Знаем ли мы страну, в которой живем?

О том, как профессиональная политология связана сегодня с политической сферой, рассказывает известный специалист в этой области, заведующий кафедрой факультета политологии МГУ Елена ШЕСТОПАЛ.

 

— Как вы полагаете, Елена Бори­совна, политология — это вос­требованная в государстве про­фессия?

— Я на днях читала лекцию студен­там первого курса и спросила: чем они будут заниматься, когда закончат факультет? Ответ нашли не все, что естественно. Позже они поймут, что пришли сюда, чтобы научиться пони­мать политику с точки зрения науки. Это вполне соответствует сложив­шейся в МГУ исторической традиции — почти с момента основания в Мо­сковском университете был факуль­тет нравственных и политических наук.

 

—  А ведь бытует мнение, что нравственность, мораль и полити­ка понятия несовместимые.

—  И, тем не менее, это сочетание полностью в духе политики как нау­ки. Она задает определенные нрав­ственные нормативы, показывает, ка­кой должна быть политика для того, чтобы страна не развалилась, чтобы граждане не протестовали, чтобы власть эффективно управляла… Но вернемся к вопросу о востребован­ности. Политология была модной в девяностые годы и в начале двухты­сячных. Сейчас мода уходит вместе с огромными деньгами, которые здесь крутились. Мода на политологию на­чала снижаться в начале 2000-х, и сейчас политология как прикладная, модная отрасль, где «водятся» деньги, постепенно изживает себя. Политиче­ская наука к этому отношения никог­да не имела и не имеет.

 

— Чем же тогда занимается со­временная политическая наука?

—  Профессиональная политология,  как любая наука, описывает происхо­дящие процессы и пытается их объяс­нить. Что будет с полученными резуль­татами, кто и как может их в приклад­ном плане использовать — совсем другая задача, выполняемая другими людьми. С политологией происходит то же самое, что еще совсем недав­но происходило с социологией. Ког­да Юрий Андропов возглавил СССР, в своей программной статье, опу­бликованной в журнале «Коммунист», он писал: «Мы не знаем страну, в ко­торой живем». И это было правдой, которая потрясла всех. Практически до конца всего советского периода социология развивалась так же от­дельно от реальной жизни и политики, как и сегодня, политология тоже была модной, но властью не востребован­ной. Но прошло время, и она стала неотъемлемой частью жизни обще­ства, когда власть стала понимать, что исследования общественного мне­ния ей нужны.

Политологам пока везет меньше. За рубежом, в странах, на которые мы иногда оглядываемся, до момента принятия решения в парламентах про­ходит огромное количество слушаний, экспертиз. Парламентские слушания проводятся и в России, но редко с при­влечением исследователей, в лучшем случае с приглашением отдельных экспертов. Вспомните эпопею с при­нятием закона о монетизации льгот и последующие события. Кто-нибудь провел какую-то экспертизу на пред­мет того, как будет воспринимать на­селение это решение? Конечно, нет. А когда оно вызвало стихийные проте­сты, все разволновались. Любое поли­тическое решение должно быть под­готовлено, в том числе и заказами на политологические исследования, по­зволяющие прогнозировать, как граж­дане отреагируют на те или иные дей­ствия властей…

Российская политология не всегда способна дать ответы на все вопро­сы, опыт у нее пока не очень богатый. Но какой-то все-таки есть, и исполь­зовать его было бы полезно. Увы, се­годня такие консультации не очень-то востребованы теми, кто принимает решения. Взаимодействие между реальной политикой и научным поли­тологическим сообществом не при­обрело новых эффективных форм. Нас, в лучшем случае, используют в качестве индивидуальных экспертов.

 

— Нет контактов с властью?

— Скорее, не было, сейчас кон­такты начинают налаживаться. Не так давно состоялась встреча представи­телей политологической науки с пер­выми лицами администрации Пре­зидента. Разговор, может быть, со­стоялся не очень привычный для обеих сторон, но важно уже то, что впервые власть обратилась не к своим «при­дворным» экспертам, а к широкому и признанному сообществу ученых.

 

— Потребовалось независимое экспертное мнение?

— Полагаю, приходит понимание известного закона бюрократии: под­чиненный чаще всего будет говорить начальству то, что оно хочет услышать, что не всегда идет на пользу дела. Конечно, этот закон не действует по­всеместно. В той же «Единой России» есть группа молодых, но очень про­фессиональных специалистов, кото­рые изучают электоральные процес­сы, и они не подтасовывают резуль­таты своих исследований в угоду пар­тийному руководству. Но это, опять же, исключение из правил. Но в то же время выпускники политологических вузов, в том числе и нашего факуль­тета, активно работают в политике, в структурах законодательной и испол­нительной власти. Это означает, что постепенно появляется потребность в людях, которые знают законы, по кото­рым работает политика.

 

—  Но ведь к вам приходят и люди, которые уже заявили о себе в по­литической сфере. Как вы полага­ете, что их больше интересует — знания или ученая степень, прибав­ляющая солидности в обществе?

—  Если человек накопил в политике определенный профессиональный опыт и захотел изложить его в виде на­учного труда, ничего плохого тут нет. Но ведь чаще бывает не так. Как член экспертного Совета ВАКа, я постоян­но вижу вызванных в ВАК чиновников из числа тех, кто защищался по полити­ческим наукам. Среди них нередкопопадаются случайные люди. Я вспо­минаю эпизод с одним из ныне дей­ствующих губернаторов. Он даже не на все вопросы по своей диссерта­ции мог внятно ответить. Очевидно, для чего ему нужна была ученая степень.

Но есть и другие примеры. Наи­более яркий — глава РЖД Владимир Якунин. Он защищал докторскую дис­сертацию по проблеме, которую от­лично знает — политические аспекты работы транспорта. Он прекрасно в этом разбирается и сейчас использу­ет свой труд, опыт и знания, возглавляя кафедру государственной политики у нас на факультете. Якунин хорошо понимает, что такое государственная политика, причем не только по кни­гам и учебникам, но как реальный действующий политик. Это тот редкий случай, когда человек действительно привнес в науку свой реальный по­литический опыт и этим обогатил ее. Но уверена, что и наука ему помогает реально видеть суть проблем, с кото­рыми он сталкивается.

У нас на факультете преподает Сергей Белоконев, руководитель Фе­дерального агентства по делам мо­лодежи. Материалы своей диссер­тации, которую защищал на нашем факультете, он использует сегодня в практической работе.

 

—  Когда ко мне обращаются по­добные потенциальные соискатели ученых степеней, я им объясняю, что ученая степень для политика не про­сто бесполезна. Она не приносит ни денег, ни социального статуса, но мо­жет пойти и во вред. Особенно если он хочет баллотироваться на какую-то выборную должность. Имидж «шибко умного» — это та вещь, за которую российские избиратели голосовать не будут. Они, скорее, проголосуют за волевого, но не за умного. Не все это понимают, потому что пока не очень хорошо знают свою страну.

 

Беседовал Николай ДОРОФЕЕВ