«Миссия у меня такая просить!..»

Александр Карлин: Сложившаяся экономическая ситуация подвигла нас на принятие определенной системы мер по выходу из нее. Определены три глобальные цели или задачи, называй­те как хотите, которые являются для нас определяющими.

 

Первое. Мы должны сохранить эф­фективное функционирование эконо­мики края, хозяйственной подосновы всего, что делается в регионе.

Второе. Мы должны обеспечить стабильность социальной сферы.

И третье. Всего этого можно до­биться лишь в условиях эффективного использования бюджетных ресурсов.

 

Такова стратегия. И еще очень важ­ный тактический нюанс. Мы должны строить свою работу не на сложив­шихся шаблонах и трафаретах, не пользоваться только старыми кон­тактами и проторенными путями, а постоянно искать, чем мы сегодня можем быть интересны нашим пар­тнерам в самых разных областях. Будь то поставка товаров и услуг, государ­ственный или муниципальный заказ, туристическая сфера или решение социальных вопросов. Поэтому мы и обозначаем всеми силами свое при­сутствие на рынке, так сказать, «за­свечиваемся», хотя и тут есть свои по­тенциальные угрозы. Но не случайно в России говорят: «или грудь в крестах, или голова в кустах».

 

Возьмем, например, вечную продо­вольственную тему. В Алтайском крае не стоит вопрос собственного продо­вольственного обеспечения. Основные продукты питания уже не первое де­сятилетие мы используем свои, и не нужно убеждать региональных потре­бителей в их высоком качестве. Наш регион способен обеспечить население продуктами собственного производ­ства. Но, решив проблему импортозамещения у себя дома, мы способны «потянуть» ее и в более глобальном масштабе, направляя больше продук­тов нашим соседям по Сибири, постав­ляя на Урал, Дальний Восток, крупные мегаполисы Центральной России. Уже сегодня продукты из Алтайского края можно видеть на полках крупных ма­газинов и торговых сетей в Москве и Санкт-Петербурге. И это для нас не предел, в этом плане мы готовы заяв­лять о себе еще и еще.

 

Возьмем другой аспект. Двадцать лет молодежь выбирала пепси и сникерсы, и дело дошло до того, что ре­шаем демографическую проблему с поколением, которое вошло в дето­родный возраст, имея очень слабый потенциал к продолжению рода. Это факт. Предпринимаются неимовер­ные усилия по компенсации ущерба для здоровья молодого поколения. А уж о детском питании и говорить не­чего. Это направление вообще долж­но быть национальным приоритетом. У нас в крае есть продукты, которые рекомендованы детям с «нулевого» возраста как замена материнского молока. Здесь контроль должен быть жесточайшим, и ориентир направлен на то, чтобы эти продукты производились у нас в стране из гарантирован­ного по качеству сырья. Мы сегодня способны производить продукты пи­тания для лиц пожилого возраста, для людей, страдающих определенными заболеваниями, и для тех, кто профес­сионально занимается спортом высо­ких достижений. Характерно, что все больший интерес к нашим продуктам проявляют те, кто занимается продви­жением продуктов питания на рынке России. И удивительное дело: большой интерес проявляют к нашим продук­там за рубежом. Буквально только что у меня был посол Республики Катар, и мы обсуждали вопрос о возможности поставок экологически чистого продо­вольствия в эту страну из Алтайского края. Термин «санкции» ни на каком языке в ходе беседы не звучал.

 

 

Александр Карлин: По этой проблеме я уже обращался к министру промыш­ленности и торговли РФ г-ну Денису Мантурову с просьбой воздейство­вать на федеральные торговые сети. Я считаю, что назрела необходимость в серьезной корректировке законода­тельства, регулирующего деятельность торговых сетей. Пока мы не наведем здесь порядок и будем использовать исключительно административные ры­чаги, нам не удастся наладить правиль­ное экономическое взаимодействие.

 

Вот простой пример. Я часто вижу в столичных магазинах ценники, на которых просто написано «сыр» и ука­зана его стоимость. Но разве можно торговать продовольствием, не указав производителя и место производства? Кто это купит? Вот вам ответ на во­прос, почему на складах наращива­ются остатки высококачественной, изготовленной из гарантированного по технологии сырья и при этом не­востребованной продукции.

 

Разрешенные законом термины «сырный продукт» или «молочный про­дукт» не улучшают жизнь покупате­лей, зато упрощают жизнь мошенни­кам. Это — большая ошибка на уровне закона.

 

То же самое произошло и в торгов­ле. Закон о себе писали сами торговые сети. Так делать нельзя. В создании нормативной правовой базы должны принимать участие эксперты, представители той или иной отрасли. Но торговля — это настолько жизненно важная сфера для всего общества, что нельзя было отдавать формирование базового закона в одни только руки.

