Ученый или «эффективный менеджер»?

Как считает член Совета Федерации Виктор Косоуров, законодательная реформа РАН, затронувшая не только саму Академию, но и всю фундаментальную науку, идет по пути компромиссов.

К моменту внесения в июле прошлого года в Госу­дарственную Думу проекта федерального закона «О Российской академии наук, реорганизации го­сударственных академий наук и внесении измене­ний в отдельные законодательные акты Российской Феде­рации» назрела необходимость реформирования как самой академии, так и всей сферы фундаментальных научных исследований в России. Это мнение разделялось и на го­сударственном уровне, и профессиональным сообществом.

Несмотря на сохранение мощного потенциала науки в России ее роль и приоритетное значение в социально-экономи­ческом развитии страны за по­следние десятилетия существенно снизились. На это есть много при­чин. Это и неэффективная система планирования, и кадровые пробле­мы, и разрывы в инновационных цепочках, и невостребованность научно-технических разработок со стороны бизнеса и общества. Су­ществовал также целый ряд объ­ективных предпосылок реформи­рования сферы фундаментальных исследований. Перечислю только несколько из них.

Во-первых, новые вызовы вре­мени диктовали необходимость координации фундаментальных ис­следований. Во-вторых, существо­вал большой разрыв между фундаментальными исследованиями в академическом и других секторах науки. При этом сложилась ситу­ация, когда в условиях слабой за­интересованности бизнеса основное внимание со стороны государства было сосредоточено на финансировании при­кладных исследований и разработок путем замещения не­достающих внебюджетных средств ассигнованиями из фе­дерального бюджета. В-третьих, в условиях ограниченного финансирования существовала необходимость определения приоритетов фундаментальных исследований и концентра­ция на них существенной части расходов из федерального бюджета.

По мнению самих академиков, время с 1991 года было «эпохой выживания». Академия наук смогла уберечь себя от разрушения и сохранить структуру, но настало время вы­ходить из стагнации, сделать Академию наук действенным инструментом научно-технического и инновационного раз­вития страны, а научные результаты академии более вос­требованными экономикой и обществом.

Большинство ученых разделяло также мнение о необ­ходимости ротации руководства академии и ограничения срока пребывания на руководящей должности. Кроме того, руководство РАН считало необходимым проведение оцен­ки эффективности научных учреждений для выявления как точек роста, так и организаций-аутсайдеров — научных уч­реждений, где уровень исследований перестал удовлетво­рять высоким академическим требованиям.

Таким образом, необходимость реформирования акаде­мии и дальнейшего развития фундаментальных научных исследований в России в современных условиях призна­вали все стороны, и прежде всего сама академия. Тем не менее, реакция профессионального научного сообщества на внесенный законопроект была, мягко сказать, негативной. На мой взгляд, во многом это обусловливалось его стре­мительным внесением без предварительного обсуждения с Академией наук и наличием от­дельных новелл, которые не могли не вызвать возмущения со стороны научного сообщества.

Прежде всего, я имею в виду содержащуюся в первоначальной версии законопроекта норму о ликвидации Российской академии наук, Академии медицинских наук и Россельхозакадемии и создании общественно-государственного объединения «Российская ака­демия наук». При этом в законо­проекте ни слова не говорилось о преемственности вновь созда­ваемой академии. В то же время устанавливалось, что обеспече­нием деятельности «Российской академии наук» будет заниматься учрежденный правительством ап­парат, являющийся федеральным государственным бюджетным уч­реждением.

Другой, на мой взгляд, важной причиной неприятия научным со­обществом внесенного в Госдуму законопроекта стало ограничение функций академии только лишь координаци­ей фундаментальных научных исследований, проводимых в России, и участием в экспертном научном обеспечении деятельности органов государственной власти. То есть, по сути, Аадемия наук стала больше напоминать «клуб уче­ных», чем главную экспертную организацию страны.

Вместе с тем, и я хотел бы это подчеркнуть, с самого начала академическое сообщество не возражало против одного из главных постулатов внесенного в Государствен­ную Думу проекта закона, а именно — против передачи хозяйственных функций и имущественного комплекса спе­циально созданному агентству при условии сохранения за академией научного руководства деятельностью подведом­ственных ей институтов.

