Два миллиона, которые потрясли либеральный мир

«С новым, 1937 годом!», — так начало утреннюю передачу известное либеральное радио. Шок и трепет – это не название военной операции США. Так, видимо, можно охарактеризовать состояние сторонников монетаризма после известия об аресте Алексея Улюкаева.

Привет из девяностых

В самом деле, Алексей Улюкаев, министр экономического развития России с 2013 года, принадлежит к числу отцов-основателей рыночной экономики в России с почти тридцатилетнем стажем практической работы, направленной на то, чтобы внедрять идеи монетаризма, приватизации и конкуренции в трудно поддающуюся отечественную почву. Ближайший сподвижник, верный заместитель и помощник Егора Гайдара, он поучаствовал во всех крупных реформах девяностых – от либерализации цен и приватизационных сделок до пирамиды ГКО и последующего дефолта. Вплоть до вчерашнего дня Алексей Улюкаев оставался, пожалуй, единственным представителем в исполнительной власти той, начала 90-х, команды реформаторов, которую в социально-экономическом блоке сменили хотя и единомышленники, но с другим, как принято нынче говорить, «бэк-граундом». 

И вот такой удар по образу бескорыстных и искренних борцов за освобождение экономики и её развитие на благо всех и каждого. Подчеркну, что задержание Улюкаева, разумеется, не означает, что он преступник. Процесс только начинается, об этом надо помнить. Но не стоит забывать и о том, что в правоохранительных органах, несомненно, отдают себе отчёт в том, что это событие имеет не столько экономические, сколько политические последствия и выводит организаторов и разработчиков «дела Улюкаева» в такие сферы высокого напряжения, где необходимо иметь доказательства с многократным запасом прочности. Иначе можно и самому оказаться за решеткой. Потому будем исходить из того, что событие имело место. А юридическую оценку, конечно, даст суд.

Какие последствия может иметь тот факт, что один из ключевых министров экономического блока оказался за решёткой? Думаю, на динамику нефтяных котировок и валютный курс рубля, — показателям, к которым привязывает свои долгосрочные планы Правительство, этот прискорбный случай особого влияния не окажет. Всё же такие процессы инерционны и определяются более фундаментальными причинами, в основе которых – состояние материального производства. Гораздо большего эффекта можно ждать, к примеру, от объявленного намерения нового президента США наращивать добычу сланцевой нефти, несмотря на её высокую себестоимость.

А вот качество прогнозов от Минэкономразвития может существенно повыситься. Эти разработки – фундамент для составления федерального бюджета, и Алексея Улюкаева неоднократно и остро критиковали и в Федеральном Собрании, и в Счётной палате за чрезвычайно низкий уровень и слабое социально-экономическое обоснование тех или иных предложений и планов. Видимо, имело место и лоббирование интересов отдельных отраслей или регионов в ущерб комплексному и системному развитию экономики. Может быть, поэтому на парламентском обсуждении важнейших документов по бюджету и налогово-финансовой политики в Госдуме позиция Минэкономразвития не была представлена в полной мере, а сам Алексей Улюкаев при этом не присутствовал. Кто и как теперь будет обосновывать прогнозы Минэкономразвития в самый разгар парламентской работы над бюджетом? Да и сохранятся ли эти прогнозы в прежнем виде или всё же будут скорректированы с учётом новых обстоятельств, скажем, по той же приватизации и её необходимости для страны?

Актив со сложной историей

Напомню, что Алексея Улюкаева задержали за якобы взятку в два миллиона долларов, которую он получил за благоприятный отзыв, позволивший опосредованно государственной Роснефти купить акции другой госкомпании -Башнефть приблизительно за 360 миллиардов рублей или около 6 миллиардов долларов. Не будем обсуждать, насколько велика или мала сумма инкриминируемой министру взятки, хотя из материалов правоохранительных органов можно почерпнуть информацию, что в девяностых суммы, передаваемые тогдашнему исполнителю, Альфреду Коху, руководителю Госкомимущества, были кратно больше. Гораздо важнее и для экономики, и для идеологии рыночных реформ вообще проанализировать, а насколько соответствует интересам общества распродажа активов, если её целесообразность можно обосновать за взятку, приведя соответствующие аргументы? Ведь история с продажей Башнефти вообще длинна и запутана. Первоначальная её приватизация была признана незаконной, а покупатель – Владимир Евтушенков, — провёл под арестом несколько месяцев. В конце 2014 года акции Башнефти решением суда вернули в собственность государства, после чего интерес к новой приватизации проявила Роснефть. До определённого периода руководители Правительства, включая министра Улюкаева, а также помощник Президента РФ Андрей Белоусов были против того, чтобы одна государственная компания приватизировала другую госкомпанию. В самом деле, в таком варианте извращалась сама идея передачи в частную собственность якобы неэффективных госактивов. Однако затем ведомство Улюкаева неожиданно изменило точку зрения и подготовило обоснование, согласно которому такой вариант приватизации позволит Роснефти «повысить инвестиционную привлекательность» и будет «способствовать развитию фондового рынка». Аргументы не совсем корректные, мягко говоря, если учесть, к примеру, тот факт, что и без новых активов Роснефть страдает от гигантизма, что не позволяет ей выполнять лицензионные соглашения по 70 месторождениям. К тому же Роснефть, заплатив 360 миллиардов рублей, как считает известный эксперт Михаил Крутихин, на ту же сумму сократит объём средств, которые могло бы вернуть государству в виде налогов. Зачем нужно такое перекладывание денег из одного государственного кармана в другой под ширмой приватизации?

Поставим вопрос шире: зачем вообще нужна приватизация прибыльных государственных активов? Повысить производительность труда, которую частная собственность гарантирует априори по мнению либеральных экономистов? Так ни на одном из приватизированных объектов с середины 90-х не зафиксирован резкий рост эффективности, более того, удельные экономические показатели ухудшились сравнительно с советскими временами не только там, но и в экономике в целом. А ведь федеральный бюджет, дефицит которого нарастает, теряет гарантированный и достаточно ощутимый источник доходов, перераспределяя их в пользу частного собственника. Та же Башнефть, за которую заплачено, напомню, около 360 миллиардов рублей, приносит ежегодно 60-70 миллиардов рублей прибыли. Доходность на вложенный капитал – 15 процентов! Это очень неплохо и гораздо выше тех 6-7 процентов, под которые Минфин получает деньги, размещая облигации внутреннего займа. Хорошо, что пока башкирская компания остаётся в собственности госкорпорации, но ведь следующим шагом должна стать продажа частным инвесторам 19 процентов акций всей Роснефти.

Так кому и зачем нужна такая приватизация? Ответ со времён залоговых аукционов середины девяностых известен: в основе распродажи госсобственности лежит вполне конкретный материальный интерес не только вполне конкретных персонажей — претендентов на прибыльные активы, но и чиновников, которые окормляют идеологически и юридически этот процесс. «Дело Улюкаева», как бы оно ни закончилось, увы, ещё раз подтверждает справедливость такого вывода. Только будет ли, наконец, пересмотрены скомпрометировавшие себя экономические приёмы, доставшиеся в наследство от «лихих девяностых»?