Михаил Москвин-Тарханов: О международно-правовых основаниях вхождения Крыма и Севастополя в состав России

На 16 марта 2014 года властями Крымской автономии и города Севастополя назначен референдум по вопросу о вхождении Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации в качестве ее субъектов или пребывания на особом статусе в составе Украины.

Проведение такого референдума, как прямого выражения прав, свобод и законных интересов граждан отдельных территорий, не предусмотрено конституцией Украины, но и прямо не запрещено ею, что порождает неоднозначную правовую оценку  легитимности данного референдума различными сторонами.

В частности, многие ответственные политические руководители в Европе, США и Канаде настаивают на юридической ничтожности любых результатов данного референдума и недопустимости принятия Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации в виде ее субъектов. Данный возможный акт они предварительно оценивают не только как нарушение территориальной целостности Украины, но и как аннексию Россией части  территории Украины.

Однако при этом они упускают из виду, что с позиции международного права в данном случае имеет место  уникальная правовая ситуация.

Известно, что современному международному праву был придан новый мощный импульс с момента вступления в силу Устава ООН 24 октября 1945 года. Начиная с этой исторической даты международно-правовые документы предшествующего периода обычно применяются  весьма избирательно.

Потому, скажем, выглядит сегодня достаточно наивным обсуждение, к примеру, положений Кучук-Кайнарджийского мирного договора 1774 года применительно к текущей ситуации в Крыму. Проблема состоит не только в том, что СССР (правопреемником которого является Российская Федерация) и кемалистская Турция юридически не считали себя правопреемниками Российской и Османской империй соответственно и строили свои отношения заново на двусторонней основе, но и потому, что с образованием ООН изменились сами принципы международного права, в том числе, относящиеся к  проблемам территориальной целостности и самоопределения наций.

Особая уникальность ситуации при принятии Устава ООН заключалась в том, что в числе 50 подписей участников  конференции в Сан-Франциско (к которым до вступления Устава ООН в силу  успела присоединиться Польша)  присутствуют 48 подписей независимых государств, включая СССР, и две подписи «государств в составе СССР» — Украины (УССР) и Белоруссии (БССР), что было принято как дань уважения мирового сообщества этим республикам, пострадавшим в максимальной степени от войны и оккупации.  

При этом, безусловно, эти государства, подписавшие Устав ООН,  рассматривались в мировом сообществе как обладающие  суверенными правами в рамках законно установленных послевоенных границ, которые, по общему правилу, могут уточняться только на основе принципов международного права в рамках соответствующих международных договоров. Эти общеизвестные принципы, нормы, правила и обычаи мирового сообщества, относятся ко всем государствам-членам ООН с момента их вступления в эту организацию, в том числе, по неумолимой логике, к СССР, БССР и УССР с 24 октября 1945 года, а к России (признанному правопреемнику СССР) с 25 декабря 1991 года. В отличие от Украины и Белоруссии, Российская Советская Социалистическая Федеративная Республика (РСФСР), как и остальные республики СССР, собственной международной правосубъектностью до 1991 года не обладала, и интересы большинства советских республик представлял на международном уровне Советский Союз (СССР).

В связи с вышеизложенным очевидно, что  вопрос о передаче части территории одним государством (субъектом международного права), в данном случае СССР, другому государству, в данном случае УССР, должен был решаться на основе норм, принципов и обычаев международного права, что, в частности, напрямую относится и к рассматриваемому вопросу о передаче Крыма Украинской СССР из состава РСФСР в 1954 году. Данная передача Крыма состоялась по решению президиумов  Верховных Советов РСФСР и СССР, что не  соответствовало даже внутреннему праву СССР и РСФСР. Именно  в связи с таким грубым, очевидным даже по советским меркам нарушением закона, Верховный Совет Российской Федерации 21 мая 1992 года признал данную передачу недействительной с момента принятия решения, как не соответствующую Конституции СССР и Конституции РСФСР и принятую  органами власти с явным превышением своих полномочий.

С точки зрения международного права эта внутренняя коллизия республик в составе СССР не смогла  бы изменить дальнейшего правового положения России и Украины в отношении спорной территории, если бы Украина на тот момент не была субъектом международного права, и так же, как и СССР, не была на тот момент государством-членом ООН.

