Небезучастный разговор о частном образовании

"РФ-сегодня"

Три столичных вуза, стали инициаторами встречи, на которой шла речь о состоянии этой формы обучения в Российской Федерации. Заботы и проблемы частных учебных заведений, на которые было обращено внимание участников обсуждения, стали поводом для беседы обозревателя журнала «Российская Федерация сегодня» с Львом Игоревичем Суратом, возглавляющим Московский институт психоанализа, в стенах которого и собрались представители Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, Министерства образования и науки РФ и самих учебных заведений.

 

РФС: Лев Игоревич, первое в своем роде мероприятие, состоявшееся в вашем институте, прошло под бесспорно интригующим названием «Траектория развития негосударственных вузов в современном образовательном пространстве России». Судя по тематике обсуждения, как Вас, так и других его инициаторов беспокоит, что современная ситуация в еще не вполне привычной для нашей страны сфере может привести к утрате позиций, которые новые учебные заведения успели завоевать…

 

Лев Сурат: Начнем с того, что Министерство образования и науки, в ведение которого входит среди прочих обязанностей и руководство высшей школой, взяло курс, я бы сказал, на неуклонное сокращение высших учебных заведений. За последние два года вузов стало практически вдвое меньше, чем прежде. На этой волне нередко звучат мнения ответственных лиц о необходимости уменьшать и количество вузов частных. Среди поводов для поведения подобной политики называют перепроизводство специалистов ряда профессий. Я, прежде всего, обращу ваше внимание на утверждение, что в стране якобы слишком много институтов, академий или университетов. Давайте обратимся к цифрам. В США сейчас действуют около 6 тысяч тех или иных заведений, дающих высшее образование. У нас — только 900. Думается, эти данные сами говорят за себя. Далее… обычно говорят о чрезмерном количестве выдаваемых дипломов. Разумеется, государство вправе экономить на специальностях, в представителей которых дефицита не наблюдается. Однако негосударственные вузы обучают только тех, кто хочет получить диплом именно по конкретному профилю. Не будет желающих обучаться на том или ином факультете, специализироваться на той или иной кафедре, так эти подразделения закроют, или перепрофилируют, или уменьшат прием. Притом реакция будет очень быстрой. Мы же не можем обучать себе в убыток. В этом, кстати сказать, одно из отличий частной системы образования от государственной…

 

РФС:  Рискну задать в какой-то мере провокационный вопрос: а чем Вы объясните достаточно быстрое распространение платных образовательных услуг? Все-таки отечественная образовательная структура после 1917 года вполне устоялась и считается достаточно эффективной.

 

Лев Сурат: Но никто не собирается ее вытеснять или демонтировать. Проведу параллель с медициной — даже при советской власти с ее официально декларируемым, хотя зачастую и показным равенством, официально существовали платные поликлиники и стационары. В них, например, можно было получить консультации врачей экстра-класса, дождаться приема у которых на общих основаниях было затруднительно. Так и у нас. Московский институт психоанализа способен пригласить для чтения лекций настоящих звезд этой

науки, которые в других случаях приезжают разве что на международные конгрессы, а конгрессы проводятся не слишком часто, да и доступ на них ограничен.

 

РФС:  Нередко приходится слышать, что негосударственным вузам порой свойствен более низкий уровень подготовки, говорят о коррупционной составляющей.

 

Лев Сурат: По моему мнению, коррупция в частном вузе невозможна в принципе. Задача собственника — построить эффективный бизнес, он более чем кто бы то ни было заинтересован в том, чтобы пресекать любые коррупционные проявления на корню. Иначе вузу просто не выжить. В нашем деле репутация слишком дорого стоит, чтобы мириться с вероятностью утратить свое реноме и отпугнуть потенциальных студентов. А что касается уровня образования… Ни одно учебное заведение не может работать без лицензии на право ведения образовательной деятельности и свидетельства о государственной аккредитации. Мы же не сами себе их выдаем. Да и информация о качестве образования разлетается по рынку очень быстро. Студенты это активно обсуждают в сетях, выпускники оставляют отзывы. Кстати, наши выпускники не только не жалуются на проблемы с трудоустройством, их заработная плата на одном из первых мест в Москве. Или вот скажите, а зачем молодежи из Беларуси, Казахстана и других стран СНГ подавать документы в наш институт, если они не уверены в том, что будут конкурентоспособны в избранной профессии? Ведь у нас нет целевых приемов, бюджетных квот и стипендий, а Москва — город дорогой, но при этом нехватки желающих обучаться у нас из бывших республик СССР, а ныне независимых стран не наблюдается.

 

РФС:  Раз уж разговор зашел о плате за обучение, то насколько она доступна для выходцев из семей, не принадлежащих к обеспеченным слоям общества, но которым хотелось бы получить именно ваш диплом?

