Союз евразийский

Говорят, в одну воду нельзя войти дважды. Пройдут годы, и грядущие исследователи, разбирая архивы СНГ, будут, возможно, недоумевать, сколько раз за сравнительно ко­роткий исторический срок на постсоветском простран­стве эту библейскую мудрость ставили под сомнение, заменяя другой, не менее известной: нет ничего нового под солнцем.

Например, выстраданное соглашение о зоне свободной торгов­ли (ЗСТ) изначально было подписано не восемью государствами в октябре 2011 года в Санкт-Петербурге, а двенадцатью в Москве в апреле 1994-го. Однако союзные в недалеком прошлом, а теперь не зависимые друг от друга республики и дальше продолжали ру­ководствоваться уже заключенными двусторонними договорен­ностями, московское соглашение ратифицировали лишь 6 госу­дарств, причем среди них не оказалось ни России, ни Украины, ни Белоруссии. Переломить тенденцию не смог и протокол 1999 года об изменениях и дополнениях к базовому соглашению.

В дальнейшем совместные усилия произвели на свет семилет­ний План развития и повышения эффективности взаимодействия (2003 год), еще один план — по реализации Концепции дальней­шего развития Содружества (2007 год), Стратегию экономическо­го развития Содружества до 2020 года. В каждом из этих важных документов среди безоговорочных приоритетов числилось за­вершение формирования ЗСТ. Что, в конце концов, и произошло: совместная доработка и принятие предложенного Россией про­екта документа, призванного заменить 110 двусторонних согла­шений, заняли всего два года перед петербургским саммитом.

Своя сложная судьба оказалась у Таможенного союза, впер­вые учрежденного в 1995 году Россией и Белоруссией, к которым чуть позже присоединился Казахстан, а через год Киргизия. По­сле присоединения в 1999 году Таджикистана страны-участницы заключили договор о Таможенном союзе и Едином экономиче­ском пространстве (ЕЭП). При этом проект полномасштабного Договора о ЕЭП, направленный годом ранее Нурсултаном На­зарбаевым всем коллегам по Совету глав государств СНГ, те, по сути, проигнорировали. Впоследствии еще одно соглашение об образовании ЕЭП было подписано в 2003 году уже без Киргизии и Таджикистана, но зато с Украиной. Что, впрочем, процесс ин­теграции не подтолкнуло, а, напротив, затормозило. В конечном итоге Таможенный союз, ставший с 2010 года реальностью, дан­ной нам в ощущениях, как и Единое экономическое простран­ство в 2012 году, создали Россия, Беларусь и Казахстан.

На первый взгляд договор о создании Евразийского экономи­ческого союза, подписанный президентами Путиным, Лукашенко и Назарбаевым в Астане 29 мая, тоже может показаться попыт­кой влить новое вино в старые мехи, если воспользоваться еще одним библейским выражением. Ведь, строго говоря, экономиче­ский союз в рамках СНГ однажды уже был создан — в сентябре 1993 года — и объединил все страны Содружества, входившие в него на тот момент.

Украина, правда, уже тогда поспешила зафиксировать свое особое мнение в форме заявления президента Кравчука, что со­трудничать в союзе собирается исключительно в индивидуаль­ном порядке как ассоциированный член. Недавние безуспешные попытки привлечь Киев к общему интеграционному процессу возымели тот же эффект, спровоцировав в Астане огорченную ремарку президента Беларуси: «Ноша оказалась слишком тяже­лой для Украины, но я уверен, что рано или поздно руководство Украины поймет, где лежит ее счастье».

Логично, что именно Нурсултан Назарбаев, с трагических дней распада СССР выступавший главным вдохновителем собирания вместе осколков единой державы, 20 лет назад выдвинул идею создания Евразийского союза, причем обнародовать ее решил через головы властных структур, выступая в Московском уни­верситете. По его собственным словам, двигала им твердая реши­мость вывести из ступора процесс многосторонней интеграции, в котором он оказался уже через два года после создания СНГ. Пре­зидент Казахстана вспоминает, что получил на свою инициативу многочисленные позитивные отклики от общественности почти всех постсоветских стран, но ее отказались предметно обсуждать политики: упоение самостийностью не позволило разглядеть дол­госрочный потенциал евразийской интеграции.

