Кто стоит за информационной и горячей войной в арабском мире?

В пресс-центре «Парламентской газеты» состоялся Круглый стол по вопросу «Теория и практика ведения информационных войн на Ближнем Востоке. Разработка российской стратегии безопасности». Участниками Круглого стола стали эксперт Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института Востоковедения РАН Андрей Арешев, председатель Исламского комитета России, сопредседатель Общероссийского общественного движения «Российское исламское наследие» Гейдар Джемаль, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам Владимир Джабаров, Чрезвычайный и полномочный посол, советник заместителя Председателя Совета Федерации Андрей Бакланов, представитель Российского фонда развития высоких технологий Николай Димлевич, главный редактор журнала «Геополитика» Леонид Савин.

Савин: Информационные войны являются не только элементом вооруженного конфликта, но являются частью общих стратегий государств, политических сил, неправительственных организаций, транснациональных, криминальных группировок и субъектов международного терроризма. Дипломатия, военное вмешательство, экономические санкции, религиозные организации, манипуляции общественным сознанием посредством сми, все они составляют некую общую сеть со стороны определённых политических группировок, как извне, так и создаваемых внутри государств. Информационные войны обрели особую значимость в контексте событий, происходящих в странах Ближнего Востока. Делаются попытки вброса дезинформации, провоцируется хаос, идёт манипуляция различными религиозными радикальными исламскими группировками. Хотелось бы обсудить эти вопросы, определись, какова должна быть информационная стратегия России.

Джабаров: Уже не первый год наше внимание приковано к событиям на Ближнем Востоке, на севере Африки. Этот регион всегда был «горячей точкой», не один десяток лет была опасность эскалации конфликта. Ближний Восток — точка пересечения интересов многих мировых держав, и как показали события начиная с «арабской весны», ситуация может принимать критический характер, что мы сейчас наблюдаем в Сирии и Египте, и этот процесс будет продолжаться. Этому периоду турбулентности на Ближнем Востоке не видно конца.

В связи с этим вопрос информационных войн выходит сейчас на первый план. Раньше для совершения революций нужны были партячейки, какие-то курьеры, которые могли собрать людей, склонить их к выступлениям. Сейчас же всё сводится к простой отправке смс-сообщений или уведомлений по электронной почте. Недавно по результатам исследований одной из корпораций выяснилось, что продажа смартфонов уже превысила продажу мобильных телефонов. И это понятно: через смартфон участники революционных событий могут более чётко получить сигнал или конкретную информацию, которая может взорвать ситуацию. В результате эти люди очень активно, аккуратно и быстро организовываются и выполняют те или иные поставленные перед ними кем-то задачи. Поэтому ситуация, которая возникла сейчас на Ближнем Востоке, повторяет один и тот же сценарий из страны в страну - с использованием определённых групп молодёжи. Понятно, что всё это имеет социальную основу,

Ранее Египет был страной, стабилизировавшей Ближневосточный конфликт, особенно после нормализации отношений с Израилем. Президент Мубарак полностью отвечал интересам США и их западных союзников, был ориентирован строго в их сторону. Но затем наступил период, когда уровень жизни в Египте достиг критического уровня, возникло недовольство в обществе. А армия всегда была стабилизатором ситуации в Египте. Теперь понятно, что армия не препятствовала устранению Мубарака с политической сцены, поскольку страна находилась в критическом состоянии. Сейчас военные увидели, что и Мурси не справился с теми задачами, которые на него возлагали, и взяла под контроль ситуацию, или, по крайней мере, пытается взять.

Арешев: События «арабской весны» оказывают комплексное воздействие на ситуацию, в том числе, и в Российской Федерации, потому что Россия вовлечена в Сирийский конфликт. Информационная война активно сопровождается негативным образом России вокруг событий, связанных сначала с гражданским противостоянием, а теперь и с внешней агрессией, пусть и завуалированной: это наёмники, это диверсионно-террористические группы, проникающие в Сирию не с целью решения её проблем, а для террора и убийств. А чем они прикрываются — это дело техники. Представители российского руководства неоднократно выражали беспокойство этим конфликтом, перетеканием терроризма на Кавказ, в Центральную Азию в условиях, когда границы становятся прозрачными, как, впрочем, и информационные потоки. Это вызов для России.