 

Лев Сурат:  Начнем с того, что полная цена за обучение у нас в разы меньше, чем во многих известных вузах. У нас год обучения по очной форме стоит от 75 тысяч рублей, а в МГУ имени М.В.Ломоносова — от 180 тысяч, в ВШЭ — 250 тысяч. Более того у нас работает система скидок, позволяющая студентам значительно снизить даже эту стоимость, вплоть до бесплатного обучения. Главное условие — высокая успеваемость и обязательное участие в научной деятельности и социальной жизни. Для детей из малоимущих или многодетных семей, инвалидов есть дополнительные скидки. Сейчас люди уже понимают, что обучение у нас — это хорошая инвестиция.

 

 

Лев Сурат:  Чаще всего в отделах управления персоналом. На втором месте всевозможные рекламные службы, это в пояснениях тоже не нуждается, без учета психологии потребителя, товар в условиях изобилия предложений не продать. Наконец, третья позиция — это собственно психология в разных ее аспектах от практики до научной деятельности.

 

РФС:  Мои родители и многие другие близкие люди были тесно связаны с образовательной тематикой.

 

Лев Сурат:  Рискну сказать, что применительно к частным учебным заведениям положение даже усугубилось. 30-40 процентов нашего персонала занимаются исключительно тем, что работают на всевозможные проверочные комиссии. Контроль нужен, но во всем надо бы соблюдать меру. Думается, что желателен и даже необходим мораторий на проверки.

 

РФС:  Принято считать, что полноценные научные исследования возможны только в НИИ или университетах с солидным стажем, с давно сложившимися традициями…

 

Лев Сурат:  Международный опыт свидетельствует: для окончательного становления вуза необходимо минимум тридцать лет. Среди частных вузов этому критерию в России по вполне понятным причинам в буквальном смысле некому соответствовать. Однако уже существуют и успешно работают вузы, в которые обучаются десятки тысяч студентов. Наш институт основан восемнадцать лет назад, и мы стремительно взрослеем и набираем вес, научный в том числе. В этом году мы уже получили 15 президентских грантов, это гораздо больше, чем у многих вузов с большим стажем. Так что мы уже на многое способны. Не сочтите за похвальбу, но наши лаборатории оборудованы ай-трекерами, полиграфической аппаратурой, энцефалографами. Многие государственные вузы о таком оборудовании и не мечтают. Теперь о востребованности научной работы. Не секрет, что в официальной образовательной или научной системе утверждение любой затратной темы, потребует многих долгих согласований. Мы же способны гораздо более гибко реагировать на нужды общества и порой далеко при этом выходим за рамки психологии, экономики или юриспруденции, заявленных в названиях вузов нашего холдинга. Нередко помогаем энтузиастам, которые иначе вынуждены были бы подолгу обивать всевозможные начальственные пороги. Взять хотя бы ультразвуковой датчик для слепых, разработанный в нашем Центре инновационного творчества и науки под руководством Сергея Привалова. Это своеобразный локатор, который поможет людям, лишенным возможности визуально оценивать действительность, получать информацию о постоянно меняющемся мире вокруг них, свободно ориентироваться в городе, располагая в любой момент данными о точном адресе своего местонахождения, всегда быть уверенным, что прибор подскажет расстояние до препятствия и без обязательной, казалось бы, трости… Другая социальная задача, которой занимаются наши энтузиасты, связана с протезированием. Не вдаваясь во все тонкости, скажу лишь, что используемые ныне технологии не дают возможности изготовить точно подходящий протез в короткие сроки. От снятия мерки, так сказать, до изготовления протеза проходит около года. Мышечные ткани организма за это время неизбежно деформируются, а это не позволяет говорить о необходимой эффективности искусственной руки или ноги… Есть немало и других сложностей. А наши специалисты разработали метод, позволяющий ускорить и удешевить протезирование, и в итоге достигать необходимого для пациента результата проще и дешевле…Мы вообще уделяем много сил изучению социальных проблем и работе с ними. Одна из наших программ связана с психологической подготовкой людей, выходящих на пенсию. Ни для кого не секрет, что этот переход в другую возрастную категорию и связанная с ним коррекция социального статуса для многих очень болезненна. В целом это огромная социальная проблема, на которую прежде не обращали внимания, как и на многое другое.

 

РФС:  В течение многих десятилетий психологию пребывала как бы на обочине общественного сознания. Психоанализ вообще считался буржуазной «лженаукой» и всерьез не воспринимался. Сейчас отношение к преподаваемым у вас дисциплинам иное, но удалось ли полностью избавиться от последствий былого взгляда на эти темы?

 

Лев Сурат:  Да, уже давно разработан государственный стандарт преподавания психологии, но вместе с тем Федеральный закон о психологической помощи населению так и не принят, что не позволяет серьезно рассуждать о психологии в правовом поле. Так что в этом направлении еще очень много предстоит сделать.

 

Вел беседу Олег Дзюба.