Осуществленная в 1954 фактическая передача Украине Крыма, а затем, посредством ряда административных актов, и Севастополя, очевидно, не соответствует международному праву, так как  передача части территории СССР (РСФСР) в состав  территории УССР должна была осуществляться на основе международного договора, заключаемого между СССР (от имени РСФСР) с одной стороны, и УССР, с другой стороны, с последующей ратификацией и промульгацией в порядке, предусмотренном для международных договоров и соглашений. Таким образом, и с точки зрения принципов, норм и обычаев  международного права передача Крыма Украине ничтожна и не порождает правовых последствий.

Иными словами, не смотря на то, что с 1954 года Украина фактически (физически) владеет Крымом, а с конца 1950-х годов управляет Севастополем, переведя его в 1991 году в  фактическое (физическое) формально суверенное владение, закрепив это ничтожное с позиций международного права владение территорией Крыма и Севастополя нормами внутреннего украинского права, она юридически эту территорию  так и не приобрела.

При строгом толковании норм международного права, с принятием Конституции Украины и выделением Украины из состава бывшего СССР в 1991 году имеет место аннексия Украиной части территории Российской Федерации, которой Украина ранее также  фактически незаконно обладала. 

В связи с вышеизложенным необходимо отметить, что все без исключения международные соглашения Российской Федерации и Украины, начиная с договора от 19 ноября 1991 года об отказе от взаимных территориальных претензий, взаимного признания территориальной целостности обеих государств, не имеют и не могут иметь отношения к Крыму и Севастополю, которые никогда не передавались в надлежащем порядке Украине в соответствии с нормами международного права.

Иными словами, в случае вступления Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации речь будет идти не об аннексии Россией части украинской территории, а об односторонней реституции, осуществляемой путем изъятия российской территории из чужого незаконного владения.

Поскольку решением Верховного Совета Российской Федерации от 21 мая 1992 года было установлен факт незаконного приобретения Украиной Крыма и Севастополя, то у мирового сообщества нет оснований говорить ни о добросовестном характере такого фактического владения, ни об исторической давности или же о консенсуальном согласии по умолчанию российской стороны.

В этом случае не имеет смысла рассматривать и вопрос о допущении или недопущении референдума в Крыму и Севастополе, о признании или непризнании его результатов украинской стороной, так как юридическое значение имеет только признание его результатов Российской Федерацией.

При этом, теоретически можно также заметить, что в случае, если результатом референдума станет согласие жителей Крыма и Севастополя на пребывание в составе Украины, то в случае признания этого результата Россией, ей, в этом маловероятном случае, необходимо  будет начать процесс подготовки международно-правовых документов о передаче этой территории Украине, которая сегодня Украине юридически не принадлежит.

В случае же подтверждения референдумом желания жителей Крыма и Севастополя выйти из фактического незаконного владения Украины, то порядок прекращения действия внутреннего права Украины на территории будущих субъектов Российской Федерации, вывода силовых структур Украины из Крыма и Севастополя,  вопросы  раздела  собственности между Россией, Украиной, Крымом и Севастополем должны решаться в порядке, установленном нормами международного права, Конституцией Российской Федерации и федеральными законами, уставами и законами названных субъектов Российской Федерации.

Необходимо отметить, что вступление Крыма и Севастополя в состав Российской Федерацией является реализацией как права народов и наций на самоопределение, так и права на сохранения территориальной целостности государства, в данном случае, Российской Федерации, незаконно лишенной в 1954 и в 1991 годах части принадлежащей ей на законных международно-правовых основаниях территории. Это полностью соответствует принципам ООН, не посягает на мировой порядок, а способствует его укреплению, переведя территориальный спор двух государств в жесткое правовое русло.

Можно также подчеркнуть, что уникальность ситуации с членством республик бывшего СССР (УССР и БССР) в ООН с момента основания этой организации не имеет аналогов и тем самым не создает и не может создать правовой прецедент. В данном случае речь не идет об аннексии, только о реституции, о фактическом восстановлении юридически принадлежащей России территории Крыма и Севастополя в составе Российской Федерации.

При этом нерушимость границ Украины, в том числе и будущей государственной границы Украины у Перекопского перешейка (после ее прецизионной демаркации), подтверждена и будет подтверждаться рядом международных соглашений и обязательств, как Российской Федерации, так и мирового сообщества, и неукоснительно соблюдаться российской стороной.

Михаил Москвин-Тарханов, депутат, председатель Комиссии Московской городской Думы по перспективному развитию и градостроительству, научный руководитель факультета непрерывного образования Российской академии правосудия при Верховном Суде Российской Федерации, кандидат юридических наук