 

Понимание ошибки постепенно приходит. Не случайно ведь Роспотребнадзор получил дополнительные полномочия, и его право на проведение проверок торговых точек значительно расширено. И это очень хороший при­мер того, как нынешняя не очень бла­гоприятная экономическая ситуация заставляет более активно работать над решением насущных проблем.

 

 

Александр Карлин: Я сам иницииро­вал создание этого законопроекта, и впервые эта идея прозвучала на Все­российском сельском сходе весной 2008 года. Мы семь лет боремся за не­го. Самое интересное: у этого законо­проекта нет явных, принципиальных противников, с которыми можно было организовать дискуссию, еще раз про­верить аргументы «за» и «против». Все делается интеллигентнее и циничнее. Нам говорят, все хорошо, очень ин­тересная мысль, и пускают документ по большому кругу обсуждения, то по малому, а потом вновь по большому. Я считаю, что нам всем нужно чест­но посмотреть в глаза друг другу и признать, что аграрные отрасли в ре­гионах, которые производят большое количество продовольствия и постав­ляют его туда, где оно не может быть произведено по объективным причи­нам, должны получать поддержку в особом режиме.

Моя логика проста: в данном случае поддерживается не сам регион, а все потребители производимой в нем про­дукции. Вот, например, несколько лет подряд Алтайский край держит исто­рическую планку по производству му­ки в среднем — 1 миллион 400 тысяч тонн в год. Для собственного потребле­ния в крае нужно 250-300 тысяч тонн. Все остальное вывозится либо мукой, либо готовой мучной продукцией. Так кто же здесь получает поддержку: ал­тайский крестьянин или потребитель его дешевой и качественной продук­ции, проживающий в другом регионе России? Почему-то считается, что под­держку получает Алтайский край. А на самом деле тот, кто потребляет нашу продукцию. Здесь счет другой.

 

Я убежден: идея об особо значимых аграрных территориях в форме феде­рального закона получит поддержку и понимание, и текущая экономическая ситуация даст нам дополнительные аргументы для успешного продвиже­ния законопроекта. Все это мы уже имеем. Я признателен и профильному Комитету Совета Федерации во гла­ве с Геннадием Горбуновым, который в том числе еще и оказывает неоце­нимую помощь в налаживании кон­тактов алтайских аграриев с их не­мецкими и итальянскими коллегами. Искренне благодарен председателю палаты Валентине Матвиенко за то, что она сама глубоко вникла в тему, и авторы законопроекта имеют обле­ченную в документ позицию Совета Федерации в поддержку нашей ини­циативы. Это дорогого стоит.

 

 

Александр Карлин: Духовные ценно­сти традиционно исторически лежат в основе развития края. Когда в 1709 году именным указом Петра Первого был основан сегодня самый старый го­род на Алтае — Бийск, первыми сюда пришли казаки, крестьяне-землепашцы и священники. В российской истории алтайская православная духовная мис­сия отмечается как наиболее успешная. Священнослужители, которые несли свою высокую миссию по продвиже­нию православия среди коренных на­родов Алтая, инородцев, как их тогда называли, были настолько деликатны, что их действия не травмировали ис­конные духовные ценности этих лю­дей. Православие прижилось, и сегодня существуют православные приходы на территории республики Алтай и не­которых территориях Юго-Западной Сибири, где проживает исключительно коренное население. В Барнауле функ­ционируют духовное училище и семи­нария. Там обучаются представители местных коренных народов. И таким образом, присутствие православия среди коренного населения юга Сиби­ри продолжается в новых поколениях.

 

Все это порождает огромное коли­чество духовных связей, которые мы не должны и не можем сегодня не за­мечать и не опираться на них как на величайшую ценность.

 

Таких объектов на Алтае немало. Есть и известные, причем не только в Сибири, но и по всей стране. Напри­мер, храм в селе Коробейниково, где хранится уникальная икона. На родине Михаила Калашникова мы восстанав­ливаем православный храм. У храма трудная судьба: в тридцатые годы он был наполовину разрушен, в нем был склад зерна, потом сельский клуб. Он не старинный — построен в начале ХХ века — но оказалось, что таких в Рос­сии всего пять-шесть. Его уникальность в том, что в плане храм имеет форму святого ковчега. Я знаю, что люди, за­нимающиеся православным паломни­чеством, ждут, когда храм будет вос­становлен.

 

Тем, кто посещает православные святыни, мы будем создавать все ус­ловия и по возможности ненавязчиво предлагать еще. Как правило, люди, занимающиеся паломничеством, — это люди с открытым интересом. По­чему бы не предложить им посещение каких-то объектов, не противореча­щих идеологии паломничества? В том же Бийске есть уникальный музей Чуйского тракта. А ведь именно по не­му шло православие вглубь Монголии.