Наверное, стены Государственной Думы знают не так много примеров, когда представители почти всех фракций работали в «единой команде», консолидированно и слажен­но, стремясь сделать все от себя зависящее для того, чтобы законопроект максимально смог удовлетворять интересы академического сообщества. Напряженная работа позволи­ла в предельно сжатые сроки подготовить большой пакет поправок, носивших концептуальный характер и позволив­ших решить многие из озвученных научным сообществом проблем. Всего с момента принятия 3 июля 2013 года за­конопроекта в первом чтении было подано 174 поправки.

Кратко остановлюсь на наиболее важных из них. Пре­жде всего, по предложению самих академиков Российская академия наук получила правовой статус федерального государственного бюджетного учреждения. Законодатель­но была закреплена преемственность академии. Из зако­нопроекта были изъяты любые упоминания о ликвидации, так как новый правовой статус по­зволил провести процедуру реор­ганизации государственных акаде­мий наук без их предварительной ликвидации.

Как и просило академическое сообщество, членами Российской академии наук стали считаться как ее действительные члены, так и члены-корреспонденты. При этом академики Российской акаде­мии медицинских наук и Россий­ской академии сельскохозяйствен­ных наук после вступления в силу закона становились академиками Российской академии наук. Наде­ление же членов-корреспондентов указанных академий статусом чле­нов-корреспондентов РАН должно было осуществляться в порядке, установленном уставом Россий­ской академии наук.

Первоначально законопроект предполагал установление для Российской академии наук и всех государственных академий наук одного звания — действительный член (академик). При этом акаде­мики отраслевых академий и все члены-корреспонденты автомати­чески приобретали статус акаде­миков Российской академии наук.

Большие опасения со стороны коллективов академических ин­ститутов вызывало отсутствие правового механизма назначения на должность их руководителей. Существовало мнение, что на эти должности могут быть назначены люди, далекие от науки, но явля­ющиеся при этом «эффективными менеджерами». В подготовленном ко второму чтению проекте за­кона была закреплена принципи­ально новая процедура — руково­дители научных организаций из­бираются трудовым коллективом соответствующей организации из числа кандидатур, согласованных с президиумом Россий­ской академии наук и одобренных комиссией по кадровым вопросам Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию.

И все же самое, на мой взгляд, важное изменение каса­лось существенного расширения функций академии: в но­вой версии законопроекта за Академией наук закреплялось право участия не только в координации фундаментальных исследований, но и в их организации и проведении. При этом программа фундаментальных научных исследований утверждалась правительством по представлению академии.

Тем не менее, по отдельным вопросам компромиссного реше­ния так и не было найдено, в том числе по правовому статусу регио­нальных отделений и закреплению за академией научного руковод­ства деятельностью академиче­ских институтов.

4 июля 2013 года законопро­ект был принят Государственной Думой во втором чтении. Однако в связи с многочисленными обра­щениями научного и экспертного сообщества России и зарубежья, российских граждан и обществен­ных организаций в июле — августе работа по совершенствованию за­конопроекта была продолжена.

Итогом этой большой работы стало возвращение 17 сентября прошлого года законопроекта во второе чтение и оформление в качестве поправок предложений Российской академии наук, по ко­торым был достигнут консенсус с межфракционной рабочей груп­пой. Таким образом, в итоговой редакции законопроекта были за­креплены следующие принципи­альные позиции.

Исключена норма о том, что региональные отделения не яв­ляются юридическими лицами, закреплен их правовой статус в качестве федеральных государ­ственных бюджетных учреждений, сохранены региональные научные центры. При этом РАН стала глав­ным распорядителем бюджетных средств в отношении своих реги­ональных отделений.

Наряду с задачами по коорди­нации и проведению фундамен­тальных научных исследований Академия наук наделена правом определять основные направления этих исследований, а также объемы средств, выделяемых на эти цели, и что самое главное — участвовать в формиро­вании государственного задания для каждого конкретного института РАН. При этом все научные организации ежегод­но должны представлять свои отчеты в Академию наук для последующей оценки. По сути, на законодательном уровне РАН определена в качестве главной экспертной организа­ции страны.

