховского, адмирала Матюшкина, канцлера Горчакова, статс-секретаря Корфа! В поэзии один Пушкин чего стоит, а были еще Дельвиг, Кюхельбекер, Илличевский.

Еще одна особенность Лицея — особая атмосфера творчества, свободного общения, сплочение вокруг любимого дела. Это позво­ляло ребятам сдружиться. Причем в их братство входили и препода­ватели.

- С преподавателями были това­рищеские отношения, — пояснила хранитель музея Светлана Павло­ва. - Это была идея Разумовского: чтобы не только воспитатели и гу­вернеры, но и профессора находи­лись в «беспрерывном дружеском общении с воспитанниками, чтобы они составляли единое дружеское сословие». Разумовский распоря­дился устроить в Лицее Газетную комнату — именно для этого. Там были книги, газеты, журналы, гео­графические карты, шахматы, би­льярд, клавикорды. Преподаватели там обсуждали разные темы, рас­суждали. Младшие, конечно, боль­ше слушали, но старшие вступали в разговоры.

Еще в Лицее были категорически запрещены телесные наказания. За провинности сажали в карцер — не более чем на три дня. К арестанту каждый день приходил с беседами директор. Еще наказание — стоять в коридоре под лампой. Это было очень стыдно, особенно когда делавший вечерний обход директор спрашивал: за что вас?

Кстати, обращение к ученикам — только на «вы». «Ты» можно было себе позволить уже после выпуска. Так, директор Лицея с 1816 года Егор Энгельгардт в письмах часто по-братски писал повзрослевшим воспитанникам «ты», и те считали это честью.

Первые три года учителя оце­нок не ставили, а писали характе­ристики — это помогало следить за развитием каждого воспитанника. «Может ли сухая цифра выразить всю гамму чувств, которую учитель испытывает к ученику?» — писал Эн­гельгардт.

-Но самое главное — все они были патриотами, но патриотами не декларативными, а настоящи­ми, — сделал акцент Некрасов. — За каждым стояли поколения предков, которые создавали Россию, и юно­ши чувствовали за это ответствен­ность.

ПРИУЧЕНИЕ К СТЫДУ

Памятник Александру Сергеевичу Пушкину в Лицейском саду / Фото РИА «НОВОСТИ»

Лицеисты спали в общей спальне — дортуаре, но у каждого была своя маленькая «келья», отделенная пере­городками.

- Так сделали специально, чтобы избежать «греческих вкусов», — по­яснила Светлана Павлова.

Об этом распорядился министр Михаил Разумовский, «дабы преду­предить заразу, вкрадывающуюся в подобные заведения». Более того, воспитанников следовало приучать к «некоторой стыдливости, чтобы дети не меняли белье при товари­щах, так как это не только убивает стыдливость, а даже порождает бес­стыдство».

Так что, ложась спать и переоде­ваясь, лицеисты не видели друг дру­га, только воспитатель мог за ними надзирать поверх двери. Но лишь однажды у одного воспитанника проявилась склонность к юношам — и его по-тихому отправили домой.

С девочками же молодые лю­ди могли общаться на балах — их устраивали в Лицее. Также они хо­дили в гости к царскосельским жи­телям, и те охотно знакомили лице­истов со своими дочками.

ЧЕСТЬ ЛИЦЕИСТА

Занятия в Лицее шли с семи утра до семи вечера. Конечно, были переры­вы на отдых, обед, прогулки.

- Многие уроки тоже проходили во время прогулок по Екатеринин­скому парку, — открыл еще один секрет успешного обучения Сергей Некрасов. — Они шли, вели фило­софские беседы. Как Аристотель, который гулял с учениками в роще при храме Аполлона Ликейского — отсюда ведь и название «лицей». Иногда в парке они встречали им­ператора — тот всегда здоровался с лицеистами, но никогда ни с кем в разговоры не вступал, соблюдал дистанцию.

Все ученики были равны, «как де­ти одного отца», так было записано в Уставе. Хвастаться положением или богатством родителей счита­лось хамством. Жаловаться друг на друга запрещалось. Искусствовед Лев Любимов вспоминал, как посту­пал в Лицей, и кто-то пожаловался, что другой ученик залил его тетрадь чернилами. Директор побагровел: «Извольте выйти вон». А виновнику не сделал даже замечания.

- За отношениями учеников сле­дил сам класс, — объяснила Павло­ва. — Каждый мог делать что хочет, если не мешает другим и не оскорб­ляет звание и честь лицеиста.

Провинившимся товарищи устраивали бойкоты, а то и изгоня­ли из Лицея. Так было, например, с юношей, который сшил себе мун­дир из дорогого материала, а ка­зенный продал старьевщику. Парня вынудили написать письмо отцу и попросить забрать его домой. Отец приехал, пришел разбираться к ди­ректору, но тот встал на сторону ребят.

После получения дипломов вы­пускники торжественно передава­ли свои шпаги — символ дворянской чести — воспитанникам младшего курса, чтобы те берегли лицейские традиции.

-Один из выпускников Царско­сельского лицея Петр Попов очень гордился, когда кто-то говорил: «Что удивительного, что он поря­дочный человек, ведь он лицеист», — улыбнулась Светлана Павлова.