 

 

Александр Карлин: На сегодняшний день мы наиболее широко открыва­ем свои двери для гостей из Сибири и Дальнего Востока по двум основным причинам. Во-первых, у сибиряков уменьшились возможности для отдыха за рубежом, а мы, между тем, можем многое им предложить, вплоть до пляж­ного отдыха. К теплым морям улетали, как правило, только лишь за этим. А на Алтае активный пляжный сезон длится, как минимум, два с лишним месяца в году. Весь запад края покрыт уникаль­ными озерами, где отдыхающие полу­чают не просто купание, как на черно­морском побережье, в Турции или Егип­те, а еще и лечебные процедуры.

 

И второе — транспортная доступ­ность. Пока федеральный Центр не берет на субсидирование рейсы в Москву, мы можем ставить вопрос о субсидировании перелетов в первую очередь из городов Сибири. Но в то же время наблюдается некоторое успоко­ение цен на авиабилеты, с большей ак­тивностью заявляются авиакомпании. Увеличение интенсивности полетов и более спокойные цены на билеты по­зволят привлечь большее количество туристов. В этом я уверен. Как, впрочем, и в том, что транспортное един­ство страны является особенностью нашего государства и должно обеспе­чиваться всеми возможными и невоз­можными способами и средствами. Ес­ли что поддерживать, так это, потому что тем самым мы поддерживали бы страну. Аргументы очевидны: если мы не будем ощущать себя единой стра­ной с точки зрения доступности, мы не будем ощущать себя единым народом.

 

 

Александр Карлин: Мы имеем ряд площадок, готовых к приему инве­стора. Например, Бирюзовая Катунь полностью инженерно обустроена. Игорная зона «Сибирская монета» подготовлена транспортно и энерге­тически. Активно обустраиваем ин­фраструктуру Белокурихи-2. «Золотые ворота» — автотуристический кластер в Бийске — готов сегодня принимать резидентов. Там есть все — вода, газ, электричество, канализация, земля.

 

 

Александр Карлин: С ними и рабо­таем. Буквально на днях состоялось подписание документов, в том числе с группой компаний «Хилтон» по этим проектам. Поначалу их представители подали заявку на определенный объем инвестиций. Однако после вниматель­ного изучения площадок ими было принято решение распространить свое участие не только на Барнаул, но и на Белокуриху-2, в четыре раза увеличив объем инвестиций: с двух до восьми миллиардов рублей.

 

 

Александр Карлин: Нет такого мало-мальско значимого крылечка в столи­це, на которое я бы не зашел и низко не поклонился. Миссия у меня такая — просить: у Минэкономики, Минфина и многих других. Конечно, появляются на Алтае и отечественные инвесторы. Но многие тянут. Для РАО РЖД уже много лет держим площадку для санатория в Белокурихе. Рассчитываем, что интерес все же проявится. Ожидаем, что глава Сбербанка Герман Оскарович Греф, ос­воив площадки в Крыму и Сочи, повернется лицом к Алтайскому краю.

 

Полагаю, что компании нефтяного и газового сектора тоже вполне могли бы заявить о себе в качестве инвесторов, потому что проблема оздоровления для их сотрудников стоит очень остро.

 

Следует понимать, что Алтайский край сегодня - третья в стране площадка по развитию санаторно-курортного дела. Санатории Краснодарского края, включая Сочи, Кавказские Минеральные воды и Алтай. А я бы еще подумал, кто на втором месте в этом списке - Кавминводы или Алтайский край. У нас нет ни одного санатория, который не прошел бы за последние пять-семь лет глубокой модернизации. А Белокуриху вообще называют сибирскими Карловыми Варами. Но этот курорт существует столько столетий, сколько Белокуриха десятилетий.

 

 

Александр Карлин: Такие ресурсы нам хорошо известны. Они находятся в верхнем пахотном слое алтайской земли. Насколько плуг берет, настолько и залегает наше богатство. Есть и второй ресурс - вода. Земля и вода - вот два главных богатства, которые в ХХI столетии точно будут определять благополучие человечества. На Алтае эти богатства присутствуют в полной мере. На самом деле мы очень богатые, но не осознали суть своего богатства и, соответственно, не сформировали адекватного, бережного отношения к нему. Пока лишь комплексы бедности в себе преодолеваем. А все потому, что кто-то в начале 90-х придумал для региона термин  — депрессивный. Я десять лет борюсь с этим совершенно разрушительным, с точки зрения духовно-нравственной сферы, термином. Вот когда мы сформулируем сами для себя, какими ценностями владеем, взрастим понимание в каждом жителе Алтая, что на нашей земле все настоящее, научим эту ценность оберегать, тогда и поймем окончательно, какие мы богатые без нефти и газа.

 

Беседовал Николай Дорофеев