Означает ли это, что нынешний договор является той самой второй попыткой? В определенной степени да. Сохранились иде­ология, фундаментальные принципы: во главу угла поставлены экономические интересы, а не политические идеи и лозунги; интеграция может быть только добровольной; Союз создается на основе равенства, невмешательства во внутренние дела, ува­жения суверенитета стран-участниц; создание наднациональных органов, действующих на основе консенсуса, ведется без ущерба для политического суверенитета.

На последнем аспекте все страны-подписанты делают особый акцент. «Политизация создаваемого союза недопустима, — наста­ивает Нурсултан Назарбаев. — Такие направления, как охрана границ, миграционная политика, система обороны и безопасно­сти, а также вопросы здравоохранения, образования, культуры, правовой помощи по гражданским, административным и уголов­ным делам не относятся к экономической интеграции и не могут быть перенесены в формат экономического союза».

«Важно, что передача отдельных полномочий наднациональ­ным органам Союза не наносит абсолютно никакого ущерба суверенитету наших стран», — счел необходимым подчеркнуть Владимир Путин. И, как обычно, наиболее эмоционален оказался Александр Лукашенко: «Нас обвиняли, что мы воссоздаем импе­рию. Господа, уймитесь!»

Впрочем, именно белорусский Президент отмечает, что до­говор о ЕАЭС только первый шаг. «Я сказал (что насторожило Запад), что впереди нас ждет и политическая, и военная инте­грация в рамках этого Союза, потому что экономика — основа всему», — сказал он, принимая в Минске Председателя Совета Федерации Валентину Матвиенко и российских участников пер­вого Форума регионов двух стран.

В будущем — возможно, но на данном этапе Астана отыгрыва­ет назад по ряду позиций, изначально заложенных в предложении Назарбаева 20-летней давности. «Мы ушли от политизации Дого­вора, — говорит замминистра иностранных дел Казахстана Самат Ордабаев. — Благодаря последовательной позиции Казахстана из Договора были исключены такие вопросы, как общее гражданство, внешняя политика, межпарламентское сотрудничество, паспортно-визовая сфера, общая охрана границ, экспортный контроль и т.д.»

Между тем можно вспомнить, что, например, Союзный парла­мент как высший консультативно-совещательный орган присут­ствовал в оригинальном проекте казахстанского лидера. За два десятилетия, однако, в Астане плюс поменяли на минус: инициа­тива создания структуры, схожей по формированию и функциям с Европарламентом, с которой неоднократно выступал, в част­ности, Председатель Государственной Думы Сергей Нарышкин, была коллегами из Астаны вежливо, но твердо отклонена.

Александру Лукашенко тоже есть о чем сожалеть: ставший пло­дом совместных усилий и неизбежных компромиссов, Договор от­ложил на разные сроки, вплоть до 10-12 лет, регулирование целого ряда важнейших рынков и целых отраслей и направлений хозяй­ственной деятельности, хотя изначально подразумевалось, что на этапе создания экономического союза такие вопросы будут сняты. Так, согласовать договоренности по медицине и фармацевтике под­писанты взаимно договорились к 2016 году, по электроэнергии — к 2019 году, по нефти, газу и финансам — к 2025 году. Переход на еди­ную валюту тоже откладывается на неопределенный срок: соответ­ственно, не решены или отложены перспективы валютного союза на уровне ЕАЭС, поскольку партнеры России к этому не готовы.

«Было предложено, чтобы этот договор был без изъятий и ограничений. Это фактически одна страна с точки зрения эко­номики, правила функционирования экономик трех государств абсолютно одинаковы и находятся в едином правовом поле, — делился белорусский Президент с соратниками накануне отъезда в Астану. — Прошли годы, время прошло. Что-то там посчитали, прослезились. Оказывается, не могут без изъятий и ограничений, и вывели некоторые вопросы формирования рынков нефти, газа, лекарств, других направлений на двустороннюю основу. Ну что же, двусторонняя, так двусторонняя».

Как видим, гармонизация позиций и поиск компромиссов даже среди трех стран-участниц на деле оказались куда более трудоемким и подчас мучительным процессом, нежели представ­ляется некоторым комментаторам, упорно твердящим о реинкар­нации то ли империи, то ли советской сверхдержавы. «Это непро­стая, точнее, очень сложная работа, и до сих пор было сложно договориться по всем этим вопросам, — признался в Астане Вла­димир Путин. — Со спорами и, не хочется говорить, со скандала­ми, но все-таки с острыми спорами, с острым обсуждением все это происходило и, уверен, так и будет происходить в будущем».