Другой вызов, памятуя события в Ливии, долгое время была разноголосица в отношении сирийского конфликта. Так, в 2011 году можно было слышать противоположные мнения и делались прогнозы, сколько ещё продержится Асад: месяц? два? три? Сейчас эта ситуация понемногу исправляется. Российский МИД и другие государственные структуры работают эффективно, хотя есть проблемы с информационным сопровождением, с адекватным доведением информации и до внутренней российской аудитории, и до внешней, в первую очередь, арабоязычной. Это вопрос формирования общественного мнения к сирийскому конфликту. Не секрет, что вопросы внешней политики в России находятся на периферии общественного внимания. А мнение формируют средства массовой информации. Поэтому необходимо создать координационный орган для этой работы.

Джемаль: На протяжении последних лет мы считаем, что «арабская весна» - это «цветные революции» в арабском мире, индуцированные спецслужбами США и Запада. Это расхожее клише, основанное на святой вере во всемогущество спецслужб, которые на самом деле сами были захвачены врасплох и просто постарались вскочить на подножку уходящего поезда. Существует неправильное понимание ситуации, которое ввело в заблуждение не только аналитиков и журналистов, но и маститых политиков. В частности,Эрдоган влез в Сирию, потому что он искренне поверил, что США ставят задачу низвергнуть Асада. Ему хотелось заручиться поддержкой американцев для того, чтобы поменять в Турции конституцию и по новой конституции избраться президентом. Оказалось, что это ловушка, и Эрдоган получил тяжелейший удар. Сейчас уже нет сомнения, что США расставили там немало ловушек для руководства ряда стран. Для ихванов («Братьев-мусульман») в Египте, для монархического режима в Катаре, для Хамас, который раскололся вокруг отношения к Асаду, для Турции, которая резко снизила свой международный рейтинг, ввязавшись в конфликт в Сирии. Всё это за счёт того, что они неправильно интерпретировали цели Соединённых Штатов.

Добавлю, что никто не понимает, почему Иран так жёстко стоит за Асада, Иран мог бы быть более гибок. Стандартное объяснение — что Сирия — последнее предполье, после которого Иран остаётся незащищённым и может получить удар от Израиля и США. А в действительности для Ирана Асад — гарантия продолжения функции Ирана, как гаранта борьбы за Иерусалим. По сравнению с 1979 годом, когда имам Хомейни выступал в качестве лидера Исламской революции, не только шиитской, и не только в Иране, но и во всём мире, сейчас крайне сузилось международное значение происходящего в Иране. Он перестал быть альтернативой западному порядку на Ближнем Востоке, превратившись, с точки зрения большинства государств, в сектантское государство. У Ирана осталась только одна карта, чтобы оправдать себя как международный проект: это Иерусалим, борьба за Аль-Кодс и Палестину. Асад — это последний канал, чтобы сохранить за собой эту миссию. Это — главная мотивация, почему Иран борется за Асада.

Димлевич: В начале нулевых годов Бжезинский разработал план «Большого Ближнего Востока», который осуществлялся с целью переформатирования режимов на Ближнем Востоке. Как действует Запад в отношении Сирии? Это наглядно было видно на последней встрече G8. Все западные страны стали навязывать тезис, что Асад — нелегитимный президент. Но мы смогли успешно противодействовать - президент Владимир Путин настойчиво говорил, что мы работаем с легитимным президентом, которым является Башар Асад. Но у нас  об этом мало говорят. Это следствие отсутствия в России координирующего центра по противодействию информационным операциям за рубежом. У нас есть определённые министерства и ведомства, занимающиеся этим, но в США они имеют законодательную базу, на которую ссылаются при проведении информационных войн за рубежом. Де-юре они защищены. В законодательстве Индии по проведению информационных войн министерству внутренних дел чётко разрешено проведение таких операций. Тогда как в Китае и у нас этого, к сожалению, нет. Нам нужно поучиться, как это делается за рубежом.