Достигнута договоренность в отношении подведомствен­ности создаваемого федерального агентства: подчинение его напрямую правительству, а не Минобрнауки, как это первона­чально предполагалось.

Всего после возвращения зако­нопроекта ко второму чтению бы­ло принято 30 поправок к тексту законопроекта, из которых 3 — с голоса. 18 октября 2013 года Фе­деральный закон «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдель­ные законодательные акты Рос­сийской Федерации» был принят Государственной Думой во втором и третьем чтениях при 331 голосе — «за», 107 — «против» и 1 воздер­жавшемся.

Вместе с тем, по-прежнему оставался нерешенным вопрос на­учного руководства РАН, по кото­рому консенсус с научной общественностью достигнут так и не был — в целом при отсутствии возражений никто не смог предложить механизм закрепления научного сопрово­ждения в рамках действующего законодательства.

Именно поэтому одновременно с одобрением 25 сентя­бря 2013 года Советом Федерации Федерального закона «О Российской академии наук, реорганизации государствен­ных академий наук и внесении изменений в отдельные за­конодательные акты Российской Федерации» было принято Постановление № 368-СФ о его реализации. Постановление состояло из двух частей, первая из которых уже выполнена. Была создана рабочая группа под председательством ви­це-премьера правительства Ольги Голодец по разработке положения о Федеральном агентстве научных организаций (ФАНО). Членами рабочей группы от Совета Федерации со­вместно с представителями РАН были подготовлены пред­ложения, главная цель которых — научное руководство РАН деятельностью академических институтов.

Наша консолидированная позиция заключалась в сле­дующем: научное руководство РАН деятельностью акаде­мических институтов могло быть обеспечено при условии непосредственного участия РАН в утверждении программ развития научных организаций и государственных заданий на проведение этими организациями научных исследова­ний. Кроме того, Академия наук должна принимать непо­средственное участие в проведении оценки эффективности деятельности научных организаций и представлять в Пра­вительство Российской Федерации предложения о созда­нии, реорганизации и ликвидации научных организаций.

К нашему глубочайшему удовлетворению, эти предложе­ния нашли свое отражение в утвержденном 25 октября 2013 года положении о ФАНО.

Что касается второй части постановления Совета Феде­рации — осуществлении мониторинга практики примене­ния закона, то к его выполнению мы только приступаем. В конце прошлого года распоряжением Председателя Со­вета Федерации была создана специальная рабочая группа, утвержден примерный план меро­приятий на весеннюю сессию.

На сегодняшний день сложились основные контуры взаимодействия между Академией наук и ФАНО. Как нам кажется, сотрудничество между этими двумя организация­ми развивается позитивно, первый сложный этап разделения полно­мочий в целом успешно пройден. В сухом остатке: ФАНО занима­ется финансово-хозяйственной стороной организации науки, РАН определяет научную сторону дела. Практически готово соглашение о сотрудничестве между академией и ФАНО, в котором детально будут закреплены вопросы разделения компетенций.

Был сложный момент — пере­дача институтов в ведение ФАНО. Удалось добиться важной цели — не допустить провала фи­нансирования институтов. Сегодня этот вопрос с повестки снят: подписаны необходимые соглашения между институ­тами и ФАНО, все институты финансово обеспечены.

В то же время это только начало. Впереди еще очень много проблем. С началом реформирования и практиче­ской реализации закона они проявляются и выходят на поверхность. Сейчас идет процесс выявления таких про­блем, в том числе требующих законодательного решения. Это первый этап. На втором, когда таких проблем нако­пится достаточно, мы проанализируем их в рабочей груп­пе и на «круглом столе», который мы запланировали на июнь этого года, и затем, может быть, выйдем на зако­нодательные инициативы, в том числе направленные на корректировку принятого в октябре прошлого года Феде­рального закона.

При этом мы не должны забывать о главной цели принятия этого закона, а именно — о необходимости повышения эффективности проводимых в нашей стране фундаментальных и поисковых научных исследований и усиления роли и места фундаментальной науки в обеспечении стратегических приоритетов развития России в целом. Решение этих непростых задач возложено на Академию наук. Этими функциями ее наделил 253-й Федеральный закон, на это были направлены и поручения, принятые по итогам заседания Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию 20 декабря 2013 года.