Что ж, Москва не сразу строилась. И не только Москва, к сло­ву, если вспомнить, сколько времени занял непростой процесс западноевропейской интеграции от Европейского объединения угля и стали через Общий рынок и Европейское экономическое сообщество к Евросоюзу в том виде (кстати, далеко не идеаль­ном и нещадно критикуемом в странах-членах), в котором мы его знаем сегодня. Мы на сегодня имеем договор о создании с 1 января 2015 года Евразийского экономического союза — 28 раз­делов, 118 статей, 32 приложения, 700 страниц текста. В основу документа положена договорно-правовая база Таможенного сою­за и Единого экономического пространства, действующие нормы которых были скорректированы и приведены в соответствие с правилами ВТО. Уже в июне к договору рассчитывает присоеди­ниться Армения, а до конца года — Киргизия (для этого, правда, ей потребуется в форсированном режиме принять три десятка новых законов и ратифицировать ряд важных документов).

Сам документ о Союзе, в отличие от тех, что во множестве принимались в первое десятилетие существования СНГ, не но­сит декларативный характер, а является документом прямого действия, как кодекс. Во многом он собирает, кодифицирует то, что уже есть, наработано, работает в рамках ТС и ЕЭП. Но есть и новые направления, которые ранее лежали за пределами ин­теграционного поля, например создание единого рынка услуг и инвестиций, призванного дополнить уже существующие единый рынок товаров, свободное движение капиталов и рабочей силы.

Другое важное новшество — обеспечение взаимного признания лицензий. В значительном количестве секторов хозяйственная де­ятельность лицензируется либо регулируется какими-то другими инструментами допуска. В рамках создания единого рынка услуг участники ЕАЭС поставили задачу обеспечить взаимное призна­ние таких лицензий-разрешений, что потребует огромной работы по гармонизации как законодательства, так и правоприменитель­ных практик. Сложность еще и в том, что рынок услуг сам по себе неоднороден — есть бытовые услуги, например чистка белья, есть коммунальные, а есть страховые, нотариальные, аудиторские. В некоторых секторах единый рынок услуг заработает уже с 1 января. По другим потребуется гармонизация национальных нор­мативных баз — для таких будут создаваться «дорожные карты».

В социальной сфере стороны договорились, что страхование и медицинское обеспечение будут проходить по национальным ре­жимам. То есть на территории любой страны-участницы гражда­не других государств, входящих в Союз, гарантированно смогут претендовать на такой же объем медицинской помощи, какой бесплатно предоставляется ее собственным гражданам. Пока нет четкого понимания, как будет работать пенсионная система для граждан, работающих в другой стране.

Для обеспечения нормального функционирования единого экономического пространства предусмотрено создание надна­циональных структур: комиссии по экономике, по межгосудар­ственным финансово-промышленным группам и совместным предприятиям, по сырьевым ресурсам, по экологии, по вводу расчетной денежной единицы, фонд экономического и научно-технического сотрудничества, международный инвестиционный банк, международный арбитраж. Будет переработан действую­щий Таможенный кодекс, вместо него появится, по сути, прин­ципиально новый документ.

Важно, что ЕЭК уже со следующего года получит полномо­чия содействовать продвижению экспорта стран-членов в третьи страны, а также защищать своих предпринимателей от дискри­минации и недобросовестной конкуренции на чужих рынках. Комиссия сможет, в том числе ретроактивно, применять анти­демпинговые меры и доначислять импортеру пошлину за уже за­везенный товар — до 30 процентов от его таможенной стоимости, как, например, в случае с китайскими трубами.

В целом Россия, Беларусь и Казахстан, а в близкой перспективе и Армения с Киргизией переходят на принципиально новый уровень взаимодействия, открывая границы для четырех упомянутых «свобод» и координируя политику в ключевых отраслях кономики — энергетике, промышленности, сельском хозяйстве, на транспорте, в банковской деятельности. На мировой арене появится новый крупнейший интеграционный союз государств и потребительский рынок с совокупным населением 170 миллионов человек (7-е место в мире), самодостаточный по ключевым ресурсам, на который приходится около четверти разведанных на планете полезных ископаемых, крупнейший в мире экспортер энергоресурсов и зерна. «Таким образом, — не без гордости констатировал в Астане автор идеи Евразийского союза Нурсултан Назарбаев, — сегодня рождается новая геоэкономическая реальность ХХ1 века… Создание это мы выстрадали, но теперь, создав, доказать себе и всему миру необходимость, жизнеспособность этой интеграции — наша большая задача».