Джабаров: Когда мы говорим об информационных процессах, не надо забывать главное: за любое действие человек потребует денег, бесплатно в этом мире ничего не делается. Когда разрабатываются информационные войны, движения, кто-то за этим стоит. Без финансовой поддержки ни один молодой человек на улицу не выйдет, и не будет выступать против своего президента. Недавно в Совете Федерации мы принимали делегацию конгрессменов из США, они обсуждали Бостонскую проблему, и впервые я услышал от одного из них, американского официального лица, председателя подкомитета парламента, что за всеми событиями на Ближнем Востоке стоят режимы Саудовской Аравии и Катара, Катара даже в большей степени; и Пакистана. Финансирование идёт явно оттуда. Эти режимы дестабилизируют ситуацию на всём Ближнем Востоке. Египет всегда был более-менее светским государством, и «Братьев-мусульман» там даже на было видно. А то, что там сейчас происходит, показывает, что есть немалое финансирование. А куда дальше пойдут эти люди, которые сейчас грабят, насилуют, убивают? Куда они переместятся?

Два года назад, отдыхая с семьёй в Объединённых арабских эмиратах я видел в одном из отелей неожиданно приехавшую группу молодых ребят из Египта, подтянутых, спортивного типа. Это те, кто совершили революцию. Кто и зачем профинансировал их поездку в ОАЭ из беднейшей страны? Это вопрос!

Бакланов: Информационное противоборство многоаспектно, но есть три базисные элемента: сама по себе информация о том, что происходит и её получение, второй — анализ этой информации, и третий — её распространение. По всем трём позициям ситуация для нас крайне неблагоприятная. Получение информации: принимаемые важнейшие решения Совета Безопасности должны основываться не на сообщениях CNN, а на солидных источниках. В последние годы практически отсутствовали случаи направления миссий по выяснению фактов, политические решения базировались на фактах, которые добывали журналисты, причём нередко источник был единственным. Сейчас после нашей критики ситуация понемногу начала выправляться, но не очень. Если мы хотим исправить ситуацию, надо знать факты. Второе — интерпретация информации. Здесь тоже ситуация за последний год ухудшилась. Стало меньше хороших специалистов и стало сложнее правильно анализировать информацию. И самая наконец, самая тяжёлая ситуация в сфере распространения фактов. Присутствует определённая заданность, факты ловко вбрасываются в оборот. Например, в 2011 году переключение внимания западных информационных агентств с Ливии на Сирию произошло в течение одной ночи, это ясно свидетельствует о сценарном характере события. И нам нужно это понимать и адекватно реагировать.

Джамаль: Сирийцы проигрывают информационную войну, они не могут работать в современных условиях. За них всё делают Россия, Китай, США, Иран. Надо сказать, что Англия, Франция реально заинтересованы в устранении Асада, но их планы не совпадают с планами Белого Дома.

Вопрос из зала: Как предполагается довести до всего мира, а не только до одного-двух российских телеканалов информацию о применении боевиками в Сирии химического оружия?

Димлевич: Пару недель назад Карла дель Понте, которая входила в состав соответствующей комиссии сообщила, что составлен большой доклад, в котором доказано, что химическое оружие (отравляющий газ) применялось именно боевиками. Все члены международной комиссии подписались под этим докладом. Непонятно, на каком основании Барак Обама утверждает, что это оружие применил государственные структуры Сирии. Посол России в ООН также сделал соответствующее заявление по выводам наших экспертов. А сенат США отказал Обаме в поставках вооружений боевикам. Обама сейчас в смятении, что же делать дальше? Версию о правительственных войсках, якобы применивших химическое оружие, нужно поддерживать, а она рушится на глазах. На месте работников сми я бы нашёл Карлу дель Понте. Она подтверждает, что существует документ, подписанный западными странами, утверждающий, что отравляющий газ был применён боевиками. И она удивляется, о чём тут спор. Но она сейчас стала невыгодна, и её нет на экранах.

Савин: Геополитическая ситуация в мире меняется. РФ должна внести законодательные инициативы, чтобы было надлежащее финансирование, чтобы все наши меры по отражению информационной агрессии были легальными, легитимными